Но пуще перемен собравшиеся возле Дома Советов ждали штурма. Старый строй не сдастся без боя, не выпустит из рук власть, пестуемую на протяжении семидесяти лет. Счет шел не на дни, не на часы, а на минуты.

Важность момента кружила головы, заставляла кипеть в крови адреналин. Часы неумолимо отсчитывали судьбоносные мгновения. Бом-бом.

Прошел слух, что в Москву вошли подконтрольные ГКЧП колонны бронетехники, часть которых оцепила телецентр и, вроде бы, направлялась к Белому Дому. И теперь огромное количество людей в едином порыве вставало на защиту не только и не столько избранного ими правительства и Президента РСФСР, а своей веры и права войти в давно обещанное светлое будущее.

Вчерашние десантники расположились в просторном холе в мягких кожаных креслах, настороженно взирая на прибывшую незадолго до них группу. Бойцы, хладнокровно сжимавшие вороненую сталь «калашниковых», о чем-то тихо переговаривались. Скроенные, точно по одному лекалу – накачанные литые торсы под футболками и куртками-ветровками, прямые широкие плечи, одинаково-серые каменные лица и короткие уставные стрижки – они держались особняком. Избранные.

И только когда группа в сопровождении депутата скрылась на лестнице, десантники вздохнули с облегчением.

– Не нравятся мне эти ребята, ой, как не нравятся, – шепотом сказал один из оставшихся, – обратили внимание на их выправку?

– Да от них за версту Комитетом разит, – согласился второй.

– Ох, и каша заваривается, – вставил свое слово Алекс.

Попасть в число защитников Белого Дома оказалось проще, чем казалось с площади Дзержинского. В его кармане лежал военный билет с отметкой о выполнении интернационального долга «за речкой»³ [имеется в виду служба в Афганистане, где Советские войска исполняли свой интернациональный долг в период с 1979 года по 1989 год. Река Аму-Дарья протекает по границе, разделявшей СССР и Афганистан.], а в голове – безупречная легенда о Кандагаре и Баграме, имена, фамилии и звания командиров. Ранение и госпиталь. Риск сводился к минимуму – встретить «сослуживцев». Но на просторах необъятной Родины – что иголка в стогу сена.

В конце коридора показался седовласый Президент РСФСР со свитой. Увлеченный деловым разговором он даже не удостоил вниманием вытянувшуюся, как по команде, новоявленную охрану.

Мобилизуя силы, Алекс щелкнул флажком предохранителя, готовый в любую секунду принять бой.

– Спокойно, сигнала пока не было, – напарник, присутствие которого вызывало больше вопросов, чем давало ответов, мягко положил ему руку на плечо.

Проводив Президента взглядом, Алекс закинул автомат за спину и зашагал вдоль по коридору. Он умеет ждать и будет покорно это делать, дожидаясь приказа на исполнение, но время идет, а хорошей возможности может больше не представиться.

Полученный в тот вечер 15 августа от Ивана Денисовича и подтвержденный Отцом приказ был прост и понятен. Ликвидация одного из видных политических деятелей. Страховочный вариант. Удивляло лишь то, что работать придется на территории своей страны, дома: раньше подобное категорически запрещалось. Операция проводится под прикрытием и тем оружием, которым удастся разжиться непосредственно в здании парламента РСФСР, в крайнем случае, голыми руками.

В напарники дали молодого офицера, в чине не выше капитана. Скорее всего, откуда-то из спецподразделений. Возможно, управление «А». Хотя их специфика – антитеррор, а не диверсионная деятельность. Как объяснил Иван Денисович, в обязанности капитана входит координация спецоперацией и охрана Алекса, но как тот сам догадывался, и избавление системы от него не только в случае провала, но и при удачном исходе. Дело в любом случае получит широкий резонанс. Так что, по-любому, концы в воду.

Сигналом к действию послужат заветные слова пароля, произнесенные неизвестным связным. Как он попадет сюда, откуда, и кем окажется, Алекса волновало мало. Его не удивит, если на лацкане пиджака связного будет депутатский значок. Тогда останется лишь нажать на спусковой крючок, и приговор приведен в исполнение. Единственная угроза – присутствие неизвестной группы спортивного телосложения мужчин, появившаяся в коридорах Белого Дома незадолго до «десантников». Эти ребята не из детского сада, а ведомства посерьезнее: либо КГБ, либо ГРУ. И цель их присутствия не совсем ясна.

