— Нет, сегодня пробежим десять, — она повернулась, показала язык и побежала еще быстрее.

— Как ребенок, — я прибавил скорости, чтобы догнать ее.

Наконец я смог действительно улыбнуться: она жива и никуда не денется.

***

Кетерния смогла пробежать десять километров, а потом еще и сделать пару-тройку подходов других упражнений.

— Что это с тобой? — поинтересовался я, когда мы перешли к упражнениям на балке, где нужно удерживать равновесие.

— Я же сказала, что тренировалась, — ответила девушка, стоя на одной ноге и умудряясь удержать на голове две книги, а на них еще и стакан, наполненный водой.

«Здорово она так тренировалась», — отметил я, косясь на нее.

Закончив тренировку и сильно устав, мы легли на прохладный песок, наслаждаясь закатом и думая о своем. Солнце медленно приближалось к линии горизонта, окрашивая синее небо в розовые и рыжие цвета. Туман начал спускаться с гор, предвещая прохладную ночь. Когда последние лучи коснулись верхушек скал, на другом конце небосклона начали загораться яркие звезды.

— Ты видел, когда солнце практически село, то на стыке красного и синих цветов мелькнул зеленый? — спросила Кетерния.

Я повернул голову в ее сторону и встретил взгляд ее золотисто-коричневых глаз.

«Интересно, долго она так пролежала, пялясь на меня?» — подумал я, перед тем как дать ответ.

— Да, видел, а что?

— Ничего особенного, просто красивый цвет, вроде и зеленый, но не яркий, приятный глазу. Закатное небо красиво, оно всегда разное, — говорила девушка, смотря мне в глаза.

— А чем плох рассвет? — я сглотнул, стараясь не отводить взгляд.

— Оно, рассветное небо, однообразно, хотя многие и считают рассвет красивее, ассоциируя его с началом, рождением. Но заря, как и новорожденный, ничем не отличается от других: проста и ничем не запятнана, а каждый закат уносит с собой радости и невзгоды дня. Так же происходит во время смерти человека: он забирает воспоминания, эмоции — в общем, все, что успел пережить за свою жизнь.

— То есть рассвет пуст? — уточнил я.

— Пуст, но не безнадежен, — девушка немного улыбнулась.

Кетерния посмотрела на меня еще некоторое время, заглядывая в глаза, будто ища там что-то, а потом, вздохнув, повернулась лицом к звездному небу. Я последовал ее примеру.

«Может, тоже блеснуть умом? — подумал я. — Нет, лучше рассказать ей что-то полезное».

— Знаешь, бабушка никогда не уточняла, как стражи попадают в Совет, — начал я. — Но мне всегда было это интересно, поэтому я читал много книг в поисках ответа на мой вопрос.

— И как, успешно? — спросила девушка, показав тем самым интерес к моему рассказу.

— Сперва я не находил ничего, что могло бы выдать их местоположение, но в одном из дневников наших предков я нашел упоминание о звезде, — я указал пальцем на небо. — Видишь самую яркую звезду?

— Ага, — ответила Кетерния.

— В дневнике было сказано, что стражей переносят туда, где эта звезда, которая на самом деле — маяк, указывающий нам путь, — продолжил я.

— От второй звезды направо и прямо до утра, — прошептала девушка.

— Откуда эта фраза? — спросил я.

— Просто из детской сказки.

Мы снова замолчали. Кетерния, как обычно, наблюдала за звездным небом. Я же, в свою очередь, краем глаза косился на нее, сам того не замечая.

— А Совет хороший или плохой? — внезапно спросила девушка, повернувшись ко мне.

Я быстро отвернулся, почувствовав, что краснею.

«Чего я смущаюсь? Я же не специально пялился», — отругал я сам себя.

— Странный вопрос, я не знаю ответа на него, — искренне ответил я.

— Ну, сам-то как считаешь? — она продолжила буравить меня взглядом.

— Наверное, Совет чист, прямо как ты сказала о рассвете, — произнес я.

— Значит, он так же пуст, — заключила девушка.

Я хотел возразить ее словам, но передумал, не зная, что можно сказать в защиту Совета. Частенько слова девушки заставляли меня задуматься о том, что раньше меня никогда не волновало.

