– О, поддержка на Дальнем Востоке – то, что надо! А «Лебединое озеро», между прочим, неплохая вещь. Классика… Чайковский, как-никак.
– Но не с утра же до вечера…
Алекс отбил последнюю карту.
– Я «вышел», а вы играйте. Что там, на воле еще новенького? Торчу здесь с десяти утра, надоело бездействовать.
– Почти сутки? Ну, ты даешь. Это ты нам должен рассказывать. Мы с Шуриком тут только с десяти… вечера. Как узнали про сопротивление, сразу сюда. Не хочется терять недавно обретенную свободу… Тьфу ты… Я из-за тебя «остался». Заговорил мне зубы, понимаешь ли, – парень с напускной обидой начал перемешивать карты.
– Ты давай, сдавай. Скучно. Знаете что, ребята, сидите здесь, а я сбегаю на улицу, возьму что-нибудь поесть, – Алекс вскочил и шустро побежал вниз по лестнице.
Светало. Он взял четыре булочки и два бумажных стаканчика с остывшим кофе и вернулся. Напарники его ждали.
– Ну что там, на улице? – спросил Шурик, точно сошедший с экрана герой гайдаевских комедий.
– Как и раньше. Люди не знают чем заняться. Носятся по площади, суетятся, пьют. Ничего нового.
Высшие политические чины в это время не спали. Без охраны Руцкой, Силаев8[Силаев Иван Степанович, в августе 1991 года – председатель Совета Министров РСФСР], Хасбулатов поехали в Кремль для того, чтобы предъявить Лукьянову9 [Лукьянов Анатолий Иванович, в августе 1991 года – председатель Верховного Совета СССР. В состав ГКЧП не входил, но, по мнению многих экспертов, мог быть одним из инициаторов путча] ультиматум.
* * *
Начался дождь. Казалось, сама природа противится развивающимся событиям и призывает людей к примирению. Народ от затянувшегося состояния неопределенности был крайне возбужден, и многотысячная масса возле Белого Дома доведена до «точки кипения». В ближайшие часы ожидался штурм российского парламента.
Страна не дремала. В Таллин вошла колонна из ста танков и направилась к заводу «Двигатель» – месту наибольшего скопления русскоязычного населения.
Мгновенно возникли вопросы: «кто виноват?» и «что делать?».
Страна, уже давно не видевшая единства, разделилась на два лагеря: «за» и «против» ГКЧП. С замиранием сердца все ждали развязки сложившейся ситуации.
– Что творится. Ужас, – Алекс сидел на ступеньках, зажав голову руками. Совсем недавно он и представить себе такого не мог. Нормы, вдалбливаемые в его сознание на протяжении всего «воспитания» под крылом у спецслужб и казавшиеся святыми, сейчас бездушно попирались.
– Почему «ужас»? – задорно интересовался Шурик, указательным пальцем поправляя на носу очки, – все клево. Мы пишем новую историю нашей страны, куем свое собственное счастье. Посмотри, мы же все здесь единомышленники.
Алекс поразился настрою своего собеседника.
– Ты действительно в это веришь? И тебя действительно не волнует то, что может произойти дальше? Думаешь, мы тут посидим, покурим, бутерброды пожуем и по домам разойдемся?
– Мы будем стоять до конца! – с вызовом ответил Шурик.
– И тебя не пугает, что в Москве сейчас находятся две дивизии: танковая и мотострелковая, плюс ОМОН – два подразделения. – Алекс продолжал стоять на своем, упирая на здравый смысл, – или ты считаешь, что мы числом победим? Нас уже, наверное, около двадцати тысяч собралось.
– Откуда ты это взял, – не разделяя энтузиазма Шурика, ввязался в разговор третий и уточнил, – про войска и ОМОН?
– Я же сказал, что я здесь уже больше двадцати четырех часов. Я уже и народ информировал о происходящем в городе и в стране, и кабинеты охранял на… – Алекс назвал этаж, – так что я, можно сказать, здесь все вдоль и поперек исходил.
– Нам ни танки, ни ОМОН не помеха, – Шурик был непреклонен, – на нашей стороне правда! А таких как ты, – сощурив глаза он злобно посмотрел на Алекса, крепко сжимая в руках автомат, – надо без суда и следствия… по законам военного времени… Чтоб не устраивали провокаций!
Запахло жареным, но ни один мускул на лице Алекса не дрогнул, и он продолжал так же расслабленно сидеть, отставив «калашников» в сторону, прекрасно понимая, что любое резкое движение приведет к печальным последствиям для одной из сторон. Конфликт необходимо локализовать.
– Эх, молодежь, – он скупо улыбнулся, – горячая кровь. Стоит отдавать себе отчет, что ГКЧП опирается на силу. У них Язов10, Пуго11, Крючков12[Язов Дмитрий Тимофеевич, советский военный и политический деятель, последний Маршал Советского Союза, в августе 1991 года – министр обороны СССР, член ГКЧП; Пуго Борис Карлович, в августе 1991 года – министр внутренних дел СССР, член ГКЧП; Крючков Владимир Александрович, генерал армии, в августе 1991 года – председатель КГБ СССР, член ГКЧП]. У них отличные от наших идеалы, им надо сохранить империю, создаваемую на протяжении семидесяти лет. Так что, если мы хотим победить, то нам придется сражаться. Возможно, сражаться с оружием в руках, и кто-то из нас, может быть, пожертвует свой жизнью во имя свободы других… Я говорю только об этом, а ты сразу за автомат хватаешься…
Алекс прямо посмотрел Шурику в глаза, своей уверенностью заставив того опустить оружие.
– Мы обязательно победим! – молодой человек нисколько не сомневался в сказанном.
* * *
Несмотря на дождь, защитники не покинули здание парламента и Краснопресненскую набережную. В их руках появились палки, и люди терпеливо ждали своего часа.
* * *
Войска расположились в центре, в районе станции метро «Кировская»13[ныне станция «Чистые пруды» московского метрополитена], в Кунцево и на Ленинградском проспекте. По этому поводу председатель ВГТРК14 [Федеральное государственное унитарное предприятие «Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания», образовано 14 июля 1990 года постановлением Президиума ВС РСФСР] Олег Попцов призвал руководителей автотранспортных предприятий, москвичей с целью воспрепятствования продвижению танков создать кольцо из тяжелой техники вокруг Белого Дома.
Депутаты Верховного Совета РСФСР выехали навстречу танкам, продвигающимся к парламенту.
* * *
Мужчин, охранявших здание, разделили на десятки.
В руках защитников появилось новое оружие – бутылки с зажигательной смесью, «коктейль Молотова». Алекса как бывшего десантника попросили провести инструктаж и необходимое обучение «резервистов». Ему не оставалось ничего, кроме как согласиться.
Ученики в большинстве своем оказались талантливыми, и особых проблем с ними не возникло. Все схватывали на лету, и не требовалось специально разжевывать каждому. Ополченцам – и пожилым, и молодым – всем без исключения, пришлось постигать заново или же оживлять в своей памяти военные знания, полученные во время службы в армии. С одинаковым рвением постигали новое пожилой слесарь и молодой водитель автобуса, грузчик и продавец.
Пьяных отсекли сразу: такие ученики скорее паразитировали на народном волнении, нежели приносили какую-то пользу.
Женщин поначалу попросили уйти от Белого Дома, но уже мгновение спустя, обратились к ним в рупор с просьбой выйти к солдатам и уговорить их не стрелять в народ. Они растянулись полукругом, и неизвестно откуда в их руках появился плакат: «Солдаты, не стреляйте в матерей!»
Инструктаж был окончен, и Алекс подивился той собранности, с которой действовал народ, будто направляемый неведомой рукой.
Очередной указ Президента РСФСР провозгласил о назначении контр-адмирала В.Н. Щербакова командующим Ленинградским военным округом и подчинении ему всех подразделений Ленинграда.
Бом-бом!
События начали развиваться с неимоверной быстротой. Время ускорило бег, и в Москве был введен комендантский час с двадцати трех часов до пяти утра, но люди и не собирались расходиться. За одни сутки они, собравшиеся на Краснопресненской набережной, стали добрыми друзьями.
