Битва закончилась победой Алберды, и люди стали расходиться. А Василий никак не мог найти победителя, тот как в воду канул. Если бы Василий знал, что Алберда бегом отправился к одному татарину, имевшему связь с едигеевыми людьми, чтобы попытаться узнать об Ольге, он бы его не искал. Поиски ни к чему не привели.

Василий решил поторопиться в хоромы и срезал дорогу, пошел той, которая пролегла среди старых юрт. Кошка не советовал ему здесь ходить, но Василий решил разок воспользоваться этой ближней дорогой. Это был темный, тихий край. Что-то заставило Василия оглянуться, и он увидел несколько силуэтов каких-то людей. Бежать он не думал. Это было бы не по-княжески. Но чувствовал, что шаги, торопливые, приближаются к нему. Он даже уловил усиленное дыхание людей. И понял: они гонятся за ним. Кошеля с ним не было. Отдавать было нечего. На всякий случай он остановился у огромного дерева, встав к нему спиной. На него набросились. Василий был в отца, не слабак. Да кое-чему подучился, поэтому на первых порах сумел дать отпор. Но сила есть сила. И она была далеко не равной.

Алберда от татарина вышел довольный. Тот, взяв с него целый рубль, сказал, что все разузнает. У парня полегчало на душе. А татарин, к которому он пришел, жил на этой улице. И Алберда через несколько шагов услышал тяжелые выкрики, тупые удары и даже стоны. Он понял, что кого-то бьют. Подойдя ближе, сумел разглядеть, что несколько человек напали на одного.

– Эй, – рявкнул он, – это не по чести.

Один из них, услышав голос, оглянулся.

– Проваливай, – злобно выкрикнул он, – а то и те достанется!

Такую «угрозу» Алберда снести не мог. Схватив двоих, парень сшиб их лбами и отбросил в сторону, за что заработал пинок в живот. Это было слишком! Его молниеносные удары быстро уравняли силы. Кто-то в испуге, узнав Алберду, крикнул:

– Бежим, братцы!

И они бросились в разные стороны.

– Ну, гады… – погрозил Алберда им вслед кулачищем, – попадетесь мне, башки потрываю. – Ты как? – обратился он к Василию.

– Да… так, – со стоном ответил княжич.

– А ну-ка идем. – Алберда подхватил его и вывел на свет из-под тени дерева.

Приглядевшись, сказал:

– Ну, тя разукрасили! Пошли-ка к старому Алберде, он те поможет.

Старик Алберда – татарин, причем с одной левой рукой. Правую он потерял в битве, когда бросился спасать своего хана Бердибека. Это спасло Алберде жизнь, ибо его сотня была подвергнута смертной казни. По мнению хана, она струсила и позволила врагу чуть не погубить его, хана. В благодарность он сделал Алберду смотрителем базара.

В один из казацких набегов семья его погибла, и он остался один в своем старом базарном шатре. Молодой Алберда видел дорогу, как кошка, потому что по ней ходил много лет. Придерживая прихрамывающего Василия, они разговорились.

– Че они к те пристали? – спросил Алберда. – Ты тут кого-нибудь обижал, был должон и не отдал?

– Да нет! – воскликнул Василий.

Что-то попало под ногу, и это вызвало боль.

– Ниче, потерпи, дед тя починит, скакать буш, как коняга, – успокаивал Алберда. – Тя как звать-то? – спросил он.

– Василием кличут. А тя?

– Я Андрей. Да вот привязалась кличка Алберда. Я живу у него.

– А хто он? – поинтересовался Василий, отплевывая кровь.

– Да… татарин.

– Татарин? – удивленно переспросил княжич.

– Татарин. Да еще какой татарин! Они всяки бывають. А ен меня от голодной смерти спас. Кохда я был еще мальцом, моих родителев захватили татары, пригнали… Я дажить родителев не очень помню, и не знаю, откуда мы.

– А как ты к Алберде попал?

– Стой, тута яма, дай-ка я тя перенесу, – и, подхватив княжича, довольно легко перепрыгнул вместе с ним через яму. – Я тута, как пацан, волю имел. А родителев в город водили на разные работы. А жрать неча было. Вот я и присосался к рыбакам. Те мня жалели. Ухи, бывало, нальют, с собой рыбки дадут. Ну, родителев подкармливал. Раз возвратился, а их никого нет. Всех куды-то продали. А где они жили, плетенки, их сожгли. Куды деваться? Жрать-то охота. А на базаре выбрасывают порченную жратву, вот я и питался тама. Как-то дождь пошел, я сел под кустик, дрожу. Подходит татарин безрукий. Вид грозный…

Княжич застонал.

