Но есть нюансы. Предположим, есть несколько языков, которыми все в одинаковой степени владеют. Ситуация гипотетична, но ничем не отличается от наличия одного общего языка. Более реальна другая: владеют обоими, но одним - хуже. Такое положение можно свести к наличию диалектов (не забывайте, что остальные условия определения выполняются). Соответственно - языки должны быть схожи. Вы представляете себе нацию, где одновременно используется, скажем, ирландский и китайский? Я вот - нет.

Я считаю, что можно говорить о "швейцарском народе", но не о "швейцарской нации". А вот о белорусах, скажем, можно говорить как о составляющей части русской нации - хотя белорусский язык и существует, он очень похож на русский, и языковой разобщенности нет.

Также поясню тезис об общности экономической жизни. Это положение обозначает не только "наличие экономических связей", но и "работу на общую экономику". Проще говоря, если некий индивид своими осознанными действиями вредит нации в целом, то он к ней не принадлежит (происхождение - это еще не все).

И последний нюанс: в процитированном определении важно и начало: "исторически сложившаяся". В самом деле - согласитесь, что мгновенное образование некоей новой нации попросту невозможно. Нация - это продукт многовекового развития, в результате которого и возникают те самые "специфические особенности культуры", распространяющиеся на все области жизни. У любой нации есть своя национальная кухня, национальные традиции, одежда, оружие (формы такового), музыкальные инструменты…

На примере: именно по этой причине словосочетание "американская нация" - бессмысленно. Есть множество граждан Соединенных Штатов Америки, но нет нации. Утверждать, что к одной нации относятся W.A.S.P.7 и негр, потомок привезенных из Африки рабов, может только умалишенный либерал. Нация, состоящая из представителей разных рас - это даже не смешно. Но и белое население Америки отнюдь не является нацией - кто не согласен, назовите мне хотя бы одно национальное американское кулинарное блюдо. Что-то аналогичное итальянской пицце, французской картошке-фри или немецким сосискам. Гамбургер не предлагать - во-первых, это не блюдо, а "перекусон на ходу", во-вторых, он является коммерческим изобретением (1889 г.), а не народным блюдом. Пионеры Дикого Запада в бигмачных не питались.

Нередко приходится читать, что-де Сталин в определении ничего не сказал о "крови", а только о "почве". Однако И. В. Сталин прекрасно понимал, что народу нужна идеология (сейчас в РФ мы хорошо видим, что бывает, когда идеология отсутствует). При этом роль официальной идеологии была "закреплена" за марксизмом-ленинизмом, и резко выдвигать что-либо принципиально не согласующееся было нельзя. Тем более во время форс-мажорных обстоятельств - индустриализация, война, затем восстановление народного хозяйства… Не время для смены идеологического фундамента.

Что же касается приведенного определения нации, то, формально заявляя социологический подход, Сталин оставляет "лазейку" - sapienti sat. В самом деле: приведите хотя бы одну устойчивую общность людей, возникшую на базе общности языка, территории и психического склада, и не имеющую общности происхождения, родства по крови.

Кроме того, вспомните: в то время, когда писалась цитируемая статья, нации, даже определяемые "по государству", не имели проблем с мигрантами, характерными для современности. Сталин пишет: "Общность эта не расовая и не племенная. Нынешняя итальянская нация образовалась из римлян, германцев, этрусков, греков, арабов и т. д. Французская нация сложилась из галлов, римлян, бриттов, германцев и т. д. То же самое нужно сказать об англичанах, немцах и прочих, сложившихся в нации из людей различных рас и племен. Итак, нация - не расовая и не племенная, а исторически сложившаяся общность людей."

Обратите внимание: одно дело "галлы, римляне, бритты, германцы" - все принадлежат к белой расе и смешались очень давно, и совсем другое - современная ситуация во Франции, где количество негров и арабов превышает все разумные пределы.

