-Глупые, – холодно заметила Лара – та самая брюнетка в пурпурном платье, что двумя часами раньше гадала Элен Ливали. – Они ещё не поняли, что настоящая власть лежит между ними и не даётся в руки одному. Эта энергия принадлежит им, только когда они вместе, вдвоём… Потом они возненавидят друг друга за неразрывную связь, без которой, поодиночке, практически бессильны.
-Всё может быть, Лара. Не бери в руки самую тёмную нить будущего лишь потому, что её берёт большинство людей. Ведь это в их природе, не в твоей, – отозвалась Юта, медленно плывя над облаками, словно цветок персикового дерева. – Перемены, сёстры мои, лишь коснутся нас – тень упадёт на наши ладони, но не испачкает и не ранит их. Печалит меня иное...
-Лицезрение наших с Кьярой веток рядом с твоей? – съязвила Лара.
-Нет, – Юта метнула в сторону уроженки западных земель гневный взгляд глаз цвета морской волны, но от ответной колкости удержалась. Пусть Колклазур ёрничает, она всегда так и норовит бросить между сёстрами горсть сосновых иголок – но Юта и Кьяра обе достаточно мудры и хорошо воспитаны, чтобы игнорировать эти детские выходки. Помолчав и послушав, о чём поёт восточный ветер с её родных земель, Камайнен продолжала:
-На свободе моего полёта цепями висят слова нашей северной сестры, пряхи Руты Скади... Она провидит: в конечном итоге, нам придётся что-то сделать, – Юта заметно поморщилась и с отвращением закончила, – нам придётся вмешаться и принять чью-то сторону, сёстры. Иначе наш полёт прервётся. Навсегда. Так гласит древнее пророчество айоши Тэй Танари.
-Я тоже наблюдаю знаки грядущих перемен, знаки конца второй эпохи – они зловещи и неясны, их застилает и прячет от моего взгляда туман возможных вероятностей, – заговорила третья ведьма, Кьяра Хмель, считавшаяся негласным лидером их трио. – Ясно лишь одно: мы коснёмся ногами твёрдой земли и пройдём по тропе нашей общей судьбы, чтобы вновь взмыть в небеса и встретить рассвет третьей эпохи. Так должно, так оно и будет.
-Н-ну... это если верить пророчествам Тэй Танари... – презрительно дёрнула бровью Лара.
Ведьмы притихли, продолжая легко планировать вниз на ветках облачной сосны, словно три невесомых пёрышка – пурпурное, белое и бледно-жёлтое. Снег не таял на их коже и длинных распущенных волосах.
Внизу, под кружевным пологом ветвей, обалдевшие от счастья Элен с Полем валялись в снегу, держась за руки, и ловили снежинки пересохшими губами. Им, как и всем влюбленным всех времён и миров, было ясно: всё на свете принадлежит им, создано ради них, им в усладу – рай для согрешивших...
-Что-то будет сломано, – тихо проговорила Кьяра Хмель. Прозрачная бледно-жёлтая органза её платья трепетала на ветру, струясь полосами света и роняя мерцающую пыль – искры во мгле.
-Что-то хрустнет под каблуком – свет и лёд? Сталь и тьма? Но исход будет один при любом из двух вариантов – перемены...
-Избавь меня от выслушивания своих века назад истрёпанных невнятностей, Хмель! Ты можешь говорить, что угодно, но мне надоело тебя слушать. Так что я, пожалуй, сменю ветер, сестрички, – зло ухмыльнувшись, Лара резко ушла вниз. Её чёрные волосы пиратским флагом пролетели мимо переглянувшихся Юты и Кьяры, и спустя пару мгновений тонкая фигурка в пурпурном платье истаяла в темноте. Помолчав, Камайнен мягко проговорила:
-Пожалуй, я тоже оставлю тебя, моя южная сестричка. Нет смысла продолжать полёт вместе, сегодняшним вечером мы уже всё сказали друг другу... Но знай – моё сердце бьётся неподалёку, и если тебе наскучит одиночество, я могу некоторое время лететь рядом...
-Да будет так, – равнодушно отозвалась Хмель и, проводив взглядом золотистых глаз улетевшую на восток Камайнен, продолжила неспешно скользить над городом по самому краю северного сияния чужой любви.
*
-...Что значит «незаконно установлено»?! Вы что делаете?!
