— И что они делают? — спросил Блейн, нахмурившись в непонимании.

— Ну, я прочитал, но я не очень уверен, — Хаммел поёрзал. — Я подарил второе зеркало тебе, теперь ты его владелец и…

Курт отодвинулся на другой край кровати — довольно-таки далеко — и чётко сказал: “Блейн Андерсон”.

Блейн в непонимании смотрел на него, а потом уловил краем глаза какое-то движение. Он перевёл взгляд на зеркало и ахнул — оттуда на него смотрел Курт, улыбаясь.

— Они помогают общаться, — сказал Курт, и голос его звучал из зеркала и из-за спины Блейна. — Когда я уеду в турне, это будет полезно. Чтобы я тоже мог тебя видеть, тоже назови моё имя. Чётко и ясно.

— Курт Хаммел, — сказал Блейн, а потом скорчил рожицу. — Видишь меня?

— Ну, — тихо отозвался Курт, — попробуй другую фамилию.

Улыбка сползла с лица Блейна почему-то. Это вновь вернуло его к грустным мыслям про тайну своего парня.

— Курт Розье, — позвал он. Курт хихикнул за его спиной.

— Улыбнись, милый, теперь работает.

Блейн послушно улыбнулся. Они встречаются чуть больше месяца на самом деле, теперь им придётся справляться с расстоянием и разлукой, и всё ещё этот секрет, который вроде бы и ничем не мешал — какая разница, кто у Курта в родственниках? — но на самом деле висел над ними.

***

Вечером, проходя мимо кухни, Курт услышал тонкие голоса домовиков.

— …Сел во главу стола! А хозяин совершенно ничего ему не сказал! Что за позор?

— Никки, хозяин знает, что делает…

— Ничего он не знает, неучёный детёныш в доме благородного семейства Розье! Сначала убрал все портреты, потом стащил все артефакты в подвал, теперь водит в дом какого-то грязнокровку!

Курт вошёл на кухню. Никки и маленький Дриззл — намного более испуганный — оглянулись.

— Блейн — полукровка. В его жилах течёт кровь такого же благородного дома.

— И грязная маггловская кровь тоже, — выплюнул Никки, горбясь и пряча взгляд. — Простите, хозяин, но это неприемлемо ─ позволять садиться ему во главу стола как лорду, как хозяину дома и семьи!

— Если когда-нибудь он станет хозяином этого дома, как мой супруг, — спросил Курт, подняв подбородок, — он сможет сидеть во главе стола, и тебе придётся признать это.

— Нет! — завизжал Никки. — Никак нельзя, хозяин, что за позор! Никки сожжёт себе уши за свои слова, но вы опозорите семью, если поступите так!

— А до этого её никто не позорил, — зашипел Курт. — Я поступлю так, как считаю нужным, не оглядываясь на старика Розье или кого-то ещё, ты запомнил, Никки? Ты будешь послушным эльфом и слова против не скажешь, даже взглядом не покажешь Блейну больше своё неуважение, запомнил? А если скажешь хоть слово кому-нибудь в главном поместье — дам тебе одежду и выкину из дома, запомнил?

Никки завыл, ударяясь лбом об пол.

— Вот именно. Ты провинился. За свои слова ты должен быть наказан, — Курт кивнул в сторону нагревающегося на огне чайника.

Никки послушно подошёл к столу, тянясь когтистыми пальцами к раскалённому металлу.

— Хозяин, я говорил Никки, что он не должен позволять себе подобного, — прошептал Дриззл, кланяясь.

— Ты молодец, — кивнул Курт. — Позаботишься об ужине для меня и ребят, да?

Никки завыл на одной протяжной ноте, прижимая чайник к чувствительному кончику длинного уха.

— Фу, чувак, — произнёс голос от двери, — ненавижу, когда ты так делаешь.

Курт растерянно посмотрел на Финна.

— А как ещё я буду их воспитывать?

— Верно, — кивнул Хантер, маяча за спиной Хадсона. — Нет ничего хуже, чем распущенный домовик. А теперь хватит развлекаться, пошли работать. Нам нужно согласовать время концертов и переездов.

