– Ты точно думаешь, а зачем нам жить вместе, чего это… чего Джим Кирк опять со своими идеями… а это ты, нам было бы так весело!

– Может, нам так весело, потому что мы не знаем, какие мы в бытовых аспектах, Джим, – сказал Леонард и расслабился в неудобном углу дивана.

– Глупо… а я бы хотел узнать, – продолжал Джим. Интересно, понимал ли он вообще, что ему говорят?

– Будешь водить сюда всякую шпану, – хмыкнул Леонард.

– Ну, Боунс! Ты скажи, я не буду. Ты знаешь, ты скажешь, я так не сделаю, так-да так всегда было!

– Тише. А то я успокою.

Джим промолчал. Обиделся, наверное. Ненадолго, потому что через пару мгновений уже громко сопел, что-то бормоча одними губами.

Зато на следующий день, на дневной смене, когда Леонард был в группе скорого вызова (самое его нелюбимое занятие), на рабочий падд пришёл вызов в комнату Джима. Он бы и не поверил, но его передёрнуло, когда он прочёл все заявленные причины дискомфорта комнаты, в которую его просили прибыть как можно скорее. Или Джим ел сырое дорожное термо-покрытие, либо пил шампунь из репликатора, в котором вдруг оказались все аллергены в мире.

Какой же была его злость, когда он вошёл, точнее, вломился, воспользовавшись кодом срочного доступа для медиков, а тот новенький, от которого так «страдал» Джим, и правда трахал какую-то даму на кровати Кирка. На его лице красовалась маска клингона, которая после, подумалось Леонарду, вечно будет преследовать его в самых страшных кошмарах.

Вся неловкость ситуации пробивала даже его известную «слоновью» кожу (таковой она, по крайней мере, казалась доктору Маккою до этого), когда дело касалось чужих предпочтений и поступков.

Джим вышел из ванной комнаты, полоща глотку каким-то явно отвратным на вкус ополаскивателем для зубов из того же бытового репликатора из общего блока.

– Чаю? – спросил Джим, но Леонард уже развернулся и размеренным шагом направился прочь. – Эй, Ленни!

– Чрезвычайно рад тебя видеть, Джим, но мне пора, и в самом деле, помогать людям, – а не тешить чужое самолюбие.

– Я Сэм. Слушай, извини, – он схватил Леонарда за плечо у самого лифта. – Позволь мне объяснить всё.

– Точно, или опять личность раскололась на двенадцать Кирков?

– Точно, – хватка на плече Леонарда ослабла, Сэм легонько провёл пальцами по его плечу. Несмотря на то, что руки покрылись мурашками от этого проникновенного момента, и Леонард немедленно плюнул себе в душу за эти ощущения, похоже, Сэм действительно хотел извиниться. – Давай лучше после твоей работы, ладно? Извини, это было слишком.

– Дай мне знать, – Леонард кивнул.

Блестящие глаза Кирка были тем, что заполнило остаток его уже не такого долгого дня.

В баре, где Леонард и мог бы выпить, но не позволял себе тратить на это деньги, Сэм смотрел на него глазами своего бесстыжего брата, растягивая губы в искренней, мягкой улыбке. Стаканы оказывались в руке Леонарда за его счёт, но он слишком устал, чтобы сопротивляться чужой щедрости.

В отличие от Джима, Сэм был тем ещё модником. Несмотря на то, что Сэм о чём-то хотел с ним поговорить, черты отчаянного Кирка, одни на двоих, в душе смущали всё что там только оставалось, и вместо конструктивного разговора Леонард рассказывал о своих проблемах, не называя имён, Сэму и так уже известных.

– Даже не хочется поднимать эту тему. У тебя и так жизнь интересная.

– Да уж, когда-нибудь и на роман бы сгодилось, – Леонард добил виски в пару гладких глотков.

