Уральцев, военные и промышленники внимательно вслушивались в каждое слово, транслируемое по громкой связи. Как такты метронома, над затихшей тайгой мелодично звучали емкие команды: «Ключ на старт», «Ключ на дренаж», «Протяжка»… Ежась от неприятного вечернего холодка, собравшиеся на НП с напряжением ждали развязки сюжета. Затаив дыхание, они следили за колебанием воздуха. Плавной стрелой поплыла непривычно длинная тень отошедшей от ракеты заправочной мачты. После наддува баков с ракеты, искрясь и обгоняя друг друга, посыпались крупинки намерзшей во время заправки жидким кислородом «шубы», тая на лету. В тишине отчетливо прозвучало: «Пуск». В это же мгновение воздух сотряс мощный хлопок. Из-под ракеты вырвались огненные языки ярко-рыжего пламени, провалившиеся в белоснежное облако клубящегося газа. Пространство на много километров вокруг озарилось ярчайшим светом. Выглянувшая из-за облаков круглолицая луна «померкла» на фоне разыгравшейся феерии. Ракета на мгновение зависла, словно прикидывая, стоит ли ей расставаться с землянами, в руках которых она какое-то время была тихой и послушной, затем напряглась, вздрогнула и, плавно раскачиваясь, медленно поползла вверх. Казалось, сама природа аплодировала всепобеждающей симфонии человеческого разума. Бескрайний массив тайги на мгновение стал частью и продолжением огненной стихии. Торжественно и вместе с тем трогательно ракета простилась с Землей, устремившись в заоблачные дали.

В это время нарастающий гул ракетных двигателей достиг наблюдательного пункта. Создалось впечатление, что непривычно мощные звуковые колебания вдавливают брюшную полость собравшихся там людей до самого позвоночника. Уши заложило так, что с непривычки хотелось кричать. От сильной вибрации воздуха казалось, что комок застрял в горле и, разрывая грудь, норовит вырваться наружу. Видимо, и поэтому тоже зрачки гостей расширились до размера глазных яблок. В них, как в зеркале, отражалось блестящее тело земной посланницы, стремительно уходящей ввысь. На глазах присутствующих то ли от напряжения, то ли от гордости навернулись слезы. Через несколько минут звук стал постепенно затихать, а в области слабо мерцающей звездочки, в которую на высоте успела превратиться ракета, стало просматриваться подобие «креста». Вскоре и он пропал из вида, но люди в установившейся разом тишине не расходились и все еще продолжали чего-то ждать. Отсчет времени они вели ударами собственных сердец. Одна минута, две, три… девять. Наконец, по громкой связи прозвучало долгожданное сообщение: «Космический аппарат вышел на заданную орбиту». Только после этих слов, необратимо свидетельствующих об успехе запуска, раскатисто грянуло громогласное «ура». Взволнованные иностранцы, бросая вверх головные уборы, шумно приветствовали друг друга и по-детски непосредственно радовались, что сопричастны рождению чуда. Кто-то из них с заметным акцентом процитировал: «Кричали женщины «ура» и в воздух чепчики бросали». Тополевский с уважением посмотрел на знатока российской словесности и улыбнулся в ответ. Генеральный конструктор облегченно вздохнул и незаметно перекрестился. Командующий поднял глаза к небу. Кого он благодарил в это мгновение, было не ясно, но он, как никто другой, доподлинно знал, насколько сложно боевому расчету работать на технике, созданной полвека назад. Солидный запас ее прочности не может быть вечным. Генерал-полковник отчетливее кого бы то ни было понимал, что за каждым таким пуском стоят, прежде всего, жизни и судьбы сотен тружеников космодрома.

Рассадив гостей по машинам, Уральцев нагнал Тополевского.

– Андрей Васильевич, хочу поблагодарить вас за найденное решение. Иначе бы пуск сегодня не состоялся. А это значит, что высокие гости, которых я пригласил на космодром специально, не смогли бы «лично приобщиться» к столь важному делу. Их помощь и, чего греха таить, финансовая поддержка в нынешних условиях, когда каждый хочет только урвать, а не поделиться, военному космосу весьма кстати.

– Это моя работа, товарищ командующий. В свое время вы учили нас искать решения. Так что спасибо за науку.

– Вас подвезти?

– Благодарю, мне выделили машину. Доберусь сам.

