Утром девятого дня я покинул дом, намереваясь пробежаться. На улице было приятно прохладно, а народу не было. Размеренное дыхание и четкость движений заставляли меня расслабиться и забыть о Кетернии хотя бы на некоторое время. Сделав гигантский крюк, я свернул на пляж, мечтая пройтись по воде.

Залив встретил меня приветливым шепотом волн. Я быстро скинул кроссовки и ступил в ледяное море, охлаждавшее кожу. На пляже были туристы, с любопытством и ужасом смотревшие на меня. Действительно, не каждый решится в такой холод надеть только футболку и практически ходить по льду. Бедные люди застегнули куртки. Я лишь ухмыльнулся, шлепая по жидкому стеклу, разбивавшемуся от каждого удара. Добравшись до заветного места, я растянулся на песке, наслаждаясь приятным морским бризом.

За эти девять дней я многое осознал. Теперь я был уверен, что мое решение о Кетернии было единственно верным: скорее всего, именно из-за своих аномальных способностей она временно «исчезла». Я тяжело вздохнул, падая на песок. Кроме того, я понял, что чем скорее я попаду в Санкт-Петербург, тем лучше. Там я смогу лично следить за Кетернией, чтобы она не натворила дел. Я глядел в бесконечное небо, хваставшееся своей сияющей синевой. На душе неприятно ныло. Это было еще одно открытие — без нее я с трудом живу.

«Полужив, полумертв», — мрачно подумал я.

Я расслабился, отпугивая мысли о Кетернии: от них только больнее. Да и вообще жизнь в последнее время была не особо радостной. Бабушка практически все время проводила в Совете или в России, следя за чертовкой. Последний раз мы говорили два дня назад. Она уведомила меня, что у остальных стражей не возникло таких проблем с силами. Это не очень-то волновало меня, но лишь упрочило мою решимость в отношении стирания памяти. Вот и все, больше я ее не видел, только получал записки, что она ушла. Иногда мне казалось, что Стефана я видел чаще, чем бабушку. Он действительно был ежедневным гостем, но, услышав мои шаги, всегда исчезал, облегчая тем самым мою жизнь. Ну, и свою.

Я сел, отряхивая ноги от песка. Пора было идти домой. Туристы уже ушли с пляжа, но оставили мусор.

«Свиньи», — недовольно подумал я, поднимая руку.

В следующую секунду весь этот шлак перелетел в урну. Я довольно кивнул и спокойно вышел на дорогу, оставляя море позади.

***

Вечером я закончил собирать чемодан, услужливо выданный бабушкой. Я положил туда совершенно все вещи, но так и не смог заполнить даже половины пространства. Это было ярким доказательством того, что моя жизнь скучна и пуста. Единственной надеждой было светлое будущее.

«Надеюсь, я накоплю вещей», — подумал я, захлопывая тяжелую крышку чемодана.

Ложась спать, я даже не надеялся встретить Кетернию, я просто не чувствовал этого. Не было магии, поэтому я, посмотрев телевизор до поздней ночи, направился спать. Бабушки не было, скорее всего, она снова была на дежурстве. Это мне никак не мешало, поэтому я спокойно заснул в пустом и холодном доме.

Звон дождя по крыше разбудил меня раньше обычного. За окном все было серо-фиолетовым, но меня это не волновало. Приятное чувство умиротворения затопило мои мысли, мешая мне трезво думать. Казалось, будто вот-вот произойдет что-то. Я подскочил, подверженный некому импульсу. Я быстро сбежал по лестнице, проскочил кухню, в которой сидели бабушка и Стефан.

«Кому это важно?» — счастливо подумал я, выскакивая на улицу.

Ледяной воздух охладил сонную голову, усиливая это невероятное чувство. Капли дождя серебром падали с неба, запутываясь в моих волосах, звонко падая на землю.

«Неужели?» — восхищался я.

Смех случайно сорвался с моих губ, разлетаясь по округе. Ливень заглушил разговор Стефана и бабушки, вышедших на порог. Они с интересом наблюдали за мной.

«Да, сегодня мы увидимся», — я раскинул руки, сливаясь со своей стихией.

