От опционов, стоп-приказов, экспираций, инструментов технического анализа с дьявольскими названиями, маклерских заявок, разворотов предыдущих тенденций, маржинальных позиций, фьючерсов, буквально зарябило в глазах. А ведь я даже не особенно рьяно вникал в суть новых для меня терминов! Как и полагается порядочной злостной рекламе, баннер брокерского портала откровенно профессионально, нагло лгал. Только снизу-вверх, говорите? Ребята работали открыто, жестко, по-взрослому. Цены на акции не растут постоянно, с великим удовольствием стремясь к нулю при любом удобном случае, оставляя покупателей с разинутым ртом и пустыми кошельками. Операции, не хуже моих собственных. В торговле на бирже одной светлой головы иметь мало, нужно знать направление движения цен заранее, в противном случае и лезть не стоит. Не представляю себе растяпу, который вот так, надеясь реально заработать на жизнь, голыми руками бросится ловить мелкую рыбешку между вырывающими друг у друга куски армиями акул. Среди моих дворняжек такие изумительные кретины вряд ли найдутся.

Сбросив на компьютер, я развернул наиболее удачный снимок плитки из Осиновки в редакторе фотографий. Пила постоянно меняющих направление линий в общем и целом теперь шла по направлению, указанному на лживом баннере брокера, снизу - вверх. Сами росчерки встали точно перпендикулярно. Пройдясь по контуру инструментами редактора, я вытащил собственно пилу, отбросив за ненадобностью шершавую поверхность камня. Если не привязываться к возникшим по ходу дела техническим незадачам и огрехам неизвестного автора петроглифа, получился довольно сносный график, вполне похожий на биржевой.

К сожалению, это была лишь начальная, наиболее легкая стадия моего безумия.

Как говорили в средние века, во времена мушкетеров, чем ближе к солнцу, тем законней становится воровство. Ценных бумаг и компаний, выпускающих их в обращение на мировые биржи, оказалось астрономически много. Положение мое осложнилось тем, что все просмотренные мной графики имели различное временное представление. Говоря самым простым языком, любой из отрезков пилы мог показывать изменение стоимости акции за одну минуту, а мог за целый месяц. Одни и те же графики начинали выглядеть по-разному! Если я не свихнулся, и рисунок на камне из Осиновки действительно поможет мне предсказать ценовое изменение, с эмитентами какой страны иметь дело, в каких временных категориях искать сходство линий?

Дни летели. По звонку ко мне наведывалась жена, варила еду, набивала продукты в холодильник. Обыкновенно мы разговариваем редко, и теперь вряд ли перебросились десятком слов, потому что сейчас мне особенно трудно слушать досужие рассуждения глупой безыдейной гусыни. Спрашивать Виктора Олеговича о нынешней работе она в принципе отучена, что, разумеется абсолютно правильно. Днем я корпел над графиками, а ночью графики мне снились.

В Кемерово победоносно вступила осень, привела затяжные дожди, серость и грязь. Первого сентября дети должны были отправиться в школу, но я забыл поинтересоваться у жены, все ли у них нормально и, понятно, поскорее выкинул эту мысль из головы, предпочитая вообще не вспоминать о паре сопливых плакс. Чуть ли не от зари до зари просиживая над графиками, я запустил, а потом и вовсе забросил свою настоящую работу. Полиция обрывала телефон в квартире жены, несколько раз к семье наведывался участковый, грозясь объявить меня во всероссийский розыск. Хоть в планетарный. Хоть в галактический. Меня это юмористическое сообщение не тронуло, хотя в другой раз я бы с наслажденьем посмеялся.

Прошла неделя, две, три. Дожди стали уставать, смелое, почти летнее солнце все увереннее сушило осеннюю слякоть. Очень запоздало я сообразил, что трачу время попусту, угодив в тупик. Вчерашний красавец - тигр стал сегодня небритым, грязным, голодным, забывшим о делах, потерявшимся в фантазиях безмозглым тушканчиком. Идея, в самом деле оказалась безумной и, к великому моему сожалению, полностью бессмысленной. На рисунке из Осиновки чуть больше трех десятков отрезков. Найди я прямо теперь компанию, ничтожная часть графика стоимости ценной бумаги которой идеально накладывается на пилу с камня, как на этой поразительной случайности можно заработать? Никак! Никак, и еще раз никак! Прошлое исчезло, принесу себе соболезнования за унылость, утонуло в болоте забвения. Подобного рода совпадения не продашь самому отъявленному растяпе.

