Я взглянул в ее серебряные глаза, успокаивающе смотревшие на меня. Она наивно пыталась мне помочь в том, в чем ни черта не смыслила. Я проигнорировал ее слова и безвольно оглянулся на огненных стражей. Они стояли слишком близко друг к другу, Леруаморо бережно держал руки чертовки, она приветливо ему улыбалась, вглядываясь в его лицо. Юноша что-то спросил у нее одними губами, а может, я просто не услышал из-за стука сердца, гулом отдававшегося в ушах. Девушка кивнула в ответ. Себастьян наклонился к лицу Кетернии и мимолетно поцеловал ее в щеку. Его зеленые глаза самодовольно блеснули, когда он увидел мое лицо.

— К черту… — сорвалось с моих губ, когда мир растворился.

Комментарий к Глава 24

Простите, что меня так давно не было, загруженная неделя выдалась(

К слову, до конца осталось считанное количество глав)

Мне было бы очень приятно узнать ваше мнение о моей истории, так что не стесняйтесь писать отзывы :3

========== Глава 25 ==========

Проснувшись раньше чертовки, я поднялся с дивана, укрыл ее пушистым пледом и ушел наверх. Бессильно упав на кровать, я забылся в бессонной беспокойной дреме.

Промозглое утро неприятно давило на меня, заставляя бессмысленно пялиться в потолок спальни. Кровать казалась неестественно большой и пустой.

«Я так устал», — повторял я вновь и вновь, не желая выходить, не желая притворяться, что я мирюсь со всем, что происходит вокруг.

У меня осталось лишь три истины: я доверял Кетернии, я понимал Мариссу, и я ненавидел Себастьяна. Я не желал ему смерти, но предпочел бы никогда более с ним не встречаться, что, конечно, невозможно. Казалось, будто мы все играли в какую-то замысловатую игру, которой управлял кто-то сверху, беспричинно дергал за ниточки, заставляя нас скорбеть по погибшим друзьям или прерывисто вздыхать, когда сердце замирало от переполнявших эмоций.

В последнее время я стал забывать о том, что меня волновало раньше: я перестал вспоминать о предательстве матери, не звонил бабушке, словно она для меня была чужим человеком, я стер из памяти все моменты, которые раньше бы заставили меня безудержно рыться в пыльных книгах, лишь бы найти ответ. Я мысленно перечислял вопросы и загибал пальцы:

«Почему Кетерния ничего не знала о стражах? Что не так с ее семьей? Как она выжила тогда? Ее странный артефакт, силы ледяного стража… Я, наверное, никогда не найду на них ответы, — неутешительно подумал я. — Разве что после смерти».

Я поднялся, но только потому, что больше не находил себе дел. Спустившись по холодной лестнице, я понял, что Кетернии не было дома: стояла мертвая тишина, даже шум улицы не пробивался через тонкие серые стекла. На кухонном столе лежала аккуратная записка:

— Ушла по делам, вечером расскажу, иначе ты меня убьешь, — прочитал я и, стараясь выглядеть как можно безразличнее, кинул бумажку в мусорку.

Есть не хотелось, поэтому я просто сварил себе кофе, который должен был прогнать хмурые мысли. Присев за стол, я с любопытством уставился на потрепанную книжку, утыканную разноцветными закладками, «Гордость и предубеждение» гласило на обложке. Бегло пролистав пожелтевшие от старости странички, я отодвинул роман в сторону. Я знал, о чем было это произведение, и было видно, что Кетерния зачитывалась им до дыр.

«Ну, или это не ее книга», — с издевкой подумал я, отхлебнув горький и слишком крепкий напиток: молоко закончилось, а в магазин мы не вылезали из-за постоянных тренировок.

Я отклонился назад и выглянул в окно, раздумывая, хочу ли я сегодня выйти из дома на прогулку до ближайшего супермаркета. Не думаю, что Кетерния бы додумалась купить съестного. Я вымыл кружку и подошел к журнальному столику, где еще вчера оставил свой телефон, который почти не использовал с тех пор, как стражница переехала сюда. Я не был уверен, что хочу позвонить бабушке, но был обязан. Я деревянными пальцами нажал на ее контакт и приложил телефон к уху, слушая противные механические гудки, разрезавшие устоявшуюся тишину квартиры.

