«Я ведь тогда звал Кетернию», — словно извиняясь, подумал я.

— Но знаешь, даже если ты действительно звал не меня, я все равно была рада, что откликнулась на твой зов, — искренне продолжала Марисса.

Я удивленно посмотрел на нее, замечая, что в ней действительно что-то было не так, как обычно. Может, все дело было в ее выражении лица: таком открытом и добром? Или всему виной были ее теплые бесхитростные слова?.. Я взял ее за руку, больше не казавшуюся холодной.

— Я звал тебя, — я врал, но сам начинал верить в свою ложь.

Я нагнулся и мимолетно коснулся губами ее щеки. Только теперь я понял, за что мог полюбить Мариссу — за запах моря, смешанный с вышиной.

«Именно так ощущается спокойствие», — заключил я, обнимая ледяную стражницу, покрасневшую из-за моих слов.

Солнце село, погружая местность в голубоватую сумрачную дымку, предвещавшую приближение ночи. Где-то вдалеке ожили вечерним шумом леса, полнившиеся хищными птицами и стрекочущими насекомыми. Я смотрел за Кетернией и Себастьяном, лежащими на земле. Он показывал ей на звезды, рассказывая об их особенностях, а она завороженно слушала, не отрывая глаз от небес.

«— Эй, Кетерния, ты ведь любишь меня?

— Люблю».

— Вон там Сириус, видишь? — спросил Себастьян, создавая колечко из огня, чтобы девушка смогла увидеть звезду.

— Да, вижу, — Кетерния кивнула, улыбнувшись Леруаморо.

«— А ты меня, Саша?..»

Да? …или нет?

***

Двадцать первое декабря пришло слишком быстро. Казалось, что стоило сомнениям охватить меня, как я совершенно забылся в них, теряясь в самом себе. Я ничего не решил, старался думать о проблемах поменьше: подготовка к сражению была важнее. Каждую ночь мы с Мариссой дрались, пока не падали на землю, совершенно обессилев. Иногда побеждала она, иногда я — никто не знал, кто сможет победить в конце. Кетерния с Себастьяном тоже перестали праздно проводить время и начали драться, пытаясь найти слабые места друг друга.

«Он побеждает по всем показателям, она не сможет его сокрушить», — мрачно думал я, когда огненная стражница вновь и вновь проигрывала, сдаваясь под натиском Леруаморо.

Сегодня был последний день нашей с Кетернией свободы: последняя тренировка должна была состояться сегодня.

— Доброе утро, — девушка прошла мимо меня, убирая волосы в высокий хвост.

Она была одета слишком тепло для тренировки в здании.

— Доброе, — кинул я, взмахнув рукой — чашка с кофе прилетела стражнице в руки.

— Спасибо, — Кетерния села подле меня, отпивая горький напиток. — У меня есть предложение.

— Какого рода? — я очаровательно улыбнулся, но, встретив ее взгляд, вернул своему лицу серьезное выражение.

— Давай проведем последний день вместе за тренировкой, покажу тебе мой новый прием, — сказала она.

— Своеобразное прощание? — с горечью спросил я, надеясь, что Кетерния ответит отрицательно.

— Именно, — стражница встала и бесстрастно ушла из кухни. — Через пятнадцать минут на улице.

В сердце что-то кольнуло, когда она захлопнула за собой входную дверь. Ее недопитый кофе остался на столе, расточая свой чарующий аромат.

Мы ехали в сельскую местность, сплошь покрытую белоснежным снегом, не тронутым уборочными машинами. Кетерния, купившая по пути продуктов, которые почему-то тащил я, попросила остановить, когда мы достигли остановки в какой-то пустоши, где, казалось, не было ни души.

— Пошли, спрячемся от любопытных глаз, — стражница махнула рукой и юркнула на тропинку, скрытую тяжелыми еловыми ветками.

— Куда конкретно мы идем? — поинтересовался я, отмахивая от нас снег, скатывавшийся с деревьев.

— Я ищу одну опушку, путь к которой, я надеюсь, еще не совсем стерся из моей головы, — пояснила Кетерния, резко приседая. — Сюда.

Стражница съехала на ногах с небольшого уклона, открывавшего нам красивую низину, сплошь усеянную замершим кустарником, покрытым блестящими каплями льда. Старый коттедж, прятавшийся под горным навесом, выдавал то, что когда-то здесь все же жили. Кетерния уверенно шла вперед, утопая ногами в мягком снеге.