— Знаешь, что я бы хотела сейчас увидеть? — Кетерния сменила тему, уловив мое замешательство.

— Что? — поинтересовался я, поднимаясь на локтях.

— Вчера все было достаточно скомкано, поэтому я не увидела толком, как ты колдуешь, — вымолвила девушка.

— Всего-то, — я сел поудобнее.

Кетерния пододвинулась ближе, сев по-турецки.

— Готова? — спросил я, оглянувшись на нее.

Она кивнула, ожидая чудес.

Я поднял и сложил ладони лодочкой, представив, как вода из залива заливается в них. Мгновенно жидкость струей поднялась от поверхности и полетела ко мне в ладони. Я взглянул на Кетернию: ее глаза горели, а на губах играла улыбка. Ее воодушевленное настроение передалось мне — я радовался магии, будто в первый раз, как ребенок. Я подкинул воду в воздух, расставив пальцы на одной ладони в разные стороны и сжав другую в кулак, — капли замерзли и крутились на месте, удерживаемые моими силами. Я повернулся к девушке и легко подул на свободную ладонь. Льдинки закружились в вихре вокруг нас двоих, оставляя нас наедине друг с другом. Я потер руками — капли превратились в снежинки, сверкавшие в ночном свете. Кетерния поворачивала голову, осматриваясь. Она потянулась к вихрю и поймала пару снежинок в руку.

— Не таят! — воскликнула она, рассматривая незатейливые ледышки.

— Пока я их контролирую, они не растают, — ответил я, улыбаясь ее детской наивности, резко поднял руки в верх — снежинки взвились высоко в небо, опустил вниз — они мягко приземлились нам на головы, путаясь в волосах, как в паутине.

Я положил руки на землю, улыбаясь девушке.

— Ну как? — я очень хотел ее впечатлить.

— Волшебно, — она протянула руку и вынула снежинку из моих волос, я напрягся. — Твои силы намного интереснее и органичнее моих.

Девушка положила ледышку на свою ладонь и вперила в нее свой взгляд. Я почувствовал, как моим замораживающим способностям оказывается сопротивление, было такое ощущение, что меня стараются сжечь изнутри, оставить без воздуха и воды. Я прерывисто вздохнул, отзывая свои силы — снежинка в руках девушки вспыхнула легким огоньком.

«Ее силе трудно противостоять», — подумал я, наблюдая то, как девушка поддерживает пламя в своих руках, заставляя его продолжать гореть, хотя там ничего не было.

— Твои силы тоже отличные, — искренне сказал я, завороженно наблюдая за Кетернией.

— Спасибо, — ответила девушка, сжимая огонек в ладошке, заставляя его исчезнуть. — А ты ведь можешь, как и я, создавать свою стихию из ничего?

Я кивнул и заставил воду появится в моей ладони без внешнего источника.

— А ты думала, что только ты это можешь?

— Ну, мало ли, — она улыбнулась. — А знаешь, чем твои силы на порядок лучше моих?

Я поднял бровь в немом вопросе.

— Вода и воздух нужны для жизни, а огонь и земля не так необходимы. Разве что использовать растения, как источник пищи.

— Огонь греет, — возразил я.

— Тепло нужно человеку не всегда, — парировала девушка.

Я замолчал, не желая спорить, но я считал, что каждая из сил — единственное и неповторимое оружие для защиты людей от нечисти. Кетерния, поняв, что разговор закончен, легла на землю и закрыла глаза.

«Наверное, задремала, — подумал я. — Как лирично, сон во сне».

Я лег рядом и смотрел на небо, наблюдая за перемещением звезды Совета по небосклону. Когда наступила заря, я смотрел на восходящее солнце и соглашался с Кетернией о пустоте рассвета, единственное, что он приносил с собой — новый день, который ты проживешь, но только закат, пережив с тобой это время, унесет все невзгоды прочь.

— Осознал пустоту рассвета? — спросила девушка.

К своему удивлению, я не заметил, как она проснулась.

— Да, я понял твои мысли, — утвердительно кивнул я.

Мы по привычке пошли по кромке воды в ожидании расставания.

— Спасибо за еще один хороший сон, — девушка снова обняла меня, и на этот раз я отделался лишь легким румянцем.