Сейчас разрабатываются операции по спасению государственных резервов в сопредельных странах. То, что в быту называется грабёж, в политике всегда называется как-нибудь по-другому. Государственные резервы де-факто уже не существующих стран - ещё непочатый пирог.

Появление Алексея именно теперь - только что не знамение божье. Кто бы ни были эти иллюминаты, они владеют фантастическими технологиями, претендуют на главную роль и без сомнения уберегли от Серой смерти и себя, и своих приспешников. Новый раздел мира без них не обойдётся. Вмешательство внешней силы уже дало о себе знать. Оказалось, что выведены из строя все системы управления запуском ракет с ядерными боеголовками. Хорошо, если по всему миру так, а если нет?

- Охрану снять. Пустое! Перевести в президентскую больницу. - распорядился Директор: - Этим как бы покойником я сам займусь. Единственно реальное, что мы можем в этой истории - найти того, кто помог беглецам скрыться. Ищи! Для этого тебе власть и дана. Умерь "козлов". Если им нечем заняться, то я их займу, мало не будет. Повторяю. Вынужден повторить, а то ты последнее время.... - Директор чуть было не сказал "нюх потерял", но это, пожалуй, слишком унизительно для верного пса, достаточно и того, что в прошлые какашки носом ткнул: - Рассеянным стал. О любом движении в этом деле и по этому делу докладывать мне немедленно. И никакой самодеятельности.

Бежал от дыма, да попал в огонь! Вениаминов чувствовал себя "Титаником" перед столкновением с айсбергом. Верхушка айсберга - путанное, полное неестественных фактов дело. Директор как всегда - знает больше, видит дальше. Что ещё он знает, намекая на "козлов"? Нет, не знает. Если бы знал, то не обмолвился бы. С чего такая забота об арестованном? На официальном языке - это либо преступная халатность, либо соучастие. Впрочем, если переходить на официальный язык, то и от Вениаминова мокрого места не останется. А от кого что-то останется? Личные мотивы? Исключено! У Директора план, в который Вениаминов не посвящён. Это плохой знак, тем более плохой, когда неожиданно всплывает прошлое. Не случайно Директор напомнил.

Директор - фактически второй человек в стране. Он совмещает свою должность с должностью Председателя Государственного Комитета жизнеобеспечения. Тех, кого из властной верхушки это устраивает, можно по пальцам пересчитать. Но сочтены ли дни Директора? Этого Вениаминов не знает наверняка, но даже того, что он знает и о чём молчит, достаточно, чтобы Директор стёр его в порошок. Что лучше, быть повешенным за верность, или за предательство? Лучше - не стать висельником.

***

- Виктор Константинович! - поприветствовал Директора, лёжа на кровати Алексей. - Я так и подумал. Спасибо за заботу.

- И вам здравствуйте, Алексей Владимирович. - принял дружелюбный, хотя и не искренний, тон Директор. - Но не обольщайтесь. Тратить силы на вашу охрану - занятие пустое, как я знаю. А сюда мне приятней приходить, чем в изолятор.

Алексея поместили в отдельную палату со всеми удобствами. Рана так себе: жизненно важные органы не задеты, в основном - потеря крови. Конечно, удивительно, что человек НСС, но кто ж посмеет задавать вопросы Директору?

- Что я вам говорил? Снова встретились. - напомнил Алексей. - Старая погудка да на иной лад. И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. Только вот святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, я не увидел.

С возвышением Директора из его окружения окончательно исчезли люди, с которыми можно было просто общаться. Такое впечатление, что исчезли умные люди: они никуда не делись, не поглупели, но стали осторожнее, пополнив когорту прочих осторожный людей. Стало сложно понять - осторожность от ума, или от хитрости, или от того и другого? Есть разница. Устаёшь, когда даже о таблице умножения высказываются предположительно, как барину будет угодно. Поэтому разговор с Алексеем, с человеком, безусловно умным, независимым не только от придворного этикета, но и от этой реальности, обещал внести разнообразие в обыденную рутину.

- Вы правы, изменилось всё. Всё кроме вас, как я вижу. И да, в целом, перемены безрадостные. - согласился Директор, без приглашения сел, по-хозяйски устраиваясь в роскошном кожаном кресле, отметив про себя, что услужники перестарались, арестанту сгодилась бы палата попроще. - Врач сказал, что беседой вас не утомишь, так что я сразу перейду к делу, с вашего позволения. Вы человек деятельный, думаю, с пользой время в наших краях проводили, но я не буду вас спрашивать об адресах, паролях, явках, хотя, признаюсь, очень любопытно. Думаю, в новых обстоятельствах нам с вами, я имею в виду не только вас лично, нужно сесть за стол переговоров.

- Мы об этом говорили. Мы - это не только Андре. - Алексей сделал паузу из тех, за которыми обычно следует отказ: - Видите ли, непосредственно в человеческую историю мы не вмешиваемся, хотя в ней участвуем. Но мы не можем быть стороной переговоров. Мы никогда не берём на себя никаких обязательств, не вступаем в союзы. Мы поступаем так, как считаем нужным. Есть люди, с которыми мы советуемся, есть люди, которые нам помогают, есть люди, которые нам служат. Ничего другого предложить не могу.

- Мы? То есть, "вы", это кто? - Директор был разочарован, тем, что услышал. Бред!

- О... - Алексей не знал с чего начать: - Это не тайна. Уверен, что вы не любите фантастику. Жаль. О нас столько всего написано! Я даже как-то один сериал консультировал. Не знаю, с чего начать. Если бы вас спросили: "Человек - это кто?". С чего бы вы начали? С обезьяны? Или с Адама и Евы?

Алексей вспомнил анекдот из жизни. Ведущий телевизионной передачи про животных, рассказывал о птицах, у которых птенцов высиживает самец. Но ведущий решил, что называть самку самкой, а самца самцом - это грубо. Он назвал их папа и мама. В конце концов, выдал в эфир логично вытекающую из рассказа фразу - пока папа сидит на яйцах, мама добывает пищу. Разъясняя двойственную природу хранителей, легко можно оказаться в положении такого ведущего. В языке людей нет подходящих терминов, поэтому их замена на сравнительные словесные конструкции непременно приведёт к "папе на яйцах". Популяризатор из Алексея скверный, но его более продвинутые на этой стезе собратья, так же не снискали успеха: их усилия всегда заканчивались появлением на свет очередной нелепой легенды.

"Шизофреники ели вареники!" - пришло на ум Директору. Или это снова игра? Стал бы Директор доверять кому-либо, находясь в таком положении как Алексей? Вопрос! За безумием можно спрятаться. И артист замечательный. Не хочешь, а поверишь.

- Зачем вы так? Мы же не на призывной комиссии. - урезонил Директор.

- Глупый верит всякому слову, благоразумный же внимателен к путям своим. - в излюбленном цитатном стиле ответил Алексей.

- Ваш окончательный ответ "нет"? - загадки и фантастика сейчас меньше всего интересовали Директора.

- У арабов есть пословица: не открывай дверь, которую ты не в силах закрыть. - Алексей обдумывал ответ: - А вы настырный. Если честно, то мне проще, когда вы враг. Я подумаю, но только в личном качестве. Ваша встреча с Андре, зависит только от Андре. Я ему передам.

- Хоть что-то! - усмехнулся Директор. - Надеюсь, вы нас внезапно не покинете?

- Пока, нет. Нужно подлечиться. - обнадёжил Алексей.

Наглец! Подлечиться! Но противопоставить нечего.

- Полагаю, у Андре всё в порядке? - из вежливости поинтересовался Директор.

- Не сомневаюсь. Думаю, он сейчас на Луне. - с улыбкой светской учтивости на лице ответил Алексей.

Разумеется, на Луне, не на Марсе же! Марс далеко, неудобно, а до Луны - взглядом подать. У каждого свой юмор - умерил своё раздражение до иронии Директор.

- А вот у вас не всё в порядке. - резко изменил тему Алексей. - Обратите внимание на свой тыл.

Директор смотрел вопросительно.