— Русаалок туут не обитаает, — объяснила мне девочка, улыбаясь своим прогнившим ртом.

— Но я видел их в конце августа, — возразил я, нахмурив брови.

— Их сдеесь никогдаа не бываает, потомуу что они боятсяа наас, — самодовольно прошипело создание, снимая кусок полупрозрачной кожи с коленки и бросая его в Неву. — В этоом годуу страашница огняа и землии постараалась, и они заплылии к нам в гаавань. Жааль, штоо уплылии не фсее.

Я поежился, когда тусклые глаза с ехидством посмотрели на меня.

— Ноо я думааю, штоо тебее нушныы иименно мы, феедь ты пришеел за информаацией, — протянула девочка, продолжая терзать свое тело.

Я кивнул и сглотнул ком, стоявший в горле.

— Что происходит в мире нечисти? — быстро спросил я, слегка отворачиваясь, чтобы не видеть, как очередной кусок плоти с противным склизким звуком отлипал от костей.

— Мноого чеего, нечиисть богаата на ноовые идееи, — рассеянно сказало создание.

— Я про странные события, когда русалки ели людей или оборотни обращались вне полнолуния, — пояснил я, разглядывая песок на асфальте.

— Этоо не полоожено знаать теем, ктоо ещео не стаал страашем, но я скаашу, еслии ты даашь мне равноцеенную информаацию, — задумчиво сказала девушка, возвращаясь к своим темным волосам.

Я с подозрением посмотрел на утопленницу, пытавшую выторговать у меня что-то.

— По рукам, — сказал я решительно.

— Штоо ш, нечиисть устаала от гнеета Совеета, они хотяят свобооды, как былоо рааньше, — прохрипела падальщица. — Они разруушат егоо изнутрии.

— Они? А вы не с ними? — поинтересовался я, понимая, что внутри Совета были предатели, спрашивать об этом не было резона.

— Мы на сторонее победиителеей, — голос девушки сипел.

— А кто лидер? — спросил я в надежде, что она ответит мне.

— Это дорогаая информаация, страаш, за нее нужноо буудет отдаать огроомную цеену, но у тебяя нет ничеего стоаль интереесного, так штоо я не отвеечу.

Я сжал кулак, бросая взгляд на мертвую девушку, смотрящую на меня свысока.

— Хорошо, что ты хочешь от меня за то, что уже сказала? — я поторопил ее, не желая более тут задерживаться, если от этого нет никакого толку.

Создание по-детски захихикало, что заставило меня вздрогнуть.

— Скажии, штоо не таак со страашницей? — существо уставилось на меня, скрестив руки на груди, сквозь которую проглядывали ребра, покрытые подводной зеленью.

— Ничего, обычная стражница, — непринужденно бросил я, стараясь скрыть свое волнение.

— Не стооит враать, — девочка повернула голову так, что у обычного человека бы давно сломалась шея.

Я сосредоточился, удерживая маску спокойствия.

— Она сильнее, чем кажется, — я резко поднялся на ноги, собираясь уходить.

Девочка хмыкнула, закрывая свои прозрачные веки. Месяц обливал ее своим светом — она казалась еще более мертвой.

Не чувствуя никаких преград, я торопливо пошел обратно. Моим единственным желанием было поскорее покинуть это место, наполненное одной лишь смертью.

— Совеетую обрааботать цараапину, страаш. Никогдаа не знааешь, что моошно подхватиить от труупа, — прошипела девочка мне вслед.

Фонарь мигнул и погас, я услышал громкий всплеск, но не обернулся, а побежал быстрее, оставляя позади падальщиц и запах гнили.

«Ужасное место», — подумал я, шагая по пустым, но светлым улицам.

***

Я устало доплелся до дома и отправился в душ, стараясь смыть запах, который, кажется, въелся даже в кожу и волосы. После мытья я несколько раз обработал порез, оказавшийся глубже, чем я предполагал. После этих ритуалов чистоты я бросился на кровать и, наконец, расслабился. Несмотря на всю мою усталость, сон, как назло, не шел.

Я встал с кровати и вышел на балкон. Ночь была в самом зените, сейчас все, кроме нечисти и тусовщиков, спали, ничего не боясь. Я облокотился на кованые перила и наклонился вперед, находясь на грани между падением и безопасностью. Такая возможность приятно охладила разум. Ветер с силой подул, словно стараясь вернуть меня в комнату, не дать совершить ошибки.

