- Запомните, Ричард, – конечно же, на подъезде к городу граф Ларак принялся вещать, отвлекая меня от мыслей, – мы приехали не сегодня вечером, а завтра утром. Так всем и говорите. Окделлам нельзя появляться в столице без разрешения и задерживаться дольше, чем требуется. Я должен передать вас с рук на руки капитану Арамоне и сразу уехать, но мы поступим по-другому. Вас ждет хороший вечер и знакомство с другом. Только помните: тайно принимая сына Эгмонта Окделла, он рискует больше нашего.
- Да, конечно, – ответил я рассеянным кивком.
Интересно, что за друг и чей он? Как-то подозрительно. Граф не упомянул этот интереснейший момент.
- Даже если у вас появятся друзья, они не должны знать о нашей встрече с кансилльером! – заговорщическим шепотом продолжил наставлять меня мужчина.
Так, что значит – если?! С моим-то потрясающим умением заводить приятелей и друзей, а потом вести их отважно навстречу приключениям? Впрочем, графу Лараку это знать необязательно. С кем там он меня собрался знакомить?
- А как его зовут? – поинтересовался я вполголоса.
- Дикон, ты уже забыл эра Штанцлера? – удивился Ларак. – Впрочем, это имя вслух лучше не называть, ты прав. Да и слово “эр” нам лучше оставить для Надора или Агариса... Для Кабитэлы, тьфу ты, Олларии, хватит и “сударя”, – он выглядел бесконечно усталым и нервным. Эти его нарочитые ошибки мне показались просто смешными.
- Хорошо, – сказал я кратко, после чего мы поехали дальше. Не стоило разводить дальнейших разговоров, потому что во время любого из них я мог запросто спалиться. Нужно просто кивать и осторожно выуживать из людей нужную информацию – на первых порах. А потом видно будет.
Мы неспешно ехали к каким-то воротам Роз. Ничего уже не понимая и полагаясь только на Ларака, я вел коня. Удобно так себя вести, но не стоит этим увлекаться и хоть иногда включать самостоятельность – исходя из этих побуждений, я щедрой рукой вручил нищему суан.
- Пусть благословит вас Святая Октавия за щедрость, добрый человек, – торопливо склонил голову бродяга, опуская монету в глиняную кружку. Спустя миг он тихо зачастил: – Если вы поедете вдоль городской стены, там рядом будет гостиница “Мерин и кобыла”, спросите себе две комнаты, выходящие окнами во двор, и ждите.
- Благодарю, – тихо отозвался я, прежде чем повести коня по указанному маршруту.
- Ричард, вы замечательно держитесь, – одобрил Ларак мою реакцию. – И виду не подали!
Обрадовавшись своим уму и сообразительности, я продолжал ехать вперед. На душе было почти весело. Маленькая гостиница “Мерин и кобыла”, выглядевшая старой и неказистой, оказалась вполне уютной. На вывеске изобразили... мерина и кобылу!
- Две комнаты с окнами, выходящими во двор, – сказал Ларак толстому и довольному трактирщику. – Свободные есть?
- Конечно.
- Тогда еще баранину, тушеные овощи – три порции, и бутылку красного вина.
Уже когда мы отужинали, я понадеялся, что никаких гостей сегодня не будет, уж очень не хотелось портить впечатления от сытной еды нудными разговорами. К сожалению, как только на ближайшей колокольне отзвонили десять, как в дверь постучали. Спасибо, что не ногой. Хотя, кто знает, кто знает.
Мда… Это все, что я смог подумать, взирая на вошедшего монаха. Видимо, все святоши из Агариса, о котором я наслышан, решили перебраться в Талиг. Или не все, а некоторые. Но я сумел придержать язык и дождался-таки того момента, когда мужчина снял черный капюшон с головы. И оказался он невысоким полным стариком с добрыми глазами. Слишком добрыми. Примерно так смотрит на ребенка врач-стоматолог или медсестра с шприцом. Что-то мне не по себе…
- Дикон! Совсем большой! – ну вот, с этого все и начинается.
- Здравствуйте, – скромно ответствовал я.
- Эйвон, вам не следовало бы…
- Я знаю, но герцогиня Окделльская сумела меня переубедить.
О да! Эта герцогиня удава убедит не завтракать кроликом, во имя Создателя!
- Ох, да... Мирабелла... – понимающе покивал головой старик, по-доброму усмехнувшись. – Но что бы не задумал кардинал, добра он её семье не желает, она не могла этого не знать. Впрочем, не мне её осуждать. Такие времена, такой монарх. Эйвон, Талигойя здесь не при чем. Ричарда вызвал кардинал, а с какой целью – не знаю, но добра Окделлам он не желает. Ричард, послушай меня.
А я чем, спрашивается, тут занимаюсь?! И вообще. Скоро уже можно будет пойти к себе? А то очень сильно хочется спать! Но нет, кансилльер Август Штанцлер, как называли старика, продолжал серьезно смотреть на меня и Ларака, и вдохновенно вещать.
- Самое главное, научиться ждать. Я понимаю, что Окделлы никогда не пасуют, но ты должен. Ради того, чтоб Талиг вновь стал Талигойей. Обещай мне, что последуешь моему совету!
Должен? Кому я успел что задолжать? После вина неокрепшие мозги подростка, в которого я угодил, соображали слабо, а он хочет, чтобы я все понимал.
– Обещаю, – не слишком уверенно пробормотал я, толком не понимая, что я там и кому обещаю. Ладно, какой дурак всерьёз воспринимает пьяные обещания в контексте общего сумасбродства остальных сотрапезников.
Тяжелое испытание болтовней на этом не завершилось: эр Август продолжал просвещать меня на тему того, как надо сражаться, с кем общаться, как думать и на кого смотреть. Все это меня изрядно утомляло. Не затумань мою голову вино, я ответил бы так, что мало не показалось. Слишком сильно чужой для меня старик пытается сделать что-то мне во благо. В чем