«Слушай, маленький Шлем из Дерьма! Неужели ты начинаешь снова? Разве мы уже раньше не проходили всё это? Я хотел бы напомнить твое наглое обвинение. Будто бы я вылил мочу и дерьмо тебе на лицо когда-то в прошлом. Разве не так?»

«Это не мог сделать кто-то другой, кроме тебя! Не пытайся вкручивать нам мозги!»

«Ах, подумай. Вдруг и Пьер бродит здесь по кустам…»

«Мы устроим ад для тебя. Не думай, что избиение наших товарищей сойдёт тебе с рук!» — крикнул Силверхиелм.

Префект стоял посреди комнаты и, похоже, готов был немедленно броситься в атаку. Тогда Эрик поднялся с кровати и сделал два шага вперёд. Так что лицо его оказалось буквально в десяти сантиметрах от лица Силверхиелма.

«Ты можешь угрожать мне, сколько хочешь, скотина. Но запомни одну вещь. Я дам тебе хороший совет. Это на случай, если ты попытаешься устроить мне неприятности. А совет такой: никогда не ходи один в темноте и всегда оглядывайся через плечо, направляясь куда-то вечерами. Ну чего ты ждёшь? Бей, коли есть желание».

«Ты… признаёшь», — пробормотал, заикаясь, Силверхиелм.

«Ах! Мы проходили это раньше, господин префект. Я, естественно, знаю парня, который мстит здесь по ночам. Я могу передать тебе привет от него. Точно так же, как ты можешь передать свой привет ему через меня. Ты очень хорошо понимаешь, что я имею в виду. Добудь доказательства, если хочешь, чтобы меня исключили».

Силверхиелм протараторил ещё какие-то угрозы, прежде чем забрал своих людей и удалился.

Сейчас следовало хорошо подумать. У них имелся только один способ доказать его вину. А именно — поймать с шапкой. Это им, конечно же, не удастся. Хотя в каком-то смысле им не требовались никакие доказательства. Они могли устроить ошпаривание или что-то в этом роде, и остановить их нельзя было никаким образом.

Они могли прийти вдесятером, завалить его на пол или на землю и бить по лицу деревянной битой. Это выглядело бы, собственно, наиболее логичным ответом.

Совет, по-видимому, как раз сейчас и обсуждал ответные меры. Большинство наверняка жаждало немедленной мести, никому не хочется толковать о посеянном страхе. Тогда всё сведут к рассуждениям о различных акциях. Но еще более важно было бы поймать Эрика на месте преступления. Тут все проблемы снимались раз и навсегда. Эрик надеялся, что на этом они и порешат. Потому еще, что внутренне понимали: вряд ли он позволит ошпарить себя ещё раз. Десяти членам совета и, возможно, ещё нескольким четырёхклассникам, вероятно, предстояло в ближайшее время, как отряду линчевателей, рыскать по окрестным лесам и дорогам. Но и другое напрашивалось: едва ли активисты сохранят настороженность и рвение больше, чем на несколько дней. Через три-четыре вечера он мог надеяться на улучшение ситуации. Пол-января миновало. Темноте оставалось править бал до первой декады марта. А весной большинство членов совета ожидают выпускные экзамены. И понятно: с приближением столь важного этапа в жизни они начнут осторожничать, избегать даже малого риска. Это был очень логичный и важный вывод.

Итак, пора начинать вечерние прогулки. Но как предпочесть плаванию окружные дороги? Получится, что неизвестный в маске наносит удары как раз в те вечера, когда Эрик не плавает. Директорат мог бы принять это доказательство вкупе с другими косвенными уликами. Пусть все привыкнут к его вечерним прогулкам. Понятное дело, он всегда будет в шапочке.

И существовал, пожалуй, ещё один способ заставить их склониться к решению с поиском доказательств. Он мог повторить гадкую угрозу в отношении Силверхиелма. Еще раз наклониться к нему за завтраком и прошептать то, что он сам с удовольствием хотел бы забыть. При нынешней ситуации Силверхиелм ещё легче поверит в реальность сказанных слов.

На следующее утро, когда Эрику предстояло пройти мимо префекта, он стремительно наклонился и прошептал ему отвратительные слова прямо в ухо.

А вечером отправился на прогулку.