– Жду на ужине, – пожал ему руку Уральцев. – Будете?

– Не обещаю: здесь по телевизионным делам моя супруга. Хотелось бы пообщаться, а то скоро опять разъедемся.

– Так вместе и приходите!..

Андрей умолк, устало улыбнувшись. Маша, по-детски подперев щеки кулачками, слушала мужа, не перебивая и не задавая вопросов. Переживая, она по привычке злоупотребляла сладостями, а потому время от времени таскала из вазы конфеты. Через полчаса на блюдце выросла внушительная горка разноцветных фантиков.

– Не ешь на ночь много углеводов, – шутливо укорил муж.

– Вечер начинался так многообещающе…

– Намек понял, – Тополевский подхватил жену на руки.

Спустя время, они, обнявшись и затихнув, лежали в постели. В комнату сочился лунный свет, и в его серебристых лучах пространство вокруг приобретало причудливые очертания. У Маши разыгралось воображение. Стены спальни превратились вдруг в своды средневекового замка. Сквозь приоткрытые ресницы массивные шторы на окнах показались старинными портьерами, а незамысловатый штампованный светильник под потолком напомнил роскошную кованую люстру. Словно по мановению волшебной палочки просторная кровать трансформировалась в мягкое старинное ложе. Через оконные щели проникал едва уловимый свет, будто за стеклом горели не уличные фонари, а мерцающие факелы. Маша улыбнулась своим витиеватым фантазиям и, подобно скульптору, игриво провела пальцем по профилю мужа, губами нежно касаясь его груди. Улыбку Андрея выдала белизна зубов.

– Бог мой, послезавтра опять разлука… – шепнула она.

– Надеюсь, на какую-то неделю.

– На целую неделю! А вдруг и дольше?

В уголках ее глаз задрожали слезинки.

– Бросай все, и летим вместе, – Андрей вдохнул аромат духов любимой. – О месте в самолете я договорюсь с командующим.

– Нельзя, – смутилась Маша. – Проект запущен, я за него в ответе, да и Петров ждет от тебя результатов. Пока ты поработаешь над книгой в Москве, я пообщаюсь с ветеранами на космодроме.

– Прочь дела, – Тополевский нежно прикоснулся к губам супруги. – Самое главное – ты рядом. Все остальное – суета. Ты – моя судьба, моя любовь, моя жизнь. Я тебя просто обожаю!

Она счастливо улыбнулась и трогательно призналась:

– Я так долго просила Создателя: подари мне любовь.

– И Он послал нам это чудо, – губы Андрея скользнули вниз. – Ни слова о работе, – чувственно попросил он.

Спустя время Маше показалось, что кто-то пытается открыть дверь их номера. Муж приподнялся и тоже прислушался. После небольшой паузы раздался настойчивый стук. Андрей спешно оделся. На пороге, покачиваясь, стоял нетрезвый прилично одетый мужчина весьма почтенного возраста. Он уверенно потряс перед лицом Тополевского ключами и возмущенно поинтересовался, что в его номере делает практически обнаженный гость. Подвыпивший оказался руководителем одного из конструкторских бюро. Андрей улыбнулся старику и тактично объяснил, что ему следует подняться этажом выше. Выставив возмутителя спокойствия за дверь, он пояснил: «Главный конструктор. Был на банкете и немного перебрал. А я грешным делом на одного негодяя подумал…». «На кого? – напряглась Маша. – Их в нашей жизни было предостаточно». – «Завтра расскажу. Не хочу омрачать такую романтическую ночь…»

Глава десятая

Андрей проснулся затемно, когда обитатели гостиницы видели кто вторые, а кто и пятые сны. Он не любил, да и не привык залеживаться, потому бодро встал, потянулся, бесшумно перешел в гостиную и выглянул в окно. Солнечный луч, отразившись в сияющих новизной окнах строящегося напротив дома, на мгновение ослепил его. Тополевский прищурился, прикрыл ладонью глаза и посмотрел на градусник. Было на удивление тепло и ясно. Полусонный дворник лениво гонял по тротуару несколько разноцветных оберток. Пожилая женщина терпеливо выгуливала старенького пуделька. Пес тоскливо оглядывался в поисках привычной компании, но время других собачников еще не настало, и ему пришлось довольствоваться скромным обществом любимой хозяйки.