- Эви, - Ник вернулся в комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Он улыбается. Опять. Возвращаюсь в реальность из воспоминаний, которые подобно морской волне готовы снести мое сознание. Поворачиваю голову:

- Что?

Ник потирает ладони. Нервничает.

- Дело в том, что мои родители приедут завтра вечером, - объясняет, сжимая губы.

- Что? Но, - я поглядываю на Дилана, которого явно нельзя оставлять одного, без присмотра. А кто за ним приглядит? Вся надежда только на лучшего друга. Но, если даже тот не может, то на кого ему рассчитывать?

Хмурюсь, опустив глаза.

На кого вообще может полагаться О’Брайен?

- Ты - его друг, - напоминаю, вновь взглянув на темнокожего. - Постарайся поговорить с родителями и…

- Ничего не выйдет, Эви! - он повысил голос.

- Почему? - я не кричу, но злость питается непониманием.

Ник потирает затылок ладонью, ходя возле кровати:

- Просто, - мнется. - Это мои родители. Я не могу…

- А это твой друг, - может, я так сердита, потому что сама не имею близкой подруги.

- Я не хочу, чтобы… - замолкает, устало опуская руки вдоль тела.

Я внимательно смотрю на него. Горячее дыхание Дилана касается моей руки, но это не отвлекает. Господи, объясни уже, Ник!

- Эви, я не могу, - Ник выдавливает эти слова. И я взрываюсь:

- Скажи это ему в глаза, - киваю в сторону Дилана. - Скажи своему другу, что ты не можешь помочь ему, что ты не хочешь помочь, - конкретизирую, отворачиваясь. Смотрю на О’Брайена, вновь протирая его лоб, ведь тот покрылся новым слоем пота.

Краем глаза вижу, как Ник нервничает, как он делает шаг в нашу сторону, как отступает назад, как растирает лицо ладонями, давя на глаза. Не думаю, что его родители не поймут. Они ведь взрослые. Они должны проявить сочувствие. Что это за люди, которые не могут помочь?

Ник. Он такой? Такой, как они?

Я не уверена. Но знаю одно. Что-то этот парень не договаривает. И это жутко раздражает.

И я не хочу больше оставаться в этом доме. Здесь слишком много ярких красок, слишком много роскоши, много блеска и пафоса.

Фальшь.

- Если ты не можешь помочь ему, то объясни мне, как это сделать, - шепчу. Ник делает шаг к моей кровати:

- Ты не обязана…

- Но, если не я, то кто? - развожу руки в стороны, после чего хлопаю ладонями по коленкам. Обеспокоено смотрю на темнокожего, ровно дыша.

Серое небо рыдает. Люди в черных одеждах стоят в неровном круге, головы опущены, лица ничего не выражают, глаза пусты. Женщина держит дочь за руку. Девочка оглядывается по сторонам, плохо понимая, что происходит.

Седой мужчина, приятный на вид, что-то говорит, стоя у деревянного, покрытого лаком “ящика”. Девочка поднимает “чистые” и невинные глаза на мать:

- Папе там помогут?

Женщина не смотрит на дочь. Лишь сильнее сжимает её маленькую ручку, шепча:

- Мы ему уже помогли, Эви.

- Правда? - на лице ребенка появилась улыбка.

- Правда-правда. Кто ещё, если не мы, да?

***

Ник ничего не ответил. Он не бросил взгляд на девушку, хотя нужно было что-то сделать. Парень направился к двери.

Должен выйти. Подумать.

Ник хочет помочь не только Дилану, но и Эви. Он желает этого, но нельзя. Нельзя, чтобы родители увидели Дилана, нельзя, чтобы встретили Эви. Вдруг они узнают её? Вдруг поймут, чья она падчерица?

Ник знает. Он знает о многом, но молчит.

Молчит так же, как и в детстве.

Молчит, ведь этому его учили.

Нельзя огорчать взрослых, нельзя, чтобы они засомневались в тебе. Ник всегда всё делает идеально, он “идеальный” сын. Он не может разрушить то, чего добивался, чтобы родители гордились им, хвалились всем, рассказывая, какой у них сын, какой наследник.

Ведь именно с ранних лет закладывается твой характер. А Ника с детства приучали к дисциплине и послушанию. Родители не часто хвалили его за успехи, но стоило парню проколоться в чем-то, как он тут же становился “ненужным” мусором, который ни на что не годен.

Ник не виноват.

Ник не может огорчать.

Ник зависим от мнения других, ведь это ему привили родители.

Будь лучшим для других, будь тем, кем тебя хотят видеть. Поступай так, как поступают другие. Тогда ты сможешь добиться чего-то и стать кем-то.

Эви продолжала сидеть на коленях, хотя её ноги давно затекли. Она потирает лоб О’Брайена.

Нельзя этого делать, но девушка жалеет его.

Ей действительно жаль парня, который не может положиться даже на лучшего друга, что уж говорить об отце. Дженни. Нужно с ней как-то связаться.

Эви нахмурилась, вздохнув.

Из-за происходящего она вовсе позабыла о своих проблемах.

И теперь главный вопрос: как девушка поможет Дилану, если сама увязла по горло в дерьме?

========== Глава 10. ==========

Комментарий к Глава 10.

Я выложила новую главу, но, если Вас так и не зацепит эта работа, то говорите открыто мне. Тогда я уже буду решать, как поступить дальше.

***

Ночное небо становилось багровым, облака покрывались алым цветом, оттенки менялись. Приближалось холодное, морозное утро.

И они не спали. Дилан всё время стонал, кашлял, давился рвотой, кричал на тех, кто приковал его, но под утро его пыл утихал. Он проваливался в тревожный сон, но мычать от боли не прекращал. Его выворачивало, словно он выпил кислоту. Жар в груди разъедал, а головная боль не покидала. В отличие от Эви и Ника, Дилан ненадолго, но уснул, а чувствовал себя гораздо хуже.

Слабость, апатия, моральный упадок.

А Эви наоборот чувствовала прилив сил, но её пробил озноб. Простудилась. Девушка даже с охотой подносила ведро, помогала парню пить воду. Ей не впервой. Эви какое-то время заботилась о маме, поэтому опыт сиделки имеется.

Ник же вел себя странно. Нет, он принимал участие в помощи, заставлял Эви лечь, поспать, ибо ей нужно восстанавливать силы. Парень знал, что это ей необходимо. Так же его беспокоило состояние друга, ведь ломка у того проходит не так, как в прошлый раз.

Но больше всего темнокожий волновался, что взрослые решат позавтракать дома, не заезжая в ресторан, чтобы сэкономить и время, и силы.

Парень спустился вниз, чтобы налить холодной воды, ведь Дилан опять начал хрипеть. Ник проигнорировал взгляд Хлои. Девушка сидела за столом, попивая чай и играя в телефон. Она проследила за ним, молчала, пока он наливал воду, но затем выдавила:

- У тебя есть чувство гордости, братец?

Тот громко ставит стакан на столешницу, оборачиваясь. Смотрит на сестру, которая продолжает нажимать пальцами на экран телефона.

- Эта Эви, она дочь мистера Дулгаза, - улыбнулась, не отрываясь от игры.

- И что? - Ник играет в дурака.

- Неужели ты настолько зависим от похвалы со стороны родителей? Когда для себя жить собираешься? - Девочка прикусывает губу, ведь проигрывает.

- Эви мне нравится, - Ник произносит без запинки. Хлоя лишь кивает головой, издеваясь:

- Ага, ага, а я - бабушка Бэтмена.

Темнокожий берет стакан, закатывая глаза от раздражения и усталости. Направляется в коридор, не желая больше слушать сестру, которая была чересчур болтливая для своего возраста. Нику не позволялось много говорить в его двенадцать лет.

- Так жаждешь угодить родителям? - Успевает бросить в спину Хлоя, и Ник пропускает удар.

***

Уже который час без сна провожу в раздумьях. В общем-то, успела уже несколько раз сменить отношение к Нику и кретину Дилану, но в итоге поняла, что не могу злиться или осуждать. Парни помогли мне, приехали. Ник разрешил остаться, поэтому я не имею права возникать. Это их дружеские отношения, пускай сами разбираются, не мое это дело.

Меня волнует другое. Куда податься? Ко мне домой нельзя. Нет, я хорошо осознаю, что долго бегать не смогу, но и побыть дольше на свободе хочется.

И Дилан. Кто-то должен присмотреть за ним. Таких, как он, необходимо держать под контролем.

Невольно начала кое-что осознавать. Мои мысли, то, о чем я думаю. Они изменились. Раньше я все время думала об отчиме, о том, что должна успеть, должна не опоздать, должна встать вовремя, должна всё выкладывать ему. Должна. Должна. Должна.