Погода стояла ясная, с полумесяцем и звёздами, заполнившими всё небо. Вдоль дороги кучковались небольшие группы гимназистов, кое-кто с девушками из столовой. Всё выглядело почти как обычно. Почти… Компашки, к примеру, распределились практически на равном расстоянии друг от друга. Следы на снегу уходили в лес. Страхуются на случай моего бегства, понял он. Выставили засады. Неужели думают, что всё получится так просто?

В первой группе он не увидел членов совета, но была пара четырёхклассников. Они долго провожали его взглядом, кто-то выругался.

В другой группе три члена совета сперва попытались укрыться за спинами остальных. Когда он поравнялся с этой компанией, троица бросилась наперерез. Его схватили за руки, попытались найти шапку с отверстиями. Обнаруженная оказалась целой.

«Ну вы закончили с обыском?» — усмехнулся он, бросив взгляд через плечо.

Тут же из леса выскочили и «засадники». Неужели они думали, что он обязательно побежит в лес?

Мягко, но решительно он освободился от их захватов.

«Сейчас я не отказывался от обыска, — констатировал он. — Значит, могу идти».

Они нерешительно посмотрели друг на друга.

«Или бежать, если захочу», — добавил он и повернулся. И продолжил свой путь, напряжённо прислушиваясь. Чтобы знать, надо ли отрываться от слежки.

Кто-то из них явно шел за ним. Но, судя по звуку шагов, только один человек. Легко освободиться и убежать, не нарушая параграфа тринадцать, он мог только от одного человека. Иначе нашлись бы свидетели.

«Подожди, — сказала она. — Не иди так быстро».

Он удивлённо повернулся. Линчеватели оставались еще в зоне видимости, расстояние до них не превышало тридцати метров. Но она, действительно, шла одна.

«Привет, — сказала она. — Я — Мария».

Она говорила с сильным финским акцентом.

«Что ты хочешь?» — поинтересовался он, не спуская взгляд с ищеек. Их стало больше — за счёт прятавшихся в лесу.

«К чему такая подозрительность? — сказала она на своём звонком финско-шведском. — Я только хотела поговорить с тобой. Это ты — Эрик?»

«Да, я».

Она спокойно подошла к нему и без колебаний взяла под руку.

«Пойдём, пройдёмся немного», — сказала Мария. Она была чуть ниже его ростом. И года на три-четыре старше.

Они подошли к следующей засаде. Там, видно, уже доперли, что Эрика только что успели обыскать. Возможно, в её присутствии они не решились повторить шмон. Так или иначе, Эрик и Мария смогли пройти мимо без помех.

«Я видела тебя как-то вечером, — сказала Мария. — Было потрясающее зрелище».

Он задумался. Снег скрипел под их ногами.

«Я не понимаю, что ты имеешь в виду», — сказал он таким тоном, как будто тема разговора совсем не вызывала у него интереса.

«Когда ты надавал этим чёртовым ублюдкам по морде».

Он слышал этот голос раньше. Вне всякого сомнения.

«Я знаю, — сказал он. — Однажды, когда они побили моего лучшего друга в квадрате, кто-то из вас, там наверху, крикнул „Чёртов Шлем из Дерьма“. Это ты?»

«Ну конечно, я», — сказала она.

Снег скрипел под их ногами. Они, очевидно, прошли мимо последней ударной группы.

«Ты гуляла здесь в тот вечер, когда члены совета получили трёпку?» — спросил он.

«Да, я видела всё. Ты настоящий герой».

«Почему ты думаешь, что это сделал я?»

Она выдержала паузу в несколько минут, опустив глаза на свои остроносые финские кожаные сапоги.

«У меня дома есть брат, который похож на тебя, — сказала она. — Он не мастер поговорить, но просто с ума сходит, когда видит какую-нибудь несправедливость. Его зовут Микко».

Потом они снова шли молча.

«Ты из Хельсинки?»

«Нет. Из Саволакса».

Саволакс. Это звучало красиво, но не сказало ему ничего.

«Ты собираешься разобраться с ними со всеми? Одного за другим?» — поинтересовалась она как-то очень естественно.

Это она крикнула Шлем из Дерьма в тот раз и закрыла окно. Невозможно, чтобы это было ловушкой, чтобы она сотрудничала с советом.

«Да, — сказал он. — Больше всего я хотел бы разобраться с ними со всеми. Поочередно».