— Прости?

— В этом нет ничего плохого. Не могу представить, как я бы чувствовал себя, если бы Эллиотт, Финн или даже Хантер жили бы где-то за океаном. И когда ты их увидел… Это всё того стоило.

Блейн слегка повернулся, взял лицо Курта в ладони, и поцеловал его, стараясь через прикосновение передать всю свою благодарность и любовь.

— Это был самый великолепный подарок.

— Неужели ты думаешь, что это был мой подарок? Нет, так, приятное дополнение, — возмутился Хаммел, выпутываясь из объятий и садясь ровно. Потянувшись за сапогами, он начал обуваться. — Хотя теперь я сомневаюсь, что настоящий подарок сможет превзойти их, но в любом случае…

Курт вынул из кармана небольшую коробочку, увеличил её до нормального размера заклинанием. Блейн фыркнул:

— Всё ещё предпочитаешь дарить украшения?

— По крайней мере, в этом я хорош. А на твой день рождения не хотелось оплошать, — Курт улыбнулся. — Ну. Открывай.

Блейн открыл коробочку.

— Серьга? Серьёзно? У меня не проколоты уши.

Да, это была серьга. Небольшой гвоздик с камнем, чью породу Блейн не смог определить на глаз.

— Это не просто серьга, — принялся объяснять Курт, забирая из рук Блейна украшение и аккуратно взвешивая его на ладони. — Конечно же, это артефакт. Знаю, я как всегда гиперопекающий, но… В общем, она помогает защитить разум. Вряд ли с твоим характером можно научиться окклюменции, так что такая штучка не помешает.

Курт поднёс серьгу к мочке уха Блейна. Тот не успел задать никакого вопроса — почувствовал жжение укола и холод металла. Курт опустил руки и успокаивающе чмокнул его в щёку.

— Не больно?

— Нет. Она сама прикололась?

— Артефакт, — напомнил Курт с улыбкой. — Она будет защищать не только от мысленного вторжения, но и от многих проклятий и даже зелий, влияющих на сознание. Сопротивляться амортенции и Империусу она не сможет, конечно, но для всех остальных её хватит.

Блейн взмахнул палочкой, превращая подушку Курта в небольшое зеркальце, приподнял его, рассматривая. Серьга, хоть и была заметна, но в глаза не бросалась.

— Спасибо тебе, — Блейн вернул листьям их изначальный вид. — Знаешь, учитывая все магические свойства этой вещицы, она начинает напоминать мне какое-то дорогое и древнее семейное сокровище.

Курт лишь пожал плечами.

— Кто знает. Узнавать о цене подарка неприлично, герр Андерсон. А теперь пойдём. Мы и так заставили гостей ждать.

***

Друзья Блейна не могли говорить на немецком и держались особняком некоторое время. Потом Блейн познакомил их со своими сокурсниками. Ник, Джефф и Уэс могли поддерживать диалог на приличном уровне, а девчонки мастерски пользовались переводческими заклинаниями. Сестрички тоже подошли поздороваться. Пакерман не упустил возможности поддразнить Мерседес её фанатизмом по «Сестричкам» (который немного уменьшился за прошедшее время). Бриттани радостно рассказывала ошарашенным Хантеру и Себастиану свою теорию о том, что все единороги когда-то были людьми, а Хельга её с интересом слушала и даже проговорилась, что звучит-то всё достаточно достоверно.

Гости не скучали. Но Блейн всё равно постарался потанцевать с каждой девушкой в компании и постоянно подначивал на это остальных парней.

Но не Курта.

— Твой сладкий не может ни с кем танцевать? — хитро спросила Сантана, покачивая бокалом с вином.

— Курт сам не любитель танцев, — нервно отмахнулся Андерсон. Сантана и Бриттани с улыбками переглянулись, а потом Пирс уверенной походкой отправилась к разговаривающему с каким-то гостем Курту.

Конечно, тот не стал отказывать в танце. Блейн прикусил губу, наблюдая, как парочка идёт к центру поляны, где находился импровизированный танцпол.

Они смотрелись отлично. Люди расступались, давая им место.

Бриттани вообще была красавицей. Высокая белокожая блондинка — она явственно выделялась в толпе немного коренастых немок с их жестковатыми чертами лица.

Когда Сантана и Бриттани стояли вместе, они отличались контрастом, как сами Курт и Блейн. Но сейчас, кружась в танце друг с другом, Курт и Бриттани будто являли собой пример британской аристократической пары. Не мудрено, что все наблюдали за ними с любопытством и восхищением. Краем глаза Блейн заметил Сабрину и Аарона — те смотрели на внука с тёплой улыбкой. Наверняка им нравилось произведённое впечатление.

Блейн на мгновение задумался — как он выглядит с Куртом, как все смотрят на них?

— Ну чего ты скис? — нахмурилась Сантана. — Один танец не заберёт его у тебя.

— Нет-нет, — Блейн покачал головой. — Я просто…

— Забери его на следующий танец, — посоветовал Уэс, подошедший с другой стороны. — Ты всё с нами крутишься, естественно, он заскучал. Ещё обидится на тебя.

— Стоит ли так волновать гостей?

— Никто не будет волноваться. Мы видели, как вы засосали друг друга сразу в начале праздника, — в противовес грубоватым словам, на лице Сантаны мелькнула улыбка. — Никто не посмеет и слово сказать.

Блейн вздохнул, сдаваясь:

— Ладно. Мы потанцуем.

— Звучишь так, будто делаешь нам одолжение, — заворчал Уэс.

— Вероятно, Блейнерс, твои планы придётся поменять, — неожиданно фыркнул Себастиан, залпом допивая вино. — Леди, подержите. Нам пора на сцену, парни!

Сантана, в чьей руке неожиданно оказался пустой бокал, зашипела не хуже книззла, которому наступили на хвост. Блейн был уверен — не скройся Себастиан так быстро в толпе, этот самый бокал полетел бы ему в голову.

Но «Вещие сестрички» скидывали мантии и камзолы, расстёгивали пуговицы на рубашках и поднимались на сцену. Отзвучали последние ноты вальса, приглашённые музыканты начали вставать со своих мест. Курт церемонно поклонился Бриттани, поцеловал её ладони и сам кинулся к сцене.

— Он хорошо движется, — поведала Бриттани, возвращаясь в объятия своей девушки. — И руки у него сильные. И пахнет вкусно. Почти как от Блейна.

Сантана уткнулась ей подбородком в плечо, улыбнулась.

— Они сейчас будут петь? — это подошла Рейчел. — Как здорово. Я их не слышала с того самого Святочного Бала.

— Навевает воспоминания, — Джесси кивнул. — Как всё с тех пор изменилось.

— Чего это тебя, Сент-Джеймс, на ностальгию потянуло? — немного враждебно буркнул Сэм. Мерседес дёрнула его за руку, строго хмуря брови:

— Не порть всем настроение. И в самом деле. Почти два года прошло. Тогда кто-нибудь думал, что всё так окончится?

Ребята переглянулись. Блейн, отвлёкшись от сцены и от вида своего запыхавшегося парня, понял, что все они выглядят обеспокоенными и расстроенными. Конечно, ведь не всё изменилось к лучшему.

От понимания, что скоро друзьям возвращаться обратно в Англию, ему было почти физически больно.

От невесёлых размышлений отвлёк голос Курта, разнёсшийся над поляной, которую Хаммелы скромно называли двориком.

— Обычно мы поём более… Современные мелодии и перед более разогретой и готовой к веселью публикой, но сегодня день рождения моего парня, а он обожает мой голос. Так что «Вещие сестрички» выступают перед вами здесь и сейчас.

Хантер тихо кашлянул. Курт закатил глаза, но продолжил:

— И да, мои друзья и коллеги — самые великодушные, щедрые и заботливые люди во Вселенной. Настолько великодушные, что сказали, что будут играть, только если я признаю этот факт публично.

Все весело рассмеялись, Себастиан показал Курту язык. Финн покачал головой, ударил по тарелкам, отсчитывая ритм.

Мелодия, которую они начали играть, звучала до боли знакомо. Блейн понял, что это их последняя песня, написанная в Англии, только медленная, практически превращённая в балладу.

— Ав, — заворковала Тина, обнимая Блейна сбоку. — Я слушала эту песню. Она о вас, да? Это ясно, стоит только вслушаться в текст.

Блейн улыбнулся, чмокнул подругу в щёку. Когда песня закончилась, он первым зааплодировал, привставая на носочки от переизбытка эмоций.

В тот злополучный Самайн он так и не услышал пения Курта. А сейчас его высокий голос тянул ноты, признавался в любви через песню перед всеми этими людьми, родственниками и друзьями. Блейн не заметил, когда его однокурсники подняли в воздух палочки с огоньками на кончиках, начиная покачивать ими в такт мелодии. Вскоре Мерседес и Тина присоединились к ним, потом Рейчел, потом, с её подачи, — Джесси. Это напоминало концерт, хотя и было по сути домашним выступлением.