– Держись, Василь, щас придем.

Василия оставляли силы, и он чуть не рухнул на земь. Алберда дотащил его до шатра.

– Дед, – так он звал старого татарина, – ты не спишь?

– Моя ждеть тя, – ответил тот.

– Зажги-ка огарыш. Тута я битого привел, помочь надоть.

Татарин вышел с горящей плошкой со своей половины и осветил Василия. Старик поднес свет поближе к лицу Василия и поднял поочередно его веки.

– Ничего, моя помогнеть. Сыми… – Он потрепал одежду княжича.

Молодой Алберда быстро раздел Василия и положил на свой лежак. Старик внимательно осмотрел его, пощупал голову и, всунув в руки молодого Алберда плошку, куда-то удалился. Вернулся, держа у груди несколько глиняных горшочков. Налив из одного горшочка кукую-то противно пахнущую жидкость, приподняв голову Василия, приказал ему:

– Моя даеть те пить.

Тот сделал несколько глотков, не выдержал и сплюнул.

– Неть, моя нельзя! – закричал татарин и заставил выпить.

Жидкостью из других склянок он стал натирать тело княжича.

После этого питья Василий почувствовал себя лучше. Ушла куда-то боль, появилась сила. Но тело вдруг загорелось, словно его бросили в костер. Жгло так нестерпимо, что Василий даже стал метаться.

– Держи! – приказал старик Алберде.

Тот держал его до тех пор, пока Василий не перестал биться. Жар прошел, и стало легче.

– Ну, как ты? – через некоторое время спросил Алберда.

– Да… лучи. Надоть к се идтить. – Он поднялся и сел на лежак.

– Погодь, дед еще че-то хочет.

– Твоя пойдет, но… на. – И старик опять подал ему пахучую жидкость.

Василий не ломался, выпил. Стало совсем хорошо.

– Я пойду, – повторил он, – а-то мня искать будут, – поднимаясь, проговорил Василий. – Сколь я должон? – спросил княжич, глядя на старика.

Тот зло покачал головой:

– Не… моя не береть!

– Не надо, – сказал и молодой, – дед ничего не береть. Обними его. Ему приятно будет.

Василий обнял старика. Тот даже прослезился. И тут Василий понял, что говорил Алберда: татары разные бывают. У этого сердце было добрым.

Алберда проводил Василия до половины дороги, и княжич сказал:

– Идикась назад, ты и так со мной сколь повозился. А завтра я приду. Ты терь мне, как брат.

Он обнял Алберда, и они простились.

А в хоромах никто не спал. Так поздно Василий еще не приходил, и бояре с воеводой не знали, что делать. Когда княжич вошел, Кошка налетел на него, как коршун. Но Василий осадил боярина:

– Все – завтра.

Сказано это было таким голосом, что он тотчас погасил порыв боярина заниматься воспитанием. Княжич прошел к себе, присел на лежак. В голове зрел вопрос: «Что это было? Простое худоумие или кто подослал?» Но найти ответа не успел. Сон свалил его.

Проснулся он, когда наступил обед. Бояре толклись около его двери. На правах старшего, показать, что позиций своих не утратил, Кошка иногда приоткрывал дверь и, повернувшись к боярам, ожидавшим от него сообщения, говорил:

– Спит.

– Пущай спит! – соглашались они.

Василий проснулся от чувства сильного голода. Ему даже снилось, что он сел за стол, а у него отнимают еду. Подойдя к зеркалу, он взглянул на свою физиономию, намереваясь увидеть ее в синяках и ссадинах. Каково же было его удивление, когда он почти ничего не обнаружил. Задрав рубаху, осмотрел живот. Ему досталось больше всего, но он тоже выглядел довольно сносно.

– Мда-а, – довольно произнес Василий и направился в едальню.

Бояре встретили его пытливыми взглядами. Он только кивнул им головой, сел на свое место и начал «уплетать» еду. Ел с таким аппетитом, что, казалось, его долго не кормили. Наевшись, он коротко поведал о своем приключении. Кошка вскочил и набросился на него: