-Ничего, я на поиски Оркильи отправил Бониту, он вроде местный, в смысле, Поль тоже родом из Некоуза, должен ей помочь. А я помог тебе. Так что вместе мы не пропадём!
На прощание я по-дружески чмокнул Ирину в щёку, вдохнув её сладкий аромат барбарисок, и пошёл вдыхать другие ароматы. Селёдочные… >_<
…Пока я занимался экстренной психотерапией, время неуклонно сползло к обеденному, и на кухне прибавилось народу. Проходя мимо по коридору, я заметил у электроплиты и Агату дель Фрио, энергично возившую лопаточкой в сковородке с тушёными овощами. У стола две девицы яростно жевали бутерброды с колбасой, и сквозь эти бутерброды столь же яростно сплетничали, а возле ведра с мусором на корточках сидел давешний субъект в джинсах на босу ногу и чистил лук.
Последний раз перемешав овощи, Агата отбросила за спину длинные русые волосы, повернула голову, и стоявший на подоконнике электрический чайник щёлкнул кнопкой, включаясь…
Я от этой сцены в испарине вжался в стену за косяком двери, боясь вздохнуть. Однако! Добрая девочка Агата заделалась медиумом?.. Очень осторожно, стараясь не совершать резких движений, я опять заглянул в кухню. Дель Фрио как раз отобрала у субъекта в джинсах почищенную луковицу, и теперь крошила её в свои овощи. Одна из девиц, носатая брюнетка с тёмными птичьими глазами, окликнула её:
-Агатик, зажги, пожалуйста, свет, у нас тут в углу совсем темно.
-Чего, боишься, что не рассмотришь ногти и волосы в своей колбасе, Чирлет? – подколола её дель Фрио, не прекращая резать лук – от его запаха у меня так чесалось в носу, что аж слёзы из глаз текли. – Ладно тебе, не смотри, как плесень на карболку, сейчас включу. Айн момент…
Два бра в виде колокольчиков, приделанные в углу над столом, тихо дзинькнули и разгорелись бело-голубым сиянием. Агата резала лук. В кухне пахло ландышами. Я стоял за косяком, закусив губу, обливался слезьми и чётко осознавал, что к Баркли теперь можно идти только чисто для проформы. И так всё ясно. Была Агата дель Фрио, да вся вышла… И население общаги химиков быстро и неуклонно поглощается этими узами, не испытывая ни малейших угрызений совести. По-моему, им это даже нравится. Как бы мне не остаться в Антинеле единственным, кому это не нравится, помимо Сильвы-Ирины… Что же ты наделал, Норд, почему бросил нас беззащитными перед узами Некоузья?! Чувствуя, что сейчас слёзы потекут уже совсем не из-за лука, я поплёлся прочь из проклятого 7/1, глубоко засунув руки в карманы брюк и сердито нахохлившись.
Солдаты-чернявки в холле поприветствовали меня учтивыми поклонами; я в ответ оскалился на них волком, показывая, что ничего не забыл и забывать не намерен.
-Приятного дня, господин директор Антинеля, – дружески пожелал мне в спину один из солдат. Дверь в корпус я захлопнул за собой с такой силой, что едва не вывихнул руку.
Воздух пах весной и бензином, где-то пела птичка, по земле скользили тени от быстро летящих облаков, за которыми неярко светило солнце. Я медленно сошёл с крыльца и немного постоял в каше из раскисшего снега, сумрачно размышляя над тем, что явно не справляюсь с возложенными на меня обязанностями. И что директор Антинеля явно должен проводить время как-то иначе, чем шляясь по общагам или ломая себе голову над всякими волчанками, лампами в мисках и прочими резиновыми утятами. Я по старой привычке хватаюсь за частности, пытаясь собрать из них целую картину происходящего, тогда как Норд всегда ухитрялся увидеть всю систему взаимосвязей…
Мда. Зря Садерьер это затеял. Я не подхожу на роль администратора, потому что физик-нулевик это определённый образ мыслей и кредо, это, по сути дела, диагноз, и это не лечится ни терновым венцом директора Антинеля, ни сменой приоритетов.
