Но только машина выехала на дорогу, как на неё бросился кот.

— Кто это? Мышь? Большая мышь? Жирная мышь? Сейчас я её поймаю! — И кот приготовился сзади прыгнуть на машину.

— Не бойся, Лизочка! — закричал медвежонок. — Я знаю, как с ним расправиться! — И он пустил газ прямо в нос коту, да с таким шумим, что кот испуганно зафыркал, высоко подпрыгнул, а потом со всех ног припустил со двора.

Но только он скрылся, как перед машиной опустилась сова.

— Что это? — закричала она, увидев машину. — Птичка, которая не умеет летать? Или молодой хромой зайчик? А может, глупый щенок? Сейчас я его разорву! — и она уже нацелилась своими острыми когтями на машину.

— Не бойся, Лизочка!-закричал медвежонок. — Я знаю, как с ней расправиться! — Он зажёг фары и направил свет прямо в огромные совиные глаза. У-у, как она закричала! Ведь свет для совы хуже яда. Тут её и след простыл.

Куколка была очень рада, что у неё такой сильный и храбрый защитник! Ещё больше она обрадовалась, увидев, что машина подъезжает к воротам дома. Тут начал моросить дождик, но силач-медвежонок принёс доску, поставил её одним концом на ступеньку у ворот, въехал по доске на ступеньку и подвёл машину под навес. Там на них дождь не попадал, там было совсем хорошо.

Там и нашли их дети утром.

— Вот видите, — сказала Эвочкина мама, ранним утром развешивавшая бельё, — всё это вы забыли на дворе. Заберите свои игрушки и в следующий раз будьте внимательнее. А кукл\ Лизочку я тебе, Эвочка, починю. Сегодня утром я нашла в кухне её ногу.

Дети обрадовались, что игрушки нашлись, и каждый сразу же забрал свою игрушку. Но медвежонок всё же успел шепнуть куколке:

— Лизочка, когда ты снова выйдешь во двор, — хочешь, я тебя опять покатаю на машине?

Лизочка согласилась. Ещё бы. Она обрадовалась. Медвежонок замечательно водит машину. Ну, а если Эвочкина мама ей пришьёт вторую ногу, будет совсем хорошо!

В этом нет ничего хорошего. Но наша Элинка любит ругать своих кукол.

Новую -нет, но старых, если она их берёт в коляску, Элинка всё время чем-нибудь попрекает. А в этот раз, когда она их посадила напротив своей новой, самой большой куклы, она принялась их ругать ещё сильнее.

— Как ты сидишь? Сколько раз тебе повторять? — накинулась она на одну.

— Почему ты хмуришься? Почему ты всё время закрываешь глаза? — стала пробирать она другую.

Шлёп, шлёп! — нашлёпала третью.

— Почему ты всё время высовываешь ногу из коляски? Ах, как, я с вами мучаюсь!-Вот какая злючка была наша Элинка.

Ни на минуту она не переставала ругать кукол. Элинка всё придумывала и придумывала, какое бы ещё замечание сделать куклам.

— Вот погодите, придём домой, так вы у меня получите! — пообещала она им.-А ты, ты хороша,-пригрозила она одной из них, — вот посмотришь, как я тебя сегодня выдеру! Или посажу тебя в шиповник и оставлю там.

Ругая кукол, она провезла коляску мимо детей, игравших на дворе в школу.

— Иди с нами играть в школу, — позвала её Итка Громадкова.

— Вот ещё! -презрительно сморщила нос Элинка. -Что я, глупенькая!-И повезла кукол дальше. «Я сама себе сделаю школу ещё лучше!» -подумала она и устроила среди кустов школу для себя и своих кукол.

Представляете, как это выглядело? Новая, самая большая кукла, конечно, всегда была самой послушной и всегда всё умела, зато остальных -старых, потрёпанных кукол — Элинка всё время наказывала и ругала не переставая.

— Сколько будет один и один? Ага! Не знаете! А ну, в угол! Ближе к кусту! И ты тоже! Я вам задам! В наказанье стойте и не шевелитесь! Какие противные куклы! -Скоро на одной стороне полянки сидели все четыре старые куклы, а на другой, у коляски, осталась лишь новая, самая большая кукла.-Ты одна у меня хорошая. Я тебе за это подстелю травки и сделаю красивый букет!

Она принялась возиться со своей большой куклой — нянчила её, нарвала ей одуванчиков и не заметила, что за кустом, около которого сидели старые куклы, спрятались Итка и Маня. Что они там делали? Они взяли потихоньку старых Элинкиных кукол, поставили их в кружок, так, чтобы они держались за руки, как будто танцуют, и потом обе-Итка и Маня — из-за куста запели тоненькими голосками: «На лугах зелёных пасся оленёнок…»

Элинка вздрогнула. Она обернулась и не могла поверить ни своим глазам, ни своим ушам. Возможно ли? Старые, потрёпанные куклы, держась за руки, танцуют, да ещё поют! Но она так увлеклась игрой, что всему поверила, и одёрнула кукол: «Тихо!» Куклы в самом деле перестали петь.

— Я вам покажу! — рассердилась Элинка. — Повернитесь наказание спиной, будете смотреть на кусты и не шевелиться! Не то получите у меня! — Затем она поставила всех своих старых кукол лицами к кустам и, очень довольная, что опять могла немножко поворчать, пошла к своей самой большой кукле.

И тут девочка перепугалась. Одуванчики, которые она дала большой кукле, лежали на траве, а большая кукла держала в руках вместо букета пучок простой травы.

— Ах ты, моя бедненькая! — запричитала Элинка. — Кто тебе дал такой веник в руки? — И девочка бросилась к кукле. Ей и в голову не пришло, что это сделала Зузка, незаметно спрятавшаяся в кустах за большой куклой.

Я тебе дам новый букетик, не плачь, ты снова красивая! принялась утешать свою большую кукл Элинка. — А старых, противных кукол я так выдеру, что тебе весело станет. Иду. Сейчас я с ними расправлюсь! Я им задам!

Элинка встала — как она удивилась! Ни одна из наказанных кукол не стояла лицом к кустам, все повернулись к ней, и у каждой в руке был прутик — сейчас они её выдерут.

— Что? Вы на меня? — разозлилась Элинка. — Да как вы смеете? Вы на меня с прутом? Ну и я возьму прут, по только настоящий! Я вам сейчас покажу! — Она быстро сломала большой прут, подбежала к старым куклам, замахнулась и. . .

Тут — гав, гав, гав! из-за кустов на неё выскочил чёрный пёсик.

— Гав, гав, гав! Оставь их в покое! Гав, гав, гав! Положи прут на землю! Гав, гав, гав! Сейчас же дай всем старым куклам цветы, или я тебя… рррррр… гав. гав, гав!

Элинка испугалась и побледнела, как мел. Кй и в голову не пришло, что это Иткнн пёсик-кукла, надетая на руку. Она затряслась от страха, попятилась и шлёпнулась на траву. Но тут же вскочила, поспешно взяла у большой куклы все одуванчики и послушно отнесла их старым куклам. Так, как ей велел сделать пёсик.

Тут дети, которые из-за кустов потихоньку наблюдали за Элинкой, не выдержали и покатились со смеху. Они подбежали к Элинке, хлопали её по спине и кричали:

— Как мы тебя, Элинка, провели! Ну и посмеялись же мы, когда ты своих кукол ругала!

Итка, Маня, Зузка и Эвочка подошли к старым куклам и взяли их на руки.

— Бедняжки, Элинка так плохо с вами обращается! принялись они их утешать. — А вы нас зовите, если Элинка вас снова станет ругать. Уж мы вас не дадим в обиду!

Элинка стояла красная, как рак, и не знала сердиться ей или плакать.

Потом она со злостью собрала всех кукол, положила их в коляску и отвезла домой. Но молча. Больше она своих кукол не ругала.

И после она уже никогда, никогда не ругала своих кукол. Ей это разонравилось.

Ну, скажите сами — разве приятно ругать кукол?