«Конечно, уже следующей ночью», — мой ответ эхом прозвенел в ушах.

На кухне пусто. В гостиной никого. Я в отчаянии вернулся наверх, чтобы проверить ванную. Пусто.

«Сомневаюсь, но буду надеяться», — легкий шепот Кетернии приговором обрушился на меня.

Я слетел вниз, бабушка зашла через главную дверь и снимала обувь. Я стремительно подбежал к ней, вцепившись женщине в плечи.

— Я… — мой голос сорвался. — Мы не увиделись, мне ничего не приснилось.

Женщина широко открыла глаза и приоткрыла рот от удивления. Силы мгновенно покинули меня. Я упал на пол.

«Что с тобой? Где ты?» — я запустил руки в волосы, пытаясь собраться с разбегавшимися мыслями.

Образы один за другим наводнили голову, заползая в самые сокровенные уголки сознания. Первобытный страх сковал каждую частичку моего тела, я был готов хоть сейчас сорваться в Россию, чтобы найти ее. Бабушка села рядом, прижимая меня к себе. Она делала так только в детстве, когда я сильно плакал.

«Но ведь я не плачу?..» — отрешенно подумал я, не понимая, что соленые теплые ручейки, спускавшиеся по щекам, — слезы.

Не знаю, сколько времени мы так просидели. Мои ноги затекли, когда бабушка заставила меня встать. Она, бережно подхватив, повела меня в комнату. Мне было все равно. Мир разрушился, остались только руины. Женщина осторожно уложила меня на кровать, прикрыв одеялом. В следующую секунду дверь закрылась с тихим ударом. Хлопок. Бабушка ушла. Я остался один, совершенно один. Я закрыл глаза, предаваясь сладостному забвению.

Минуты тянулись часами. Кошмары преследовали меня, я пытался вырваться из их паутины, но лишь сильнее путался в хитрых нитях.

— Кетерния… — отчаянно шептал я, пытаясь дотронуться до ее образа, возникавшего в моей голове.

Картинка рассыпалась на миллионы осколков, оставляя меня в одиночестве. Почему я был ледяным стражем, а не огненным? Почему мне так холодно? Я метался по кровати, замораживая стены и мебель. Душа рвалась наружу, к солнцу. Я не знал, что оно уже давно село.

Я был на грани безумия, когда громкий лающий хлопок ворвался в мои кошмары, заставляя меня подскочить на кровати. Резкий свет озарил комнату, походившую на холодильник для мяса. Бабушка обеспокоенно подбежала ко мне, беря мое лицо в свои руки.

— Александер, ты меня слышишь?

Я поднял взгляд на нее. Ставлю все, что я выглядел дерьмово.

Кивок.

— Совет не смог найти ее, — сказала бабушка, всматриваясь в мои пустые глаза.

Я опустил голову. Теперь точно конец. В ушах неприятно зашумело, я захотел исчезнуть.

— …Но они почувствовали ее по силе, — тихий голос прорвался сквозь пелену отчаянья. — Она где-то там, сейчас ее ищут, как только найдут — сообщат.

Я лишь снова кивнул. Теплый огонек надежды снова разгорелся где-то на задворках сознания. Я упал на кровать, не имея сил и желания двигаться.

— Я разбужу, когда узнаю что-нибудь, — бабушка укрыла меня и поцеловала в лоб. — Спи.

Выключатель щелкнул, погружая комнату в успокаивающую тишину; бабушка прикрыла за собой дверь. Забавно, что мы становимся настоящей семьей только в моменты опасности. Я перевернулся, вдыхая ледяной воздух спальни.

«Лучше забыться», — решил я и, сопротивляясь, преодолел кошмары, засыпая с тяжелым сердцем.

***

Первые рассветные лучи разрезали ледяные пары. Но разбудило меня не это. Это была гнетущая тревога, заставившая меня покинуть уютный склеп и выйти в светлый пустой коридор. Тихий разговор на французском, слышимый из-за двери бабушкиного кабинета, привлек мое внимание. Я подошел к комнате вплотную, прислушиваясь к словам. Желая расслышать больше, я приложился ухом к теплому дереву. Дверь предательски скрипнула и приоткрылась. Разговор мгновенно прекратился. В комнате было непривычно жарко.