Услышав этот полный негодования вопль, спускавшийся по лестнице Поль замер как вкопанный и едва не выронил из открывшегося рта леденец от кашля. На его памяти, Элен ещё ни разу ни на кого не кричала – её голосок всегда звенел тихим нежным колокольчиком, и этот только что прозвучавший вопль мог означать только одно: в их общаге произошло какое-то ужасающее ЧП.
Спотыкаясь, путаясь в собственных ногах и чуть не падая, Бонита сбежал на первый этаж и остановился в дверях холла, вытаращившись на открывшуюся его глазам сцену. Элен, на щеках которой горели лихорадочные алые пятна, стояла возле распахнутой двери в электрощитовую, а внутри технического помещения деловито лазили два мужика с бумагами в руках, периодически что-то отмечая в своих документах.
-То и значит, – раздражённо отозвался один из проверяющих, колупая ногтём катушку медного провода, – что вы понапихали сюда всякой самодеятельности, даже не подумав согласовать свои творческие художества в нашем управлении. И что вы за это будете оштрафованы, а всё незаконно установленное электрооборудование – демонтировано...
-Вы не имеете права! – сорвалась на визг Элен, столь стремительно бледнея, что Поль испугался – как бы дело не дошло до обморока.
-Дамочка, не верещите так, уши закладывает! – второй техник оторвался от собственноручно подключенного Ливали маршрутизатора, с которого он пытался снять электронную плату с пломбой, и испустил тяжкий вздох. – Это ведь для вашей же безопасности. Вон, на Молочной горе в панельке-свечке комендант тоже умный был, напрямую к колодцу подрубился, чтобы можно было микроволновки да обогреватели включать и за свет при этом не платить. И что? Проводка у него как была сорокалетней давности, так и осталась... Хорошо, у них огнетушители имелись, не то остались бы от общаги уголёчки! Вот это вот для чего тут вообще? Лепите, чего ни попадя, без понятия, разбирайся потом...
Техник всё-таки снял заводскую пломбу и попытался выдернуть бедному маршрутизатору потроха, но получил по жадным загребущим ручонкам неслабым разрядом и резко передумал.
-Что за фигня? Мы же всё обесточили перед проверкой, – техник сунул наиболее пострадавший палец в рот и злобно посмотрел на оборудование электрощитовой. Элен всё ещё не теряла надежд отстоять свою точку зрения:
-Ничего не без понятия, всё по правилам подключено! Маршрутизатор идёт на комнаты, я с его помощью контролирую, сколько жильцы забирают, а то они горазды шпильки в свои счётчики выткать! Не трогайте тут ничего, я завтра же, нет, даже сегодня пойду и узаконю, если уж вам так нужна для душевного спокойствия эта бумажка с печатью!
-Да не в бумажке дело, дамочка, поймите, – ответил инспектор, как понял Бонита, городской энергосбытовой компании, – дело в том, что не дай боже тут замкнёт – так пол квартала на раз выгорит. Усилители напряжения из трёх катушек меди! Изоляторы на две тысячи ампер!! У вас тут что, малосемейка или промышленное производство, хотел бы я знать!!!
-Угу, – по-прежнему трепетно кохая правую руку, поддержал его коллега. Пальцы у него до сих пор слегка подёргивались – насколько Бонита помнил, на маршрутизатор Элен завела все 380.
-Откинете вы тапочки, барышня, как пить дать. Руки бы вырвать тому умнику хренову, что всё это приволок сюда в ведре с ближайшей помойки, да попривинтил безо всякой схемы...
-Я не дам вам трогать своё оборудование, – тяжело дыша, произнесла Элен ненормально тихим, но очень угрожающим тоном. Ко лбу у неё приклеилась выбившаяся из причёски светлая прядка, серо-голубые глаза заволокло плохо сдерживаемым гневом так, что они потемнели до свинцовых.
-Я сказала, а вы слышали. Я не дам вам трогать своё оборудование, и точка.
-А кто вас спрашивать будет, дамочка, – хрюкнул второй техник и пнул ногой своего личного врага, то есть маршрутизатор. – Мы с Филом сейчас всё и отрубим, протокол осмотра уже готов....
Вышеозначенный Фил натянул резиновые перчатки и открыл свой чемоданчик с жутковато выглядящими инструментами. У Ливали к горлу подкатила тошнота – это всё ужасно походило на подготовку к какой-то отвратительной медицинской операции. А то и к пыткам. Согнувшись и охватив себя руками, Элен привалилась плечом к косяку – рядом возник Поль, сжал её за локоть, безмолвно утешая.