«Я и не собирался», — одним взмахом руки я успокоил внезапно взбунтовавшуюся стихию.

Я снова оглядел крыши, выделявшиеся зеркальными пятнами на фоне темных зданий. Звезды грустно подмигивали мне с небес. Я сел на холодный камень, обнял свои колени и положил голову на них.

«Неужели нечисть так сильно ненавидит Совет?» — задумался я.

Естественно, мы ограничивали их свободу, но все это было ради их же блага. Так ведь? Вампиры получали кровь из больниц, у оборотней были свои территории для вольной жизни, фейри становились частью общества, работали, а не прятались в своих мирах, словно затворники… Чего в этом плохого? Благодать!

«Но ведь вампиры — хищники, оборотни — дикие, а не домашние животные, а фейри — гордые воители», — вспомнил я.

Одинокие автомобили тихо шуршали шинами по дороге, покрытой тонким льдом. Я прикрыл глаза, вслушиваясь, дыша этим миром. Я знал, что где-то неподалеку плачет ребенок, а мама пытается его успокоить, напевая колыбельную; внизу, в баре, люди танцуют под ритмичную музыку; по Неве идет корабль, рассекая чернильную воду…

«Мы заперты так же, как и они, — с грустью подумал я, вырываясь из мира ощущений. — Мы не можем любить тех, кого хотим, мы не можем быть кем угодно, у нас одна лишь задача — сберечь людей».

Я вспомнил Кетернию, ее золотые глаза и жизнерадостную улыбку. Все это сейчас казалось таким далеким, недосягаемым. Я вытянул руку, открыв ладонь, — пара снежинок слетели с нее и унеслись к небу, крутясь на ветру.

«Мне нужно будет дать ей ответ, который будет устраивать нас обоих», — решил я, но понимал, что даже само слово «устраивать» было неуместным по отношению к чувствам.

Я осторожно встал и повернулся к двери, собираясь зайти в комнату, которая стала мне практически родной за последние месяцы. Я бросил последний взгляд на сияющий город.

«Похоже, нас ждут тяжелые времена», — мрачно подумал я, закрывая балкон.

***

Октябрь подходил к концу, и зима, похоже, полностью обосновалась в Санкт-Петербурге. Улицы затопило снегом, крыша в школе протекала, а ученики ходили в самой теплой одежде, какую только нашли в своих шкафах. По тв постоянно вещали о том, что температуры бьют все рекорды. Я надеялся, что не был причастен к этому ненастью, но все может быть.

Школа стала для меня сущим адом. Там повсюду была Кетерния. Хотя я и старался нигде не пересекаться со стражницей, но натыкался на нее везде, постоянно встречался с ней взглядом, видел ее улыбку… Она словно была солью, которая сыпалась мне на рану. Или это я сам ее сыпал, когда пытался отыскать чертовку в толпе?

«Сколько можно?» — возмущался я, когда снова любопытно выглянул из-за широкой спины одноклассника, чтобы посмотреть, как она записывает за учителем, заправляет волосы за ухо, рисует какие-то каракули.

Внезапно Кетерния подняла голову от листа и посмотрела в мою сторону. Она мягко улыбнулась — ямочки образовались на ее щеках. Я отвел взгляд, словно не пялился на нее все это время.

Меня бесила эта ситуация: каждый раз, когда я собирался с мыслями, придумывал очередной разумный, обоснованный отказ, я видел ее и терял голову. Думаю, что заговори я с ней в такой момент, то не связал бы и пары слов. Именно поэтому я шарахался от нее, как от огня.

«От огненной стражницы, как от огня», — я ухмыльнулся глупому совпадению.

Наконец урок подошел к концу, я начал собираться, небрежно бросая книжки в сумку. Она торопливо прошла мимо меня, унося с собой свой еле заметный цветочный аромат. Чертовка подбросила ко мне на парту клочок бумаги, вырванный из ее блокнота. Я с недоумением поглядел на листик, подхватил его и вылетел из класса, подгоняемый преподавателем. Я поискал глазами Кетернию в толпе, но она всегда умела скрыться от меня, когда хотела. Я развернул бумажку и понял, что написала ее не она. Резкие линии, выведенные мужской рукой второпях четко выделялись на желтоватой бумаге.