Ллаитт приняла. Молча. Быстрым движением пальцев. Ллаитт запросила: новая идея?
...И что-то было - там, где страшная Алакеста а'Лайетт сидела и держала чашку. Что-то зарождалось, крутилось и наматывало - ее, Альху роэ'Саат-но - тонким, дешевым, вышитым бусинками пояском на руку, поясок слушался, изгибался на костяшках, показывал светлую кожаную основу, бусинки были мелкие, синие...
А Альха открывала рот, чтоб подтвердить и говорила:
- Да. Новая идея. Мне хорошо и правильно на этом месте. Она, Аталаирин-ниерра, потрясающая... она берет вещи, которые я давно знаю и каждый день с ними работаю - и на их основе строит идеи которые - я никак не могла представить, я не могла туда подумать. И они получаются - рабочим проектом. Правда, в ходе работы не умеет спать... и может обмакнуть медовый коржик в бодрящий сироп из рациона... и это съесть. Хотя вообще она не любит сладкое. Наверное... точно просто так не ест. А потом спит. На поверхности любой ширины и на любой по диагонали. И сопит во сне. И...
"У нее рубашка, такая же, как у вас, но с журавлями", - Альха потом была уверена, дальше она выдала бы эту фразу, если бы тогда не успела, не остановилась, не затормозила - на скорости, в ближайшую опорную дугу, со всеми спецэффектами, с искрами в глазах, со всеми ощущениями падения многих тонн холодного и все равно расплавленного свинца на голову... Кажется, прикусив губу. Ллаитт было видно. Нет, поясок... не порвался. Отпустили?
- Конечно, здесь... надо говорить что-нибудь... кажется: "и если ради ее безопасности потребуется, я молча позволю порезать себя на куски", - притормаживая, цитату из недавно изученного документа - исторической формы присяги, не обязательной к полному озвучиванию, Альха воспроизвела чрезмерно скептично. Решила так и продолжить. - Но мне не кажется это взвешенной и возможной для меня оценкой. А еще не могу вообразить себе обстоятельства, в которых это может понадобиться, - Альха прервалась. Посмотрела на ллаитт. Ллаитт держала чашку. - То есть, разумеется, позволю. Не уверена, что молча. Особенно если буду уверена, что установленные взаимосвязи, если это понадобится, будут вовремя расторгнуты. Если это в таких случаях бывает.
- Не бывает, - заговорила Алакеста и поставила чашку. Стукнула. Потом второй раз стукнула, поднимая с пояса и открывая - то, что вообще полагалось... и к ее небрежному костюму. Но почему-то Альха была уверена, что футляром для драгоценностей пишущего Алакеста пренебрегает. Равно как и положенной обувью. Понятно: при ее почерке. Но футляр был. Какой - Альха не разглядела, только звук услышала. Кисть... совершенно штатная, до отвращения.
Альха смотрела. Понимая, приходя в себя - медленно... Подробно смотреть на то, как ллаитт Алакеста пишет (...действительно отвратительно) не получилось. Она говорила дальше.
- Вообще не бывает. Мы неоднократно проверяли. Должным образом сформированные связи между ллаитт и его taer-na демонтажу не поддаются. Вплоть до полного исчерпания личного ресурса taer-na. В крайнем случае, у ллаитт может выгореть способность взять новую Тень... Но с этим я точно не желаю встретиться - ни вам, ни младшей.
Альха отвлекалась. Старалась. Наблюдая за тем, как ллаитт, не отрываясь от разговора, пишет. Варварски. Наглядной иллюстрацией к высказыванию отдельных неумных наставников: "Скажи, как ты держишь кисть - у тебя пальцы не гнутся?" (...может, действительно - не гнутся).
Но - отвлекаться уже не получалось, и тем более не получилось, когда Алакеста продолжила, не отвлекаясь:
- Так что вам, ниери Альха, долго придется беречь, носить на руках и кормить вкусным. Себя. Для начала себя, - 'подождать туши' ллаитт не даст, нетерпеливо махнет, 'остужая' лист, свернет его тремя пальцами, однако внезапно мастерской 'птицей' неформального послания, займется знаками на ее 'крыле'. Говорить продолжит. - И я хочу, чтобы вы постарались жить долго. Насколько сможете. Это не входит в мои полномочия, и не уверена, что это будет полностью под вашим контролем - но я хочу, чтобы вы пообещали.
- Я не подумала, что это входит в обязанности, - подхватила Альха. - Но... да - и разумеется пообещаю.
"Драгоценности пишущего" ллаитт Алакеста успела убрать. Села - сдвинулась - и стала безусловно уместной... в беседе с личным гостем праздника. Чтобы дальше, с положенным легким уважительным жестом указать на "птичку" послания:
- Ниери Альха роэ'Саат-но, в это время неожиданных подарков - я надеюсь, вам понравится мой подарок в дни Somilat.
- Я могу уже сейчас спросить, что это? - в ответной формуле она запнулась. Да, как недавно - об рукав. А хромая ллаитт снова отзывалась неожиданным:
- Есть лавочка. Со сладостями. В Четвертном воротном переулке Верхней Исс-Тарры, на начале Верхнего Портового рынка. На этом месте Семья Рисэ готовит сладости очень много лет. Я их помню значительно раньше начала моей работы на этом месте. И на мой взгляд делает это значительно лучше, чем кухня Правящего Дома. В том числе - те имбирные шарики, чей состав вы пытались угадать. Это записка. Я думаю, вы хотите знать содержание: я пишу хозяину, моему личному поставщику, что я рекомендую вас, как мастера, заслуживающего личной, внимательной и открытой беседы. И по праву постоянного клиента и своего статуса прошу его доверить вам все то, что он сможет и захочет.
Альха сначала выдохнула. Потом была... не должным образом вежлива:
- Вы... были очень внимательны, Алакеста-ниерра. И это один из лучших подарков в эти дни. Вы не ошиблись.
- В отношении вас, ниери Альха роэ'Саат-но, я ошиблась чуть более, чем полностью, - сказала Алакеста. И встала. Раньше гостя. - И очень рада это признать. Я надеюсь, вы захотите принять мои извинения?
***
'Нашей ллаитт' Аталаирин а'Лайетт айе Рианн-Далль звать будут. Все люди 'спасшегося сектора' и примкнувшие к ним. Практически всю войну. И люди занятые в исследованиях и проектных работах исследовательского центра Транспортной службы во внешних землях на Рианн-Далль.
Но это уже другая история.