У меня опустились руки. Выключив компьютер, я чуть ли не целый день пролежал на диване, не имея ни мыслей, ни желаний, ни злости. Долгой, неспокойной ночью мне снились графики, размахивающие вычерченными на бумаге графиками медведи, графики, быки, стальные рога которых расшибали в клочья древние замшелые камни с графиками современных акций. Осколки графиков так и сыпались вокруг, заставляя быков с новой яростной силой набрасываться на графики. Графики, графики, графики, графики свели меня с ума.

Утром, без особенных мыслей в голове разглядывая первые фотографии камня, я обнаружил прежде не замеченную деталь. Сложенная воедино плитка не имела ни единой, хоть немного правильной стороны. Конечно, края могли обломиться, пока камень переходил из рук в руки, пока плитку таскали, рассматривали, прятали в сарае. Но я уже потратил недели на решение головоломки и решил не отступать, когда возникла новая, возможно, еще более безумная надежда.

Путь в Осиновку не показался мне долгим, хотя я ехал так медленно и неаккуратно, что постоянно вызывал форменную истерику у других водителей. Сигналы я слышал так, будто эти звуки пробивались ко мне сквозь расстояния в световые годы. Графики. Графики всецело занимали мой ум. Если поднапрячь разум, и попытаться вспомнить дорогу, у меня это не получится. Не знаю, кто мне подсказал, что пора сделать левый поворот, въехать в Осиновку, взяв за ориентир частокол хвойного леса, подняться на знакомый взгорок.

Осень не у всех проходила бездарно. Окна хорошо подремонтированного дома стояли на местах, и были ярко освещены. Когда я стукнул в дверь, внутри сразу послышалось шевеление. На пороге возник дородный лысоватый мужчина, возраст которого смело перешагнул черту в сорок лет. Плохо постриженный, взъерошенный, с маленькими глазками, рябым лицом, крупным мясистым носом, клочковатой тощенькой бороденкой, он серьезно походил на дикого не выспавшегося кабана.

- Здравствуй, Игорек, - криво улыбнулся я.

- Ты? - удивленно спросил селянин, моментально сграбастал меня за плечо громадной лапищей, и втолкнул в дом.

- Игорек, есть по-взрослому солидное дело...

- Для тебя Игорь Михайлович, овца паршивая, - сурово произнес кабан.

Отвешенная им оплеуха на миг ослепила меня. Мир исчез, сменившись разноцветием причудливо вывернутых графиков. Следующие удары пришлись в живот, грудь, снова в живот. Говорить полностью расхотелось. В кабане веса под сотню или больше килограммов. Попробуй ему возрази! Забьет. Насмерть забьет Виктора Олеговича, закопает в сарае и думать забудет. Едва ли не полностью повиснув на руке Игорька, я оказался в глубине самой большой комнаты строения и был безжалостно заброшен на табуретку.

Дом стал заметно лучше, чем до нападения на меня банды дворняжек. Белый, очень ровно выбеленный потолок, недорогие цветастые обои, свежеокрашенный пол. На боку печи красовалась резная полочка с фарфоровыми статуэтками отъявленного прабабкиного вида. Новенькие пластиковые окна прикрывали короткие светлые занавески. Повсюду царствовала чистота, блистал по-взрослому гениальный флотский порядок.

Хозяин размахнулся для нового удара.

- Убытки возмещу, - быстро произнес я, закрывая глаза. - Приехал оплатить проживание и ремонт твоего особняка.

Ручища, хвала богам, остановилась на половине пути. Делая вид, будто забыл, в каком кармане у меня лежит бумажник, я немного потянул время. Пусть Игорек успокоится, остынет. Скор, суров деревенский кабан на расправу. Не хочется оказаться с расколоченной головой в какой-нибудь сырой яме ни прямо теперь, ни через час.