Закрываю ладонями лицо, покрасневшая щека огнем горит, но этого я не ощущаю.

- Макияж испорчен,- в отчаянии причитает визажист,- От прически осталось черте что! Как у тебя вообще поднялась рука изуродовать такие волосы?! До начала два часа. Дир, я смотаюсь за париком, пока не вернусь – глаз с обоих не спускай!

- Погоди-ка,- ко мне подходит Зитр и перепачканными разноцветными красками руками забирает с висков пряди наверх.- Смотри, если так поднять ничего не будет видно, сверху перья прикроют. Тащи заколки и шпильки. Если сейчас уедешь, не успеешь переделать ему макияж. А ты,- меня больно дергают за волосы,- Прекращай реветь, иначе я сам тебя успокою! Такой каторжный труд пустить коту под хвост! Умнее ничего не придумал? Артист должен в любой ситуации держать себя в руках, что бы вокруг ни творилось! Все, Митр, давай, с Айром я закончил, только его жду.

- Я могу чем-нибудь помочь?- Спрашивает доктор, о присутствии которого в запале все забыли.

- Ты поможешь, если не будешь мешать.- Слишком резко отвечает Митр, он все еще на нервах,- Видишь, не до тебя сейчас,- и, спохватившись, извиняется,- Прости…

- Как скажешь, любимый, ради твоего спокойствия я даже готов тихонько посидеть в уголке. Только, если ты не возражаешь, с Малышом перекинусь парой слов.- И без перехода меня спрашивает,- Что с тобой происходит? Ты…- и как-то растерянно добавляет,- Настолько сильно любишь его…

Начинает подташнивать, кружится голова, или в обморок сейчас упаду или вырвет…

- Кто с ним был?- Выдавливаю из себя вопрос. Не хочу говорить, что мне плохо и вешать на дока чувство вины за скормленные по приказу пилюли. Ответить ему не дал Митр.

- Кто-то обещал посидеть в сторонке, не помнишь?- Оттесняет своего мужа, хватает меня за затылок и сует в раковину головой,- Умывайся!

Облокотившись на умывальник, подставляю руки под теплую струю и получаю тычок.

- Я о лице говорил!- Набираю в ладони воду, смываю слезы, оставшийся макияж и сморкаюсь в расползающуюся в мокрых пальцах бумажную салфетку. Промакиваю лоб и щеки одноразовым полотенцем и бросаю его в корзину для мусора.

- Все.

Безропотно сношу капли в глаза и нос. Митр страшно раздражен, но старается не сорваться. Разворачивает кресло к себе и принимается восстанавливать испорченную горючими слезами работу.

- Может, хватит?- Зитр осторожно трогает его за рукав,- У меня меньше полутора часов осталось, ты возишься с ним уже сорок минут, имей совесть.

- Ладно,- на столик летит инструмент визажиста, пушистая кисточка с пудрой скатывается на пол, но вместо того, чтобы поднять, Митр отшвыривает ее ногой на середину комнаты.- К черту все! Если что, потом подправлю!

Никогда еще таким его не видел. Даже страшно находиться рядом. И тут его нежно обнимают руки мужа. Митр утыкается в широкую грудь, и вижу, как вздрагивают поникшие плечи. Значит, плачет… У меня самого от сожаления, что расстроил такого хорошего человека на глаза наворачиваются слезы, но если разревусь, снова испорчу макияж, вот тогда уже меня все гамузом прибьют: и Митр, и Зитр, и Айр, уверен, даже док не будет стоять в сторонке.

- Чего расселся!- Зитр рывком выдергивает меня из кресла,- Марш на тумбу!

Про стул он ничего не сказал, а я не стал нарываться. Считает, что так будет быстрее – пожалуйста.