Да, нация - не расовая общность (нации являются подмножеством рас) и не племенная (племя слишком мало, чтобы образовать нацию, нация - надплеменная общность). В той же статье явно написано:

"С другой стороны, несомненно, что великие государства Кира или Александра не могли быть названы нациями, хотя и образовались они исторически, образовались из разных племен и рас. Это были не нации, а случайные и мало связанные конгломераты групп, распадавшиеся и объединявшиеся в зависимости от успехов или поражений того или иного завоевателя. Итак, нация - не случайный и не эфемерный конгломерат, а устойчивая общность людей. Но не всякая устойчивая общность создает нацию. Австрия и Россия - тоже устойчивые общности, однако, никто их не называет нациями."

Повторюсь: sapienti sat.

И еще один нюанс (высказан А. Н. Севастьяновым в личной беседе). Известно, что Сталин заявлял: "Я не грузин - я русский грузинского происхождения". При строго биологическом подходе тезис был бы бессмысленен, а он требовался Сталину по понятным причинам.

Таким образом, Сталин сформулировал определение, максимально приближенное к биологичности с учетом как знаний, так и условий того времени, а если учесть "маскировочные" умолчания, то оно актуально и сейчас.

Еще один важный нюанс (я понимаю, что не все используемые трактовки терминов конвенциальны): всякая нация есть народ (конкретно: государствообразующий), но далеко не всякий народ есть нация. Нацией он становится только в результате обретения суверенности и государственности.

Здесь надо рассмотреть пару терминов "нация/национальность". Ясно, что в первом случае речь идет об общности людей, а во втором о некоем качестве людей, совокупности свойств. Можно иметь ту или иную национальность, но при этом не принадлежать ни к какой нации, а лишь к народу, народности, племени и т.д. - лишь генетически, по происхождению. Национальность есть синоним этничности.

Аналогично можно обладать интеллигентностью, но при этом не принадлежать к классу интеллигенции, а быть рабочим, крестьянином и т.д. Причина путаницы тут в том, что "расово-антропологический подход в понимании нации глубоко заложен в общественном сознании людей, на бытовом уровне, где, как правило, отождествляются понятия "нация" и "национальность" (Оль П. А., Ромашов Р. А. Нация. (Генезис понятия и вопросы правосубъектности). - СПб, Изд-во Юридического ин-та, 2002.)

Далее я излагаю рассуждения А.Н. Севастьянова (в небольшом сокращении), с которыми полностью согласен.

Откуда взялась та немыслимая неразбериха и путаница (помимо чисто лингвистической), из-за которой нацию отождествляют то с любым народом, то с государством, то с гражданским сообществом (населением, подданными) и т.п.? Необходимо досконально разобраться в этом, чтобы не делать подобных ошибок.

Это путаницей мы обязаны Французской революции 1789 года, провозгласившей величайшую и опаснейшую ложь в истории человечества, воплощенную в трех словах: liberte, egalite, fraternite (свобода, равенство, братство). Эта грандиозная ядовитая ложь породила множество маленьких лжей, среди которых на первом месте - так называемая "французская концепция нации".

Франция являет нам печальнейший пример того, как нация, не успев толком сложиться, завершить свой этногенез, уже сама себя хоронит, попав в роковую зависимость от исторических обстоятельств и вынужденного ими образа мысли. Ибо эта страна никогда не была этнически единой, но возомнила себя таковой в результате обретения каждым ее подданным равных гражданских прав в ходе революции. Как это произошло? До нелепого просто. 19 ноября 1789 года у города Валанс собрались 1200 национальных гвардейцев из Лангедока, Дофине и Прованса, чтобы принести присягу на верность Нации, Закону и Королю. И объявили, что отныне они уже не провансальцы или лангедокцы - а французы. Это был почин. Через год такое же признание сделали гвардейцы Эльзаса, Лотарингии и Франш-Конте. Дальше - больше. И вот уже перед нами, по словам историка Э. Лависса, "нация, которая создала себя сама по собственной воле". То есть, конгломерат этносов, формально объединенный равноправием индивидов, присвоил себе статус нации. Авансом - так сказать, на вырост. Социальное единство всех "во Конституции 1791 года" породило иллюзию национального единства. Все этносы, населявшие Францию, наконец-то почувствовали себя равноправными свободными гражданами, как ни один другой народ в мире, - и воодушевились!