Безграничный восторг, эйфория с головой захлестнули меня, мешая дышать. Мне казалось, что даже присутствие Стефана — великая награда. Я побежал, легко огибая дом. Я не обращал внимание, что бежал босиком по мокрому асфальту. Сейчас главное то, что мы увидимся. Сердце билось с невероятной скоростью, пытаясь выпрыгнуть из груди, но я непреклонно стремился вперед. Ливень вторил моему настроению и звонко обрушивался на остров, смывая грусть и отчаяние: для них больше нет места. Я смутно помнил, как забрался на гору, однако чувство непередаваемой свободы переполняло меня, заставляя улыбаться, как дурака, кричать от радости и просто жить.

Я вернулся домой под самый вечер. Стефана не было, а бабушка, к моему удивлению, сидела в кабинете. Она лишь странно глянула на меня, когда я зашел поздороваться. Тень улыбки мелькнула на ее губах, но глаза выдали ее с потрохами — искорки веселья так и сияли, отражая бесчисленный свет ламп. Я ухмыльнулся в ответ и побежал в комнату, мгновенно падая на кровать и засыпая с молитвой на губах.

«Кетерния, Кетерния, Кетерния…»

***

Родной шепот волн, привычное шуршание теплого песка, палящее солнце.

— Я дома, — воскликнул я, стремительно открывая глаза.

Кетерния нависла надо мной, с интересом рассматривая меня.

— Ну, я рада, что ты наконец-то нашел свое место в обществе, — она сверкнула улыбкой.

Я обхватил руками ее лицо и слегка сжал щеки, заставляя девушку выглядеть очень забавно.

— Ты не представляешь! Я чуть не умер, чертовка!

— Я фоже, — ответила она, смешно приподняв брови.

Я рассмеялся.

— Я себе места не находил, — продолжил я, отпустив ее и сев. — Думал, что ты исчезла!

Кетерния учтиво кивала, не прекращая улыбаться. Я замолчал и внимательно посмотрел на нее: русые волосы искрились золотом, а глаза горели счастьем. Я, наверное, выглядел так же.

— Закончил? — спросила она, прикрывая глаза рукой от солнца.

Я приподнял бровь, не понимая, к чему это она. В следующую секунду девушка легко обхватила меня за шею и притянула себе. Она молчала. Я бережно обнял ее в ответ. Она словно драгоценный и хрупкий камень: ее нельзя разбить. Не имею ни малейшего понятия, сколько мы так просидели, но я чувствовал себя в безопасности, наконец-то целым, а не жалкой половинкой.

Единственное, что омрачило этот чудесный момент — мое обещание. Я аккуратно отстранил девушку, ища ее взгляда. Она посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц. Я заметил, что на шее красовались желто-фиолетовые синяки, не успевшие зажить за десятку дней. Я провел по ее шее мимолетным движением руки.

— Они уже не болят, — спокойно ответила она, невольно вздрогнув от прикосновения.

Я сжал руку в кулак.

— У меня для тебя две новости… — начал я.

— Две плохие новости, одна хуже другой? — процитировала она меня.

Я горько улыбнулся.

— На этот раз одна хорошая.

Кетерния кивнула, готовая слушать.

— Завтра я улетаю в Санкт-Петербург, — просто сказал я.

Девушка замерла, несколько раз шокированно моргнув. Похоже, такое было трудно переварить.

— Что? — она с сомнением глянула на меня.

— Я, самолет, Россия, Санкт-Петербург, — я с большим трудом подавил смешок: ее челюсть отвисла практически до самой земли.

— Серьезно? Серьезно?! — она аж подскочила, осознав все, что я ей сказал.

Я лишь кивал, а она восторженно сыпала вопросами, на которые у меня не было ответов.

— Где ты остановишься?

— Не знаю, — я пожал плечами.

«А, действительно, где?» — подумал я.

— А жить на что будешь? — продолжала девушка, расхаживая по кругу.

— Без понятия, — я потянулся, упав на землю.

«Это надолго», — отметил я.

Пока Кетерния шептала себе что-то под нос, словно безумная, я размышлял о том, как мне объяснить нужду в стирании ей памяти. Это определенно будет неприятный разговор, который не принесет нам обоим ничего хорошего.

«Это неважно: пока она рядом, мне нет дела, ненавидит ли она меня или… Или?..» — я сам испугался от мысли, проскользнувшей у меня в голове.

— Все, я спокойна. Говори плохую новость, — стражница села рядом со мной и закусила губу.