- Почему он умер совсем молодым?
- Откуда ты знаешь?
- Фотография на памятнике.
- Под руками на гладкой поверхности я не почувствовал ни одной металлической выпуклости. Наверное, ты хотел сказать портрет?
- Да, портрет. Он очень большой и красивый. Так от чего умер твой друг?
Вот что ответить на такой вопрос трехлетнему ребенку?
- Моего друга убило предательство, и он сгорел в огне неразделенной любви.- Кажется, я сболтнул лишнего…
- Значит, предательство это плохо?
- Очень плохо, сынок. Очень.- Спасибо, что про любовь ничего не спросил. Это и понятно: что такое “любовь” он хорошо знает, я часто повторяю, что люблю его, а вот слово «предательство» наверное, впервые в жизни слышит. Впрочем, в сказках оно иногда тоже встречается.
- Когда я вырасту ни за что не стану предателем.
- Конечно, не станешь, ты же у меня добрый и умный мальчик.
С улицы донесся шум и голос начальника охраны.
- Господин, тут какой-то мужчина хочет войти, говорит, что пришел на могилу к близким.
- Если без оружия – пропусти...- Не успеваю обернуться, как оказываюсь зажатым в железных тисках и едва не теряю сознание, хорошо, что с улицы не видно, что происходит внизу.
- Наконец-то я тебя отыскал!
Меня обнимают такие знакомые, но давно ставшие чужими руки…
Рин…
Зашуршала обертка, рядом с моим букетом на могилу лег еще один, и на две соседние тоже.
- Только не говори, что почувствовал мое присутствие и поэтому здесь появился.
- Нет, конечно. Сегодня же день рождения Айра. Вот, пришел проведать его, а заодно положить цветы на могилы его родителей.
- А я и не знал… Помню только, он говорил, что весной родился. Если бы это было уместно, я бы сказал: «Как удачно я к нему заглянул». А с родителями его что случилось?
- Они ушли в одну ночь ровно через год после смерти сына. Вскрытие ничего не показало, не выявили никаких серьезных заболеваний, ни яда. Старики просто легли спать в одной кровати и, обнявшись, тихо умерли во сне. Утешает одно, что случилось это на супружеском ложе под крышей родного дома. Их прислуга нашла, когда утром никто к завтраку не спустился. Помнишь мое обещание? Через полгода, после того как Лерда обнаружили в печи, я вступил в права наследования и все вернул. Деньги от имени Айра до последнего продолжал отправлять с той карточки, что ты оставил. А когда вскрыли завещание, оказалось, что все имущество они переписали на меня, и нотариус отдал письмо, в котором говорилось: они знают, кто их разорил, и кто помогал все эти годы, и уверены – Айра давно уже нет в живых, со смертью сына их род прервался. Благодарят меня за помощь и поддержку. Как они узнали – ума не приложу. Может, сказал кто, или просто почувствовали. Своим благодетелям и Айру я из цельного куска мрамора памятники поставил. Нельзя оставаться неблагодарным и я сделал для них все, что мог. Благодаря им почти миллиардером стал. Ты не подумай, я не хвастаюсь, просто констатирую факт.
- Так тебя за убийство отца не посадили?
- Нет, слишком много свидетелей подтвердило, что я весь вечер в зале с гостями провел. Сам понимаешь, не бесплатно. На самом деле я дважды отлучался. Один раз бегал тебя искать, потом выскакивал к пожарной лестнице, когда уже все вокруг горело, но Лерда-то я не убивал, а доказать этого не мог, твердого алиби у меня не было. Вот и пришлось подсуетиться и кое-кому заплатить.
- Папа! Почему тебя все время обнимает чужой дядя!- Искренне возмущается малыш, нетерпеливо дергая мою штанину.- И ты говоришь на другом языке!
Ой, и правда, что-то я чересчур беседой увлекся. Быстро отстраняюсь.
- Но ты же знаешь этот язык и прекрасно на нем разговариваешь. А в этой стране принято так здороваться и прощаться. Если хочешь, подойди, ты тоже можешь его обнять.
- Нет! Он мне не нравится!
А меня когда-то сводил с ума… Хорошо, что вслух не высказался. Чистая детская душа. Она все в истинном свете видит, а вот я… То что сейчас почувствовала моя кроха – вовремя разглядеть не сумел…
- Линк, познакомь нас. Я до сих пор не знаю, как зовут моего сына.
- Это…- Я едва проглотил застрявший ком, слезы невольно подступили к горлу.- Это… не твой сын.
- И правда. Мой должен выглядеть чуть постарше. Почему ты его где-то оставил и не взял с собой?
- Оставил? Нет, ты сделал все, для того, чтобы он не родился. Слушай, тебе не кажется, что для подобных разговоров здесь не место? Покойников вообще нельзя лишний раз тревожить, только в день смерти и день поминовения усопших, ну можно еще в день рождения прийти и все, а ты…
- Предлагаешь пройтись?
- Проводи меня к выходу.
- Согласен. Так ты решился на аборт?
Я моментально вознегодовал.
- Это обязательно обсуждать при ребенке?
- Разве маленькие дети разбираются в таких вещах? Сколько ему?
- Какая разница! Ты же слышишь, как хорошо он разговаривает и в свои три с половиной достаточно развит, чтобы понимать больше некоторых взрослых!
- Ладно-ладно, прости, не кипятись так.
- Только не вздумай подать мне руку.
- Почему я не могу помочь тебе подняться по ступенькам? Поддержать под локоть считается тяжким преступлением?
Слышу явное удивление и немного обиды.
- Потому что я так хочу.- Не хватало еще охранникам давать повод для сплетен, достаточно и того, что Рин тискал меня при ребенке.
- А когда я тебя обнимал, ты не очень-то сопротивлялся.
- Не наглей, ладно?- Не признаваться же, что от неожиданности я просто опешил. Нужно сразу поставить его на место, а то договорится неизвестно до чего.
Выходим на улицу, и начальник охраны запирает за нами двери склепа. Я чувствую, как смыкающиеся створки отгораживают моего друга от меня… Прости, Айр, я так толком с тобой и не поговорил, а стольким хотелось поделиться и много-много всего рассказать. Прости, что напрасно потревожил. Ты так тяжело трудился, а теперь отдыхай, спи спокойно, друг, я никогда тебя не забуду…
- Маленький,- присаживаюсь перед сыном на корточки,- Мне нужно с этим дядей поговорить.
- Ты хочешь уйти с ним?
- Нет, конечно нет. Мы сделаем это по дороге, просто пойдем немного вперед, и ты будешь нас видеть. Хорошо?
- М-м,- задумчиво тянет малыш, как бы размышляя: отпускать или не отпускать папу,- Ладно, а потом покатаешь меня на лошадке?
- Непременно. Только когда вернемся домой. Радзул, присмотри за ним.
- Не волнуйтесь, Хозяин.
- Хозяин? Так это твоя охрана, что ли?
- Что ли. Моя. Вернее, моего мужа.
- Так ты замужем?
- Удивлен? А ты думал, я буду ждать неизвестно чего вечно?
- Почему я никого не нашел, когда через день за тобой вернулся? Соседи тоже ничего не могли сказать, только то, что два дня назад вечером все еще были дома. Как ты мог уехать, никого не предупредив, я же тебя обыскался!
- А зачем? Ты же сам меня выгнал.
- А ты изменился, жестоким стал. Раньше за тобой такие грешки не водились.
- А ты – нет, всегда таким был и до сих пор остался, даже прическа та же.
- Подожди, ты что, видишь меня?!
- Сказал бы насквозь, но боюсь, не поймешь. Да. Я уже вижу, правда, пока совсем немножко. Свет и тень, иногда силуэт. Отец сам прооперировал меня год назад. Прогнозы хорошие, так что обещал еще через пару лет глаза мне вернуть, конечно, не стопроцентное зрение, но на мир можно смотреть и через толстые стекла очков. И если это когда-нибудь случится, я стану наисчастливейшим омегой на свете, потому что моя самая заветная мечта – увидеть своего любимого сына и мужа.
- Прости, я тогда был не прав. Почему ты не сказал, что тебя мой двоюродный братец похитил и едва не утопил?
- А ты вообще меня слушал? Нет? Тогда к чему сейчас эти глупые вопросы? Спроси себя сам: если бы я в тот момент начал нечто подобное рассказывать, ты бы поверил? Вряд ли. Посчитал-бы, что я сочиняю байки, выкручиваюсь и ищу для оправдания предлог. А ты подумал, как я вообще на улице очутился, если не вижу ничего? Так что про нас можно сказать: я – ослеп от любви, когда согласился колоть опаснейший препарат, чтобы быстрее встать на ноги и не испортить подарок к твоему празднику, а тебя ослепила ревность. Кроме того, откуда я должен был знать, что это твой брат, я же его не видел и по голосу не смог распознать. Пошел открыть на звонок двери, думал, это прислуга пришла, а он ударил меня, запихнул в машину и увез. Единственное, что удалось запомнить из сыпавшихся в мой адрес оскорблений: он несколько дней за домом наблюдал, пока дождался удобного момента, чтобы рядом со мной никого не было. И если бы ты сразу поинтересовался и выслушал объяснения, почему я в такую холодину разгуливаю по улице голым, даже без пижамы, которую ты на меня собственноручно надел, то быстро бы сообразил, кто это был и откуда вел свои наблюдения. Как я понял, там вокруг стоят такие же частные постройки как у тебя, и подглядывать он мог только из стоящего по соседству дома. Лишь теперь, когда ты заговорил о своем кузене, я вспомнил, где слышал его. Вы вместе приходили в мастерскую Митра, незадолго до моего выступления, а я подумал, что это твоя очередная пассия, и от отчаяния на макушке срезал клок волос. Это был именно он, я прав? Хоть сейчас я не ошибся?