В сегодняшнем хаосе у каждого свои интересы.

Выбивая барабанную дробь на рожке автомата и взвешивая возможные варианты развития событий, Алекс откинулся на мягкую спинку кресла, прикрыв глаза. Время шло, часы продолжали отсчитывать мгновения. Бом-бом! А руководство молчит. Между тем, с каждым поворотом стрелок, ситуация усложняется. Все больше и больше народа стекается на площадь к Белому Дому. Растет напряжение, а вместе с ним повышается бдительность защитников и их лидеров. То, что еще вчера казалось невозможным, сегодня кажется вполне осязаемым. Они уже видят новую жизнь. Они уже чувствуют бразды правления в своих руках. Еще чуть-чуть, и их не остановить.

Бом-бом! С каждым ударом часов вероятность удачного исхода операции тает, как дым. Еще вчера было возможно нейтрализовать сегодняшних лидеров без негативных последствий для страны. Сегодня их поддерживает народ, и смерть вызовет эффект разорвавшейся бомбы, разожжет пожар, пламя которого поглотит множество жизней. Завтра результат операции будет равняться нулю. Маховик истории раскрутится настолько, что остановить развитие событий окажется вне человеческих сил. Место павших займут новые лица, и удержать от развала разрываемую на части страну будет невозможно. Все это уже происходило. Уже случалось. Каких-то семьдесят лет назад.

Бом-бом!

Почему не дали команды к действию?

Может, кто-то в высших кабинетах затеял свою игру? Или, наоборот, залег на дно? Противостояние ГКЧП и Российской власти не может длиться вечно. Конфликт разрешится за несколько дней, а если и не разрешится, то вектор развития будет определен. Достаточно выждать несколько дней, проволокитить, чтобы узнать, на чью сторону качнется чаша весов. И никаких фатальных последствий. В среде власть имущих обязательно найдется место конъюнктурщикам. Если власть ГКЧП утвердиться, этот «некто» получит нагоняй за нерасторопность и сможет свалить все на нерадивых исполнителей, если же сохранится власть Президента, то с чистой совестью можно будет выступить одним из главных изобличителей хунты, грудью вставшим на защиту демократии.

Появившийся неизвестно откуда рядом с охраной пузатый, краснощекий чиновник уже в который раз сообщил, что готовится штурм здания.

– Любой ценой мы должны устоять, – из его уст слова лились особенно пафосно. – Ребята, вы десантники, и не зря вам Верховный Совет под свой страх и риск выдал оружие… Мы должны быть несгибаемы… Конечно, страшно… «Альфа» будет штурмовать парламент РСФСР. Эти парни не подарок, но на нашей стороне признание народа.

– В Афгане не боялись и здесь не испугаемся, – поддержали его десантники.

Алекс лишь неопределенно повел плечами, не разделяя уверенности остальных. Дождавшись, когда все отойдут в сторону, он повернулся к напарнику.

– И что ты думаешь? – капитан заметно нервничал. Перспектива попасть меж жерновами мельницы ему не казалась привлекательной.

– Что думаю?! – Алекс поразился предательской безалаберности чиновника, готового жертвовать человеческими жизнями, – а ничего! Смелый он очень: «Альфа» не подарок, но на нашей стороне народ». Правильно. Народ будет отдуваться, а они отсидятся в бункере. – Он оскалил в улыбке свои ровные, жемчужные зубы. – Тебе ли не знать, что если сюда придут ребята из «семерки», здесь камня на камне не останется. Живьем сожрут и соли не попросят.

Капитан хорошо представлял, о чем идет речь. Его лоб покрылся испариной, мертвецкая бледность легла на лицо. И хотя старался контролировать свои эмоции, не мог скрыть, что оперативная работа его утомляет. «Штабист», – подумал Алекс, скорректировав первоначальную оценку. Но, несмотря на шок от происходящего, капитан мыслил трезво. Его разум не требовал жертвоприношений на алтарь сохранения власти: