Волосы девушки приятно пахли морем и песком. В нескольких прядях запутались снежинки, которые я наколдовал.

— Пока, — прошептала Кетерния.

Девушка отстранилась и растворилась в воздухе до того, как я осознал, что произошло, а точнее, не произошло.

Почему снежинки не растаяли?

***

Я распахнул глаза, стараясь привыкнуть к яркому полуденному солнцу, светившему в комнату. Резко поднявшись на локтях, я остановился: голова закружилась из-за слишком долгого сна. Мысли перемешались, я не мог думать трезво. Собравшись с силами, я поднялся и прямиком направился к бабушке в кабинет. Я проигнорировал ее и чей-то еще голоса, которые можно было услышать из-за двери.

«Наплевать, — подумал я. — Важнее рассказать ей о «смерти» стражницы и о ее новых способностях».

Резко дернув ручку двери, я получил мощный энергетический удар и отлетел к противоположной стене коридора. Рамки с дедушкиными зарисовками и нашими фотографиями полетели на пол, разбиваясь вдребезги.

— Что за черт? — прошипел я и протянул руку к затылку: на пальцах оказалась кровь.

Я поднялся, не желая более даже пытаться открывать эту дверь, и пошел в ванную, чтобы обработать рану. Оказалось, что это была небольшая ссадина, совершенно не серьезная. Я вернулся к злосчастной двери и перевел взгляд на стену, куда я был впечатан несколько минут назад. Похоже, я немного пробил деревянную обшивку на стене.

«Но это не моя вина», — заключил я и начал собирать упавшие картины.

Внезапно я услышал хлопок, и бабушка открыла дверь, укоризненно смотря на меня.

— Ты чего-то хотел? — спросила она.

Я прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и положил рамки к бабушке на стол, потом, схватив Gelidus Corde, метнул его в дверной косяк. Меня одолевала тревога, я рвался быстрее все рассказать, избавиться от тяжелой ноши. Единственным моим желанием было успокоение нервов, чтобы мне сказали, что все это плод моего воображения, и можно жить дальше, продолжать стремиться к своей цели. Женщина удивленно посмотрела на меня, а я взял стул и подтащил к ее столу.

— Садись, мне нужно тебе многое рассказать, — сказал нетерпеливо я.

Бабушка проследовала к своему креслу, села и внимательно слушала мой рассказ о гибели Кетернии и ее чудесном спасении.

— Да, скорее всего, ее спас артефакт, но и накидка мерроу позволила девушке чувствовать себя лучше в воде, — мои предположения об артефакте подтвердились.

— Но у нее нет ни оружия, ни украшений, — возразил я.

Женщина нахмурилась и потерла виски: похоже, у нее болела голова. Она вздохнула.

— Когда я была еще в твоем возрасте, на одной из встреч с огненным стражем мы разговорились об артефактах. Тогда Стефан еще не был так скрытен и противен, поэтому рассказал, что в некоторых семьях артефакты не утеряны, а у них просто нет физического обличия, — рассказывала бабушка, внимательно смотря мне в глаза.

— Тогда это просто силы стражей, разве нет? — спросил я.

— Не совсем. Это может быть что угодно: цвет глаз, кожи, расположение родинок, родимые пятна, — перечисляла женщина. — Даже состав крови. Такие артефакты сильнее всех, потому что объединяют семью общими отличительными признаками.

— Ты считаешь, что семья Кетернии обладает таким артефактом? — я напрягся.

Женщина продолжала смотреть на меня, не отвечая на мой вопрос.

— Бабушка? — позвал я ее.

— Советую посмотреть на ее левое запястье, — кинула женщина.

Я замер, стараясь вспомнить, видел ли что-либо на левой руке Кетернии, но воспоминания ускользали, были размытыми.

Бабушка улыбнулась, ее взгляд наконец-то смягчился.

— Когда думаешь о чужих артефактах, то их внешний вид ускользает от тебя, пока ты не увидишь их в живую, — объяснила женщина.

Я кивнул, оставляя осмотр запястья девушки до следующей встречи.

— Ты хотел что-то еще спросить? — поинтересовалась бабушка.

— Сегодня во сне она попросила меня показать свою магию, и я создал снежинки, — начал я. — Они застряли у нас в волосах, со временем мои растаяли, я не вкладывал в них энергию.

Женщина сосредоточенно смотрела на меня.

— Но потом, когда Кетерния уходила, я заметил, что снежинки в ее волосах не растаяли, — спокойно закончил я и посмотрел в глаза бабушки.

Установилась мертвая тишина, единственное, что разрезало ее — напольные часы, тикавшие в углу кабинета. Я был напряжен, ожидая «приговора». Кажется, бабушка о чем-то усиленно размышляла, но в то же время ее взгляд казался потерянным.

— Бред, — наконец сказала она.

— Я собственными глазами видел.

«Зачем я отказываюсь от успокоения, которого так хотел?» — задался вопросом я.

— Скорее всего, ты сам не заметил, что вкладывал остаточную энергию, — прервала бабушка мои возражения.

— Я бы почувствовал! — снова воспротивился я, злость от недоверия бабушки затмевала мой разум.

Женщина покачала головой.

— Когда дело касается других стражей, то наши энергии могут не восприниматься как обычно, мы можем не чувствовать их применение, потому что между стражами всегда происходит обмен частицами сил.

Я непонимающе уставился на родственницу, успокаивая неожиданный приступ гнева.

— Заметил, что теперь лучше переносишь жару? — спросила бабушка.

Я вспомнил, что жаркий климат, созданный Кетернией во сне, действительно не особо меня заботил.

— Кетерния отдает тебе крупицы своей энергии, а ты отдаешь ей, получается равный обмен, который позволяет совершать такие маленькие чудеса, — разъяснила бабушка Айна.

Женщина достала спичку из коробка, лежащего у нее на столе, поднесла руку к головке спички, и та вспыхнула. Я ошарашенно уставился на нее.

— Я научусь делать также? — спросил я.

— Да. Такое своеобразное равенство сил позволяет сохранять мир в команде стражей, по факту, мы должны постараться, чтобы навредить друг другу, — бабушка провела рукой над пламенем, и оно потухло.

Я молчал, окончательно успокаиваясь.

— Это все новости? — спросила женщина.

— Да, а ты куда-то торопишься? — поинтересовался я.

— Произошла небольшая стычка людей с вампирами, так что Совет приказал мне и Стефану нейтрализовать угрозу, — просто ответила бабушка.

— Хорошо, тогда я пойду позавтракаю, удачи в нейтрализации, — я махнул рукой и отправился к двери.

Я был откинут в книжный шкаф, как только дотронулся до дверной ручки. Бабушка рассмеялась, кажется, будто от смеха она выглядела еще моложе.

— Не пытайся войти или выйти из комнаты, если ее охраняет Gelidus Corde, — посоветовала бабушка, выдергивая кинжал из косяка.

«Как я мог забыть об этом?» — недовольно думал я, потирая голову, снова принявшую на себя удар.

Я выпутывался из фолиантов, свалившихся мне на голову, стараясь подняться. Когда мне это удалось, я как ни в чем не бывало собирался выйти из комнаты, но бабушка схватила меня за ухо, как маленького, и оттащила к беспорядку, что я учинил.

— Сперва уборка! — командным голосом сказала она.

— Но завтрак… — тихонько надавил на жалость я.

— Уборка! — женщина сказала это своим самым строгим голосом так, что я аж сжался в комок.

Бабушка отошла от меня, а потом исчезла с громким хлопком.

— Ладно, ладно… — буркнул недовольно я, собирая упавшие книги.

Комментарий к Глава 6

Мне было бы очень приятно узнать ваше мнение о моей истории, так что не стесняйтесь писать отзывы :3

========== Глава 7 ==========

Закончив с уборкой книг, я отправился в чулан, где нашел гвозди и молоток, и клей. Вернувшись в злосчастный коридор, я брал картины по очереди и склеивал рамки, потом вбивал гвоздь, если было нужно, и вешал их на стены. Такие действия успокаивали, позволяли мне расслабиться. Одна фотография пострадала больше всех: стекло и рама разлетелись вдребезги, даже склеивать было нечего. Со старой цветной фотокарточки на меня смотрели три человека: молодая бабушка с дедушкой, которого я знал только по таким снимкам, и маленькая девочка, которой было не больше пяти лет. На фоне был виден Биг-Бен. Этой девочкой, конечно же, была моя мать. Я перевернул фото: сзади уверенным мужским почерком было написано: «Я с моими милыми Айной и Карен в Лондоне. 30 марта 1984».