— Доброе утро, Александер, — что-то никогда не менялось.

— Привет, бабушка, — отозвался я, падая на диван. — Как дела?

— Бывало и хуже, — кратко ответила женщина. — Надеюсь, что вы больше не прогуливали сны?

«Все еще корит меня за то, что я повел себя, как должно стражу», — измученно отметил я.

— Нет, исправно посещаем их, — я потер глаза.

Последовала непродолжительная пауза.

— Будь добр, расскажи, — ее голос стал мягче, но слова показывали, что стоит мне хоть что-то сделать не так — и я буду уничтожен.

— Пока мы только познакомились, вчера были во французском городке Дьеппе, а сегодня уже начнутся тренировки, — мои слова казались заученными.

— Я не совсем это хотела услышать, — снова холодок.

Я знал, что она хотела узнать о Мариссе. Брак был второй вещью по важности в жизни стражей. С каждым поколением мы вымирали, причины тому были разные, но все сводилось к одному — вдруг однажды стражей будет настолько мало, что не смогут найти даже четверых. Именно поэтому когда-то давно сотворили магию, опутывавшую нас связью, которую проще было назвать любовью, чем цепями: Совету нужны были дети с силами. Бабушка просто хотела узнать, испытываю ли я что-то к Мариссе, как и должен. Другое дело, что она всегда с легкостью узнавала, когда я лгу.

— Она хорошая, у нас много общих тем для разговора, — я кинул общие фразы, которые были бы справедливы для любого жителя нашей планеты, кроме всей семьи Леруаморо.

— Александер, я советую отнестись к этому серьезнее: Совет обеспокоен настоящим положением вещей… — она провела очередную лекцию, которую иногда рассказывала мне в детстве вместо сказок.

Я потер переносицу, чувствуя подступающую мигрень.

— Я серьезно отношусь к этому, бабушка, — вяло воспротивился я, рассматривая черные окна соседнего здания, наверное, сейчас все ушли на работу.

— Не достаточно, Александер, — возразила женщина, слегка повысив голос. — Тебе стоит осознать, что иные привязанности приведут тебя, если не в могилу, то к исключению из стражей.

Почему-то именно сейчас этот довод показался мне глупым: нас очень мало осталось, Совет, даже если там сидят одни Стефаны, не вышвырнет меня, имея хоть каплю здравого смысла.

— Я все прекрасно понимаю, — тихо сказал я, прикрывая глаза.

— Если понимаешь, тогда докажи, — с вызовом ответила бабушка.

— И что мне сделать, чтобы ты поверила, что я серьезен?

— То, что должно сделать приличному молодому человеку, — очевидный намек.

— Предложение? — надеясь, что ошибся, прошептал я.

— Именно, — чрезмерный восторг проступил в бабушкином голосе. — Если ты сделаешь Мариссе предложение, то Совет будет уверен во всех вас, никто не будет сомневаться, что вы с Кетернией не будете нарушать правила и искать погибели, если что-нибудь случится.

Похоже, «Царство мертвых» никак не выходило у нее из головы. У меня тоже, но я лишь видел кровавое месиво, бесконечные холодные трупы, смотрящие на меня своими безжизненными глазами, и мертвого Бостона, спасшего нас ценой своей жизни. Глупо было думать, что это событие заставит меня взглянуть на ситуацию по-другому: я не стыдился того, что послушал тогда Кетернию и спас нечисть, в которой еще теплилась драгоценная искорка жизни. Сравнивать этот поступок с необдуманной свадьбой было безумием.

«Эта новость уничтожит чертовку», — с горечью подумал я, понимая, что я к такому тоже не был готов.

— Нельзя с этим повременить? — осторожно попросил я, зная, что от судьбы никуда не денешься. — Мы едва знакомы.

Бабушка устало вздохнула. Наверное, ее слова не были искренними, скорее всего, Совет давил на нее, менял ее взгляды на мир.

— Декабрь крайний срок, — сталь сквозила в голосе бабушки. — Чтобы до последней проверки все решилось.

Это был приказ, его нельзя было нарушить.

— Это кажется трудным, но только так ты сможешь отпустить старые привязанности и двигаться дальше, — в утешение сказала она и, попрощавшись, положила трубку, так и не дождавшись моего ответа.