***

Третьего августа «Вещие сестрички» уехали из страны, а шестого прогремели с грандиозным концертом в Париже. Блейн знал, что потом они поедут в Лион, потом в Марсель, потом в Ниццу, где задержатся почти на две недели из-за вечеринок, организованных их менеджером. Дальше ждала Италия (четыре города, последний — Палермо, и пара дней отдыха на острове), затем — Германия, после которой следовал концерт в Амстердаме, о котором договорились в самый последний момент, а потом — грандиозное возвращение в Великобританию. Планировался такой концерт, что потрясёт весь остров. Путешествие по Европе обещало затянуться ни много ни мало на пять месяцев. Планировались встречи с фанатами, с потенциальными спонсорами, пара частных концертов для богатых лордов, светские мероприятия…

— Я не знаю, как выживу, — Курт, которого Блейн видел в зеркале, поёрзал, — у нас такого ещё никогда не было.

— Ну, я верю в тебя, — усмехнулся Андерсон. — И ты нужен мне живым.

Курт кивнул.

— К Рождественским праздникам мы вернёмся. Конечно, там будет суета из-за концерта, но нам дадут пару дней отдыха…

Хаммел замолчал. Блейн вопросительно приподнял брови, ожидая продолжения, но тот просто покачал головой:

— Нет, ничего, просто задумался. Мне уже пора идти, так что…

— Конечно, — Блейн сел на кровати, — иди. Не имею никакого права задерживать звезду.

— Имеешь, если эта звезда очень сильно по тебе скучает, — Курт хихикнул. — Передавай привет мисс Андерсон. Я привезу вам обоим сувениры, хорошо?

— Она будет в восторге, — кивнул Блейн, а потом лицо Курта пропало, мутная поверхность зеркала теперь отражала лишь его одного в комнате. Парень вздохнул, а потом поднялся, отправляясь ужинать — мама звала его ещё минут пятнадцать назад.

— Говорил с Куртом? — подняла глаза от книги Клеменс.

— Зажгла бы весь свет, — нахмурился Блейн, щёлкая выключателем. — Зрение испортишь.

— Кушай, а не учи меня. Как там твой мальчик?

— Он не мой мальчик, мам. И он хорошо. Обещал привезти сувениры из турне. И тебе тоже.

— Он такой милый, — заулыбалась женщина. — Я совсем не таким его представляла. Он же юный совсем и уже знаменитый, думала, будет избалованным.

Блейн припомнил, как Курт умеет капризничать, выбирая одежду или еду, насколько он повёрнут на гигиене и порядке вообще, вспомнил иногда мелькающие в его голосе пренебрегающие нотки; вспомнил всё это и покачал головой с усмешкой.

— Да, совсем не избалованный.

— Ты думаешь, вы сможете выдержать отношения на расстоянии? — спросила Клеменс через пару минут, отложив книжку. Блейн проглотил курицу и вздохнул.

— Я думал об этом сам. Мы встречаемся недолго, так что, наверное, стоит беспокоиться, но… Прежде чем начать встречаться, мы почти полгода общались письмами. Благодаря сквозным зеркалам у нас есть даже возможность видеть друг друга. Всё может пройти намного легче.

— Милый, но одно — дружить через письма, а другое — когда человек, которого ты любишь, так далеко.

Блейн опустил глаза — мама так легко сказала это слово, «любишь».

— Я волнуюсь за тебя. Он всё-таки старше. Там, в этом турне, он будет веселиться, общаться со многими людьми, ходить на вечеринки. Я не хочу, чтобы тебе разбили сердце.

— Я старался не вспоминать об этом, — вздохнул парень, потирая пальцами переносицу. Аппетит совсем пропал, так что Блейн отодвинул тарелку. — Мы с Куртом… Я знаю, наши отношения развивались очень быстро, но мам, у меня такое чувство, будто я знаю его целую вечность и ещё больше. Я могу говорить с ним обо всём, зная, что он поймёт и не осудит. И я уверен, Курт чувствует то же самое.

— Как ты можешь быть так уверен? — Клеменс нахмурилась.

— Я не знаю, — растерянно пожал плечами Блейн. — Я вижу это? В его глазах, в его жестах, и…

Он, наверное, был слишком мнительным. Все эти мысли, которые Блейн не позволял себе, из-за слов матери наводнили голову. Не сомневаться в Курте полностью было невозможно — он взрослый, красивый, популярный парень, который будет в центре внимания на протяжении нескольких месяцев. А Блейн — школьник со смутным происхождением и неясными перспективами. Курт говорил, что влюблён в него, и обещал, что всё будет хорошо, но откуда он мог знать? Мало ли что случится за эти пять месяцев. Почти полгода. Почти столько же, сколько они ждали перед встречей.