В общем, отпустили меня за пятнадцать минут до выхода на сцену. Мы с Айром отпросились на минутку, потому как работать с полным мочевым пузырем невозможно. Кроме того, как развернутся события дальше, никто из нас не знал. Лучше быть готовым и не заморачиваться поисками туалета. Бывает так, что и лишняя секунда спасает жизнь…

- Мне не нравится, как ты выглядишь,- констатировал Айр, после того, как повернул на выдвижной панели защелку,- Ты боишься выступать или подключилась еще какая-то причина? Нет, то, что произошло с Рином мне не нужно объяснять,- он заранее предупреждает то, чем я хотел оправдаться,- Тут и без слов все ясно, но в таком состоянии ты находился еще до его прихода. Так что? Не хочешь рассказать?

- Я и сам не знаю,- смотрю честными глазами, и замечаю, как начинает хмуриться Айр,- Правда.

- Пойдем, а то действительно опоздаем,- запахивает плащ и выходит.

- Интересно, сколько времени нужно, чтобы отлить?- Сварливо интересуется Зитр,- Чем вы там так долго занимались!

- Словесным онанизмом, косточки Вам перемывали,- огрызаюсь на свой страх и риск, терять уже нечего,- Если так интересно, нужно было с нами пойти и засечь время, тогда не пришлось бы глупые вопросы задавать.

- Что?!- Взревел мастер боди-арта, на нас бросаясь. Хорошо, что Митр и Дир успели повиснуть на нем с двух сторон, иначе перед самым выступлением простыми синяками и ссадинами точно бы не отделались.- И это вместо благодарности?! Сколько сил я на вас положил!

- Тихо, тихо, успокойся,- поглаживает его по взмокшей спине брат и, глянув на часы, добавляет,- Отпусти их, пусть на сцену идут. Время.

- Да пошло оно все!- Зитр вырвался и по инерции на шаг отступил.- К чертовой матери уволюсь!

- Вы простите меня…- Не знаю, что еще сказать, мозги окончательно набекрень съехали. Он же действительно старался и нам помогал, просто невовремя под горячую руку попался.

- Пошел вон!- Несется нам вслед, когда захлопывается дверь кабинета Митра.

До кулис пришлось бежать, иначе мы бы точно опоздали.

- Где вы лазите, кретины!- Сходу наехал Грейд. Ну, кто бы сомневался, никогда не упустит возможности на нас поорать. Хорошо, что это происходит в последний раз. Еще немного и он уже не будет над нами властен.

Схватив микрофон и окинув нас уничтожающим взглядом, белобрысый выныривает из-за черного занавеса. По-моему, он секунда в секунду успел. Мы готовимся к выходу и расходимся по разные стороны сцены. Меня бьет мандраж. Эта сумасшедшая подготовка к выступлению все-таки здорово отвлекала: Рин с любовником, истерика, слезы Митра, ругань обиженного судьбой художника, а теперь страхи вернулись с новой силой, и опиум не помог. То ли организм к нему не восприимчив, то ли с первого раза не проняло, но мне до ужаса хреново. Ноги к полу приросли. Не знаю, как сделать даже шаг, не то, что на пилоне кувыркаться. Пытаюсь делать глубокие равномерные вдохи, от них кружится голова, но вроде помогает, я уже могу пошевелить рукой. «Если не вернусь, считайте меня коммунистом» Где я эту фразу вычитал? Не помню…

- Прошу внимания, господа,- шум голосов постепенно стихает, как будто прикрутили звук. Чувствую, что меня шатает. Айр с другой стороны кулис шипит, отсюда не слышно, но привычно читаю по губам.

- Соберись! Только посмей провалить программу…

- Итак,- ораторствует перед гостями Грейд,- Сегодня, мы собрались поздравить с тридцатилетием гостеприимного хозяина этого замечательного заведения, и не ошибусь, если скажу: нашего общего друга, так как в зале все свои. Беру на себя смелость, от имени всех и каждого пожелать ему: крепкого здоровья, долгих лет жизни, процветания и любви.

Слова тонут в грохоте аплодисментов.