Стефан вальяжно сидел на стуле перед бабушкиным столом. Сегодня на нем был темно-зеленый костюм, черная рубашка с золотыми запонками в виде змей, ярко блестевших под светом ламп. Безукоризненная прическа и надменный взгляд. Однако сейчас за внешним лоском пряталась усталость: он искал Кетернию целую ночь.

Я кивнул, не желая здороваться.

Мужчина внимательно посмотрел на меня изумрудными глазами. Кажется, он даже пожалел меня, но это была лишь секундная слабость. Стефан поднялся, поправил костюм и сказал бабушке:

— Au revoir, Aina. (До свидания, Айна).

Мужчина исчез с громким хлопком, заставив меня вздрогнуть. Я осторожно сел на еще теплый стул. Бабушка не начинала разговор, я тоже молчал. Я моргал на каждое тиканье часов, будто сам стал старым механизмом с самими простыми задачами.

— Они нашли ее, — наконец сказала бабушка.

Узел волнения легко развязался, позволяя мне дышать свободно. Я поднял на нее взгляд.

— Где? — мой голос прозвучал сухо и неправдоподобно, механизмам вообще трудно разговаривать.

— Она была дома, спала, если быть точной, — просто ответила бабушка.

— Но почему вы сразу туда не отправились? — возмутился я.

Бабушка улыбнулась и покачала головой.

— Они ее там не нашли. Сперва помощники Совета заглянули во все окна ее квартиры, но не учуяли ее.

«Учуяли?» — я насторожился: такое могла провернуть только нечисть.

— Тем временем мы со Стефаном разделились и облетели весь город. Такое чувство, будто ее сила забилась в каждый переулок, парк и фонарный столб. Под утро Стефан вернулся к исходному пункту. Кетерния тихо спала у себя в кровати.

— И как это понимать? — я был сбит с толку.

Бабушка лишь пожала плечами.

— Совет предполагает, что во время сражения вы потратили слишком много энергии, которая освободилась и разлетелась по округе.

Я поднял бровь.

— Помнишь вчерашнюю бурю? — продолжила женщина. Я кивнул. — Это твоих рук дело. Вы просто перестарались.

Я задумался, пытаясь связать тот ливень со сражением. Выходило, откровенно говоря, так себе.

— В таком случае весь остров покрыт моей силой? — спросил я.

— Да, Стефан это почувствовал, как и я. Твоя энергия даже мешала нам нормально перемещаться, но сейчас все улеглось.

— А что случилось из-за Кетернии?

— Пара пожаров, — бабушка начала с плохого. — А несколько парков разрослось до размеров лесов, но Совет это все замял.

Я горько улыбнулся: это в ее стиле. Мы замолчали, каждый думал о своем. Я был практически спокоен, однако один навязчивый вопрос так и вертелся на языке.

— Когда мы с ней увидимся?

Бабушка сощурилась, вокруг ее сапфировых глаз образовалась тонкая сеть морщин, которую я видел впервые.

— Совет принял решение, что вам пора встретиться в реальности, но вам обещан один последний совместный сон. Когда он случится — неизвестно, скорее всего, сразу после полного восстановления сил.

Бабушка смерила меня многозначительным взглядом: она не забыла о том, что я обещал сделать. Нельзя брать свои слова назад.

— Хорошо, я понял, — я легко встал со стула, намереваясь покинуть кабинет.

— Не стоит так волноваться, Совет всегда помогает стражам, — бросила бабушка мне вслед.

Я тихо закрыл дверь, оперся на стену. Вчерашние страхи казались страшным сном, но даже сейчас я чувствовал ужас, дышавший мне в затылок.

***

Я думал, что мы с Кетернией встретимся на следующую ночь, но этого не произошло. Я старался как можно меньше времени проводить дома, уходя на пляж или бесцельно бродя по пустынным дорогам. Ночи были для меня сплошным мучением: я засыпал с надеждой, что снова увижу ее, а просыпался в холодном поту. После каждого такого сна приходилось размораживать комнату.

Когда пошел пятый день нашей разлуки, бабушка тактично намекнула мне за завтраком, что неплохо было бы мне начать собирать чемодан. Я лишь отмахнулся от нее и ушел на улицу. На шестой день я начал методично выбирать футболки, пока рассвет не заглянул ко мне в окна.

Так прошла неделя. Никакого намека на встречу с Кетернией я не получал, поэтому жизнь вернулась в привычное русло: я много тренировался, мало спал и смотрел телевизор или собирал вещи в свободное время.