-А не пошло бы оно всё, – вслух мечтательно пожелал я и направился к Баркли – порыдать ему в замацанный халатик и послушать житейских мудростей под чай с рафинадом и бутербродики со шпротным паштетом. Продолжим старую добрую традицию директора ходить к Алексу на чай…
====== 21. Партизаны ======
-...Ой, кареглазый, привет, – очень обрадовалась мне бессменная Барклина секретарша, Тиа Дейла Манзана, отрываясь от составления балансовой ведомости оборотов за неделю. – Я про тебя, Сао, всякие жуткости слышала. Что ты теперь главный машинист нашего сумасшедшего бронепоезда, и вообще ты ведёшь герилью с какой-то команданте из другого мира… и что тебя расстреляли у стенки… и что у тебя есть четверо внебрачных детей… и что ты спишь с Сильвой Катценкэзе… и ваще. Я жутко заинтригована. Так что немедленно садись и выкладывай всю правду!!
-Та-ак… – я едва обрёл обратно дар связной речи, наслушавшись таких, с позволения сказать, интересных подробностей о себе любимом. – И кто же, моя дорогая, украсил тебя с ног до головы этой кружевной лапшой?
-Так Баркли, – как о чём-то само собой разумеющемся сказала Дейла и пожала плечами. – Мы с ним сегодня с утра пили кофий с печеньками и кости тебе перемывали. Только клёцконосый, мля, зараза такая, делает из себя жуткую таинственность, вечно напускает селёдочного туману и прямо ничего не говорит. Только какими-то намёками. Так что я ничего не поняла толком. А про детей и про твой новый статус я не от Алекса узнала, а от Линдочки Глебофф. Она ведь в одном коридоре с квартирой Норда живёт, через две двери. И была очень удивлена, когда, выходя сегодня утром на работу, столкнулась на лестнице со стайкой ребятишек, которые катались на перилах. Линдуся сказала, что никогда раньше не видела таких мерзких, наглых и невоспитанных созданий, и что противозачаточные таблетки – это величайшее изобретение человечества. Потому как эти милые детишечки грозно надутых щёк мисс Глебофф хоть и не испугались, тем не менее, с перил слезли. Извинились и в качестве акта примирения предложили Линде угоститься кофе и сырничком…
-И что в этом такого? Нормальное предложение. Не ебать банан же ей предложили… о-о-ой, – я вовремя прикусил язык и сделал невинные глаза.
Дейла, заливаясь счастливым детским смехом, сползла под стол и откуда-то оттуда, отдышавшись, решила просветить меня:
-Сейчас я тебе всё расскажу. Это такой стёб специфический у нас в инфекционке, про сырники. Просто у Седрика Коллинза практиканты какую-то прикольную бифидобактерию выводят, у них дипломный проект по микробиологии. Бактерия эта нужна для очищения организма от тяжёлых радионуклидов, чтобы всякие там атомщики могли её хавать и не бояться лучевой болезни. Этим юным суркам, в смысле, практикантам, выделили в пользование лаборатории, которые аккурат возле нашей бурдохлёбки. Они последние свободные остались, вот парни там и разложились со всеми своими автоклавами и прочим барахлом. А наш заведующий пищеблоком, любопытный, сука, всё крутился возле практикантов, палил, чё они делают, лез с расспросами, это ж у него под боком всё. Он так что-то вроде бы понял про эти лактобактерии, и решил своим кривым умишком немного закваски у ребятишек стырить. А то он молочных продуктов казённых домой натаскал и сидит, боится недостачи. Сказано-сделано… Заведующий вчера подстерёг их главного ратыку, его Лехом зовут, он такой, знаешь, наивный и рукожопый молодой щенок. Ну и вынул у него ключи, когда тот вечером уходил. А ночью просочился в лабораторию, отлил себе в баночку закваски и ключи в коридоре бросил, типа, они сами потерялись, Лех из кармана выронил. Подкормил эту заветную бифидобактерию позавчерашним кефирчиком, чтоб росла активнее, и к утру она у него так кошерно размножилась, что получился чуть ли не центнер белой творожистой массы.
Завстоловой от этого явления пришёл в экстаз, немедля пустил творог в производство, и посему на завтрак инфекционщики получили вкусные, поджаристые сырнички… Ну, что тебе сказать-то, Седар… бифидобактерия организм и впрямь очень даже неплохо чистит. И не только от тяжёлых радионуклидов, а ваще от всего. Самым радикальным и действенным способом…
-О, святой Са… – простонал я, не зная, что мне делать – смеяться или рыдать. Се ля Антинель, в котором жизнь всегда просто сказка. В стиле Тима Бартона. Вылезшая из-под стола Дейла уселась поудобнее и закончила:
