– А? Нет, я от Макса шел. Блин, Шел, они уже достаточно взрослые, чтобы ложиться самостоятельно!

– То, что они до сих пор пренебрегают режимом – показательно того, что ты неправ. Я уложу его, и приду к тебе.

– Хм, ладно, тогда жду, – улыбнулся Евангел, не став спорить. Ему никогда не нравилось давить на детишек, нет, приходилось делать выговоры и убеждать, но, каждодневный ритуал укладывания он не понимал. Он в своё время быстро смирился с распорядком, хотя, тут больше сработал фактор, что упрашивать его приходили няньки. А от отцовского внимания детки явно получали большее удовольствие, вот и вели себя так.

– Он опять укладывает их? – на пути в спальню его остановил Мик.

– Да, как всегда.

– А, а я только от Ники. Спасибо тебе, за то, что принял её!

– Это не стоит твоей благодарности, она его дочь, я просто не мог иначе!

– Всё равно спасибо, – улыбнулся везунчик, развернувшись. – Спокойной ночи.

– И тебе, – кивнул Ева.

Евангел усмехнулся и пошел к их комнате, хотя, заглянуть к Нике всё же стоило.

– Спокойной ночи, – заглянул он в спальню старшей.

Девушка лежала на кровати, а рядом с ней расположился Кико. Ева одарил его сухим вниманием, но ничего не сказал. Не то, чтобы он имел что-то против этого парня, но его терзали сомнения по поводу того, что тот испытывает к его дочери. Они часто обнимались и подолгу беседовали, такое можно было понять по-разному. А Шел только смеялся с его просьб расспросить обо всем Нику. На удивление он ревновал старшую дочь, так, будто она была самой его кровинушкой! Он желал ей только счастья, но, как известно, счастье оно такое, по первому зову не приходит.

– Спокойной ночи, – улыбнулась ему Ника. – Мы тоже ляжем через пару минут. Надеюсь, что папа тоже ко мне заглянет.

– Он Луку пошел укладывать.

– Догадываюсь.

– Кико, ты бы тоже шел к себе.

– Как только её уложу – и сразу, – расплылся в улыбке сын кухарки. На удивление он никакого неудовольствия в общении с главой семейства не испытывал. Он понимал его беспокойство и всегда держался границ, но был очень хорошим преданным другой, о котором могли только мечтать.

– Хорошо. Не засиживайтесь!

– Конечно, – улыбнулись подростки.

– Па-ап, – промурлыкал Лука, забравшись Шелу на коленки. Котяра по традиции возился с ним дольше всего, а теперь вот еще и вылизывать его шею принялся. Их кошачьи гены давали о себе знать постоянно, они любили солнце и могли спать хоть целыми днями, но с тем же успехом схватывали на лету все, что касалось физических упражнений. Танцы, фехтование, борьба, они любили повозиться.

– Пап, а почему нам нельзя посетить твой клуб? – Лука жмурился и громко мурлыкал.

Шел резко цапнул его за шкирку и глухо прорычал:

– Не смей думать об этом! Мне казалось, что Ева вам достаточно ясно дал понять, что это вас интересовать не должно!

Лука попытался выбрыкаться, но папа держал его крепко.

– Но… интересно же!

– Лука, – Шел отпустил его шею и развернул к себе лицом. – Давай ты доживешь до 16 лет, и я сам тебя туда свожу, но, прошу тебя, пообещай, что ты не станешь говорить даже об этом до этого! Я не хочу, чтобы твоё обо мне мнение испортилось.

– Ну, я и так знаю, что ты раньше работал стриптизером.

– Одно дело знать, а другое дело это увидеть. Пообещай.

– Ладно, обещаю, – неохотно вздохнул Лука. – Но почему тогда знает Ника?

– Она родилась раньше, чем я познакомился с Евангелом.

– То есть она жила там с тобой?

– Со мной и Тако, её настоящим отцом.

– С тем, которого вы так и не спасли…

Шел поник и выпустил своего котенка из объятий. Это были самые болезненные воспоминания. Время от времени они с Миком просматривали видео из запретной папки: «Тако», и оба плакали, осознавая свою ничтожность. Они до сих пор не отпустили и не справились с этой потерей.

– Прости, папа, – испугался Лука, ложась около отца в клубочек.

– Ничего, ты его не знал, и, слава богу, что ты этого всего не видел. Потерять вещь и навеки расстаться с любимым человеком – это разные вещи и они несравнимы по своей глубине. Надеюсь, что ты никогда не столкнешься с этим.

– Прости, прости… – шептал котенок, чувствуя нежные поглаживания по голове и ощущая ту боль, что в сотни раз сильнее испытывал его отец. Это была болезненная тема.

– Ничего, спи, малыш, тебя это не должно волновать. Спи, сладкий, мы тебя любим. Спокойных тебе снов.

– Прости.

– Не бери в голову. Спи.

– Спокойной ночи, – прошептал Лука, укутываясь в одеяло. Шел встал с его кровати, поцеловал в лоб и пошел прочь. Желания заходить к Нике не было, но, не зайти было бы преступлением. А она точно заметит его состояние, и опять будут вопросы, на что совершенно не было сил. Эта рана так и не зажила, хоть и заросла.

О таком глобальном событии, как концерт Огоньков, знали все, кто имел хоть какой доступ к коммуникаторам. Это было самое невероятное, фееричное и ошеломляющее шоу, которому не находилось аналогов. Стоило всё это баснословных денег, но, правительство предпочитало не афишировать сей факт, действительно, зачем? Люди на площади мира собрались еще за несколько часов до начала концерта, но сцена была готова и того раньше. Огоньков доставляли за три часа до начала шоу, чтобы успеть привести их всех в боевую готовность и дать им распеться. Всё это они делали под сценой в специальных помещениях, где суетилось огромное количество народа. Выступающие будто бы и не замечали суету вокруг них, отрабатывая и без того отшлифованные движения, возможно, если бы они пробовали сцену, прежде чем выступать, то можно был бы обойтись и без этого, но увы, каждый концерт – это единичный случай.

– Ну, много тут твоих будет? – толкнув локтем Шела, спросил Михо. Около него постоянно наблюдалась девушка, поправляющая белый макияж змеи. У кота шухер напоминал чем-то кошачьи ушки, а облегающая одежда точно подчеркивала его фигуру. Все Огоньки выходили на сцену сугубо в одинаковых нарядах, а уж со временем они менялись за счет голограмм, вообще, голограммы тут играли важную роль.

– Думаю, что не мало, – улыбнулся Шел. – Всё, я пошел на свою позицию…

Толпа ревела, взгляды были обращены к сцене, которая делилась на три части и была окружена плотным слоем экранов, совсем незаметных, но всё же имеющих место быть. Вип-зона была ближе всего к сцене, там стояли стулья и кресла, и именно там были те, кому посчастливилось получить персональное приглашение от Шела и его комнаты, или же от Огоньков в целом, правда, с последним было связано другое.

Шел вздрогнул и похрустел шеей. Свежий воздух задувал с дырки в потолке и доносил шум толпы. Он необдуманно повторял движения и беззвучно проговаривал слова. Ничего нового, просто мороз по коже от понимания, что он принесет чудо тем, кого любит, кто его знает, что опять будут улыбки и слезы, что мир ненадолго, что станет ярче и теплей. Внутри него рвалась наружу птица, а вместе с этим все мысли рвались наверх, в свет проекторов и под водопад взглядов.

– Волнуешься? – усмехнулся Михо по внутренней связи. Напарники всегда были соединены отдельной линией, чтобы не отвлекаться на других.

– Не больше, чем ты, – уверил его котенок.

– Ох, ну я так и слышу, да-да…

– Не беси меня…

– Ой, а что нельзя? Да что ты мне сделаешь, маленький танцор с клинками?

– Ой, допрыгаешься…

Их милые диалоги всегда вызывал улыбки на лицах обслуживающего персонала, ведь ничто так не подзадоривает, как обмен любезностями!

– Мальчики, через пять минут… – влез в их разговор ди-джей.

– Хорошо, – хором отозвались парни. И всё же, команда они просто потрясающая! В вечном соперничестве, они двигались вперед, переворачивая пространство и утирая носы всем известным пилонщикам. Их синхронность завораживала, а голоса, накладываясь друг на друга, будили в телах людей что-то животное, дикое, сильное. Они были ничуть не хуже других огоньков, но и не выделялись на фоне других команд.