- К сегодняшнему празднованию дня рождения Рина, две самые прекрасные жемчужины его коллекции подготовили сюрприз. Давайте попросим Золотого и Серебряного принцев этот подарок продемонстрировать.

Грейд начинает хлопать в ладоши и зал поддерживает его улюлюканьем и свистом. Они что, уже понажирались?! Скоты! Меня разбирает злость, и понимаю, что именно она поможет. Я насилую себя в последний раз, пусть подавятся, суки! Музыка! Я отвлекся, и едва начало не пропустил. Вовремя спохватившись, успеваю сделать шаг с первым же тактом. Айр незаметно показывает мне кулак. Я и не знал, что смогу улыбнуться. А где все? Скашиваю глаза. В черном провале ничего не видно, свет рампы слепит глаза, но в зале стоит гробовая тишина, если бы сейчас пролетела малюсенькая мошка, я бы от грохота крыльев оглох. Работаю на автомате, тело знает и помнит все, вплоть до вдоха и выдоха. Взлетаем на пилон, плащи синхронно опускаются на сцену, и начинается настоящая работа, до конца номера отвлекаться нельзя, иначе свалишься. Взлеты чередуются с падениями, вращения, растяжки, поддержки, кувырки… акробатический этюд на подмостках и снова вверх под самый потолок. Наше выступление подходит к концу, сейчас начнется самое сложное: зацепиться за шест большими пальцами ног и съехать вниз до самого пола, вовремя выставить руки, уйти на мостик и только тогда можно будет расслабиться. Я первым начинаю спуск, Айр за мной. Внезапно чувствую, что на меня кто-то пристально смотрит, даже не так, разглядывает с интересом, вышедшего на охоту хищника. Рин? Нет, его приближение я научился чувствовать кожей. Кто же это может быть? Одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы потерять концентрацию и… Айр среагировал мгновенно – успел ухватить меня за ногу. Твою ж мать! Теперь мы падаем вместе! Все, это конец, сейчас разобьемся… Зал ахнул и все, как один подались вперед, наверное, чтобы получше рассмотреть, что от нас останется, когда достигнем пола. Странно, чем ближе доски сцены, тем отчетливей вижу все вокруг. Перед глазами мелькают испуганные лица, распахнутые в немом крике рты. Вон, за столиком в первом ряду сидит мой изменщик. И какого хрена, даже здесь, при всем честном народе, на его руке виснет прилипалой уже знакомый омежка. Ага, зарылся носом в пиджак, неужели настолько страшно? Как Айр замедлил падение, остается загадкой, но я успел выставить руки, сделать мостик и… Гости повторно дружно выдохнули, когда с первой ступеньки соскальзывают мои пятки, и я съезжаю прямо в зал. Неподвижно застыв, не знаю, что лучше: встать и уйти или полежать и отдохнуть немного. Черт, как же я ебнулся! Спина печет немилосердно, видимо, содрана кожа. Ерунда, как говорит мой папа, до свадьбы заживет. Руки и ноги вроде целы, дальше прислушаться к себе не успел. Освободившись от моего веса, Айр, как и было задумано, заканчивает номер, но почему-то набрасывает на плечи мой плащ, меня же своим накрывает, становится на одно колено, наклоняется и… кто бы мог подумать! Целует в губы! По-настоящему, в засос! Я второй раз за последнюю минуту чуть не умер! Что он делает?! На нас же смотрит Рин! А Айр с последним аккордом подхватывает меня на руки и несет. Взревев от восторга, рукоплещет зал, нам под ноги летят драгоценности и деньги, кто-то даже раздобыл цветы. Наверное, несли имениннику, а достался огромный букет метровых кремовых роз нам, рассыпавшись под ногами цветной дорожкой. Думаю, Рыжику не очень приятно по колючкам ступать, но он продолжает свой путь с гордо поднятой головой. Уйти нам, естественно не дали. Грейд выполз на сцену и, расставив руки элементарно за кулисы нас не пустил. И орет гад, прямо в микрофон.