– Но понимаешь, Джим…

Леонард не смог остановиться вовремя, поэтому хмыкнул и по привычке дёрнул головой, посмотрел в сторону. Джослин говорила, что он инстинктивно скрывал свой слишком говорящий взгляд.

– Я знаю его, думаю, он достал тебя. Но не мог бы ты пожить с ним пока, хоть немного. Ты сам видел, что там творится. Даже не подозревая, что это не Джим, а я, Пепе, – Леонард хмыкнул, когда услышал кличку, которой они наделили этого пацана, – не остановился. И его новая подружка тоже.

– Лучшее, что я видел, за последние пару лет, – посмеялся в пустой стакан Леонард.

– Пока не найдёт квартиру сам, хотя чем платить будет, не знаю, или пока не распределят в другой блок. Или пока не разжалуют соседа к чёрту.

Сэм помолчал.

– К тому же, ты – такое хорошее влияние. Он слишком привык ко мне, чтобы прислушиваться, а ты – ты говоришь то же самое, только с другой перспективы. Ты творишь чудеса с ним, Ленни.

– Я уже говорил, как люблю это прозвище?

– Бутылки виски с собой будет достаточно, чтобы искупить мой гений касательно этого сокращения? – на лице Сэма улыбка сменилась наглой ухмылкой. Семейное, не иначе.

– В такие моменты вас тяжело различать, брат.

На следующий день приехал на удивление спокойный Кирк. Леонард наслаждался каждой свободной секундой своего выходного, который всё равно был посвящён подготовке к скорым экзаменам. Джим даже не мешал своей инициативой. С послушанием раскладывал вещи на указанные места и даже изъял пару новых средств для ухода за собой, к которым с таким пренебрежением относился раньше. Он спал почти весь день, только вечером чем-то занимался на компьютере. Наверняка придумывал, как взломать ещё пару секретных информационных банков с контрольными тестами Академии.

Они быстро погрязли в рутине – Джим начал исчезать с утра и учился до полудня, потом где-то пропадал, только раз за две недели Леонард случайно увидел его именно днём, а не за ужином. Он стоял в очереди за очередным перекусом в общем холле здания Академии. Леонард умирал от нехватки кофе в организме, а Джим тем временем активно выбирал что-то из отвратительных батончиков с подсластителями, один хуже другого, и очаровывал сразу трёх людей и одного вулканца (в случае с последним – сильно пытался).

Леонард даже удивился, что Джим не рассказывает ему об остроухом, хотя, наверное, было что. Он, наверное, действительно хотел сдержать слово, раз так старался обеспечить Леонарду покой. Так что он даже не подошёл. Взял кофе и отправился на одну единственную лекцию перед очередными тремя часами мучений на симуляторе.

За эти две недели спокойствия Леонард и сам успокоился. Джим в его голове уже не представал надоедливым подростком – он и в самом деле был так умён, и даже умел молчать, пока ужинал, потом смывался ненадолго, снова возвращался и заваливался спать.

За ужином Леонард и сам начал мотивировать Кирка к разговору, и тот рассказывал ещё больше историй о том, как чудесно проводил в Риверсайде свою юность, которая, по мнению Леонарда, никогда для Джима не закончится, но об этом он помалкивал. Джим иногда привирал про любовные приключения, но шутку от правды было отличить практически невозможно, и однажды Джим так пристально смотрел на него весь ужин, что стало неудобно, будто он был всезнающим профессором, а Леонард – жалким зелёным новичком в медицинском.

– Ну как ты, Боунс, – спросил Джим в очередной вечер, усевшись за стол.

– Знаешь, даже скучаю без ежедневных представлений из коллекции «в стельку, доску и шею». Разучился пользоваться гипо, – сказал Леонард и ухмыльнулся.

– Ну… я не такой уж и плохой сосед, правда? – с какой-то даже надеждой глянул на него Джим.

– Правда. Кстати, твои синие джинсы порвались в сушке. Без понятия, как это случилось.