— Уберешь, пожалуйста, — попросила она, указав на лед, сковавший калитку дома.

— Вламываемся на чужую территорию? — спросил я, взмахивая рукой: прозрачная скорлупа с громким треском разлетелась в разные стороны.

— Не-а, это мой дом, — Кетерния открыла калитку, противно скрипнувшую от старости, и зашла на участок.

Огненная стражница подошла к двери и вставила ключ в ржавый замок, но дверь не поддалась.

— Вот черт, — девушка обозленно выдохнула и направила руку на дверь, через секунду та открылась, впуская нас в дряхлый дом, пропахший сыростью и плесенью.

Кетерния решительно пошла направо и занырнула в гостиную, стены которой были оклеены блеклыми цветочными обоями, в глубине комнаты располагался камин, а вокруг были приветливо расставлены кресла.

— Ты здесь?.. — начал я, озираясь вокруг.

— Не была уже шесть лет: тетя ненавидит это место, — пояснила девушка, взмахнув рукой — в камине запылал огонь, отбрасывавший причудливые пятна на стены.

Я облокотился на дверной косяк, внимательно следя за действиями Кетернии. Я был уверен, что никто другой с ней здесь раньше не бывал. Никто другой не знал ее истории целиком. Никому она так не улыбалась.

«Тогда почему меня охватывают сомнения?» — раздумывал я, когда стражница ударила меня по плечу.

— Пошли проведем бой, а дом за это время согреется, — сказала она, застегивая куртку и вылетая на улицу, где вовсю бушевала метель.

Я последовал за Кетернией, вставшей в центре пустоши и щелкнул пальцами, успокаивая непослушную стихию.

— Один раунд? — предложила девушка, разминая руки, укутанные в перчатки.

— Да, только давай сражение будет не для победы, — согласился я, потягиваясь.

— Для хвастовства? — Кетерния ухмыльнулась, вокруг нее запылали огоньки, шипевшие от случайно налетавших снежинок.

Я ответил ей улыбкой, узнавая свою чертовку.

«Забудь про свою», — прозвучало у меня в голове.

— Понеслась! — стражница ринулась на меня, рассекая сугробы огненными лентами.

Я пригнулся. Одна из полосок со свистом пролетела надо мной, чуть было не опалив волосы. Я откинул руку в сторону, создавая моргенштерн, ледяная рукоять которого сверкнула под приглушенным серым светом, пробивавшимся через тяжелые облака. Я поднял оружие, защищая себя от ее хлыстов. Кетерния набрасывалась на меня с беспорядочными ударами, совершенно не продумывая стратегию.

«Дух захватывает», — с восхищением подумал я, когда стражница, нанеся очередную атаку, отпрыгнула в сторону и закрутила огненные ленты в смертоносный вихрь, несшийся на меня.

Я воткнул моргенштерн в землю, оттолкнулся ногами и перелетел пару метров, твердо приземляясь на ноги.

— Приготовься, я атакую, — предупредил я и рванул к Кетернии, со звоном отражая причудливо закручивающиеся огненные ленты.

Девушка сомкнула ладони в молитве, когда я оказался перед ней, и я, не задумываясь о своих действиях, ударил моргенштерном по ее ребрам — оружие срикошетило, содрогаясь из-за встреченного препятствия. Каменный щит, существование которого я не заметил, рассыпался серой пылью, опустившейся на белоснежный снег.

— Слушай, Александер, — обратилась Кетерния ко мне, сбегая из моей западни и посылая мне в спину пару кинжалов, разлетевшихся в разные стороны, когда они касались воздушного щита.

— Почему ты так меня зовешь? — внезапно сорвался я, швыряя в нее ледяными осколками.

— Так я ничего не чувствую, — еле слышно ответила стражница и кинулась на меня, образуя вокруг своего тела плотный огненный вихрь.

Кетерния со всей силы столкнулась со мной, смыкая свои руки на рукояти моргенштерна, грозившего растаять из-за ее напора. Я отчетливо слышал, как с ее щек падали редкие слезы, с шипением растворявшиеся в ее пламени.

— Пообещаешь мне кое-что, Александер? — девушка подпрыгнула, оттолкнувшись ногами от моего оружия.