— Это должно быть «привычно»?

— Вы все правильно поняли.

— Это какая-то восточная философия?

— Это философия спецназа. И это никак не связано с моим азиатским происхождением.

— Я и не думал…

— Времена, когда за дразнилку «нерусь» я ломал руки, давно прошли. Во-первых, наскучило, во-вторых — тут не дразнят. Пойдемте в столовую. Познакомимся поближе.

В столовой было более людно. «Ну, еще бы! Пожрать-то, в отличие от того, чтобы заниматься, все горазды» мелькнула злобная мыслишка. Мелькнула и пропала. За некоторыми столиками сидели люди с бинтовыми повязками, в гипсах, со свежими ссадинами. Стало немного стыдно. Когда сели за столик, Максим спросил:

— Это вы всегда так тренируетесь?

— Нет. — сказал Ибрагим, застилая колени салфеткой, — Это ребята с операции. Побывали в госпитале. Теперь отдыхают.

Стало стыдно совсем.

— И часто такие операции?

— Сейчас — да. Война породила хаос. Хаос породил банды. Выезжаем почти каждый день.

— А милиция не справляется?

Ибрагим только головой качнул.

— А из кого, по-твоему, состоят банды?! Ну, не все, но я имею в виду самые опасные. И чем крупнее мент — тем опаснее банда. Есть, конечно, честные менты, но что они могут сделать? Без нас — ничего.

«Лучше бы просто без ментов» подумал Максим, но вспомнил соседа по лестничной площадке — майора МВД. «Неужели и он тоже? Нет. Не может быть».

— А ты чем тут занят?

— Я съездил на несколько выездов, сейчас мне положена неделя отдыха.

— Слушай! Я, конечно, понимаю, что это возможно тебе лишний геморрой, но может быть тебе будет забавно дать мне пару уроков? Пока я тут?

— Рукопашки?

— Да, вообще — всего.

— Ну, если начальство разрешит, то я буду не против. Только учти: сегодня я с тобой аккуратненько. Учить буду по полной.

— Идет.

Они пожали друг другу руки.

— Что будете заказывать, ребята?

Перед их столиком стояла буфетчица. В белом чепчике.

Планам молодых людей не суждено было сбыться. Вечером того же дня приехал Иван Александрович. Он вошел в номер, куда поселили Максима, огляделся.

— Максим Константинович! А давайте-ка прогуляемся за город. Не против?

— Не боитесь, что убегу?

Иван Александрович развел руками.

— Ну, что вы! Я вам доверяю.

— Ну, давайте прогуляемся.

Для прогулки Иван Александрович решил не использовать личную машину, а тут же, в гостинице, позаимствовал уазик.

Ехали не долго — максимум полчаса. Для разговора место было выбрано живописное. Выйдя из машины, задремавший было от дорожной качки Максим, огляделся и невольно охнул. За суетой последних дней он как-то не замечал ни белоснежных сопок, ни невыносимо ярких желтых и красных цветов на темно-зеленой траве, ни черного песка на побережье. Океанский горизонт четко, как линза, закруглялся, и это делало ощущение иной планеты завершенным.

— Нравится? — Иван Александрович показал на ближайшую сопку. — Как вы думаете, Максим Константинович, сколько до нее?

— Ну, километров пять.

— На самом деле пятьдесят.

— Ого!

— Это воздух, Максим Константинович. Камчатский воздух. — гордо сказал чекист. — Я ведь не родился здесь. Я, как и вы, — москвич. Меня сюда после высшей школы направили по распределению. Я обижался сначала, думал, что меня в глушь практически сослали. Думал, что поработаю тут пару лет, а потом — в Москву, в Москву. — улыбнулся он, — А потом, как приехал, увидел все это…. А работы здесь и в мирное время было навалом: диверсанты, контрабанда — всего достаточно. Скучать никогда не приходилось. Я очень горжусь тем, что у меня такая родина — «от чудских берегов до ледяной Колымы», — процитировал он старую песню. — Мне бы хотелось бы, чтобы так было бы и впредь.

— И так мы плавно подходим к сути нашего разговора.

— Циничный вы человек, Максим Константинович. Сразу видно — столичный житель.

— Ну, уж вряд ли циничнее полковника Службы Безопасности.

— Зря иронизируете. Я всю неделю, между прочим, сидел над вашим делом и несколько раз чуть не прослезился. У меня дочка вот сейчас взрослая почти — знакомится с молодыми людьми, провожают ее. То да сё. Но вот чтобы хоть один из кандидатов пешком за ней через всю Канаду, через Аляску… Впечатлило.

— Спасибо, что напомнили о том, что мне давно пора бы и дальше двигать — в Москву.

— А вот с этим проблемы. То есть в Москву-то — пожалуйста. Но — не напрямую.

— Иван Александрович! Ну, давайте уже оставим эти околичности и перейдем к делу. Что вы от меня хотите?

— Ну, хорошо! Хорошо! — чекист поднял руки вверх, как будто сдаваясь, — Тут вот какая штука — послание, о котором вы говорили, мы вскрыть оказались не в состоянии.

— Вот так-так!

— Не перебивайте. Так вот вскрыть не то самое письмо не получилось. Мы просто не смоги его найти. Но нам удалось вытащить другое письмо. Вот, почитайте.

Полковник протянул Максиму листок бумаги.

«Дорогой Салим! Сейчас я убедился в том, что те опасения, которые ты высказывал мне, были полностью обоснованы. К сожалению, пришлось убедиться в твоей проницательности на горьком опыте. Однако, я надеюсь, что до худшего дело не дойдет и мы еще сможем хоть что-то исправить.

Отправляю к тебе тот список, о котором ты меня спрашивал. Список привезет Максим — мой секретарь. Постарайся оказать ему возможную помощь».

— Логично предположить, что профессор Алиев занимается чем-то стратегическим и взрывоопасным, но, по нашим сведениям старик занимается историей двадцатого века. Плюс недавно выпустил брошюру по экономике. Странно все это.

— Сейчас все странно. Юрий Сергеич всегда был странный, Салим Алиев этот — странный, вы — тоже странный. Война — странная. Арчер еще подметил, что это не война, а глупость какая-то — ни одного вопроса эта война так и не разрешила. Более того, в свете ваших слов так и осталось неясным, кто вообще воевал.

— Вот-вот. А очень бы хотелось узнать — кто. И по возможности задать этому «кому-то» пару вопросов.

— А я чем могу?

— Я хочу попросить вас продолжить вашу миссию: отправится в Новосибирск и встретится с профессором Алиевым. Дело в том, что я не уверен в том, что профессор согласится на контакт непосредственно с нами, а вас профессору рекомендовал его друг.

Максим обошел вокруг машины и облокотился на капот напротив чекиста. Иван Александрович подумал и скопировал жест Максима. Теперь они были похожи на двух сфинксов, собравшихся загадывать друг другу загадки.

— Я рад, что могу вам пригодится.

— Не мне. Родине.

— А вот этому я не рад. Лучше бы Родина и без моей помощи хорошо себя чувствовала. Но, предположим, я согласился. Скажите, вам удалось что-либо узнать о моей семье? Или я сейчас зря трачу свое время?

Иван Александрович пожевал губами, изо всех сил сдерживая желание высказать все, что он думает о наглом юнце, по которому плачет ремень, и которому было бы неплохо немедленно надрать уши.

— Нам удалось установить, что в число эвакуированных ваша семья не попала. Но я не советую вам отчаиваться — множество семей покинули Москву своим ходом. Большинство погибших известно, но ваша семья среди них не значится. Связь очень затруднена. Мы сейчас устанавливаем соответствие личностей всех недавно зарегистрированных Ангелин Токаревых. Но это потребует очень много времени. Может быть, вы знаете, куда могла бы направиться ваша жена? Возможно к друзьям, родственникам?

— Я дам вам список всех известных адресов. Но давайте посмотрим правде в глаза — семью вы мою не нашли. То, что вы этого не можете сделать, не означает, что и я отступлюсь. Если потребуется, я пойду в саму Москву, не смотря ни на какую радиацию. А для этого мне нужно будет соответствующая помощь, оборудование. Мне, в конце концов, потребуются деньги. И все это я хочу получить от вас в качестве платы за мою помощь. Мне кажется, что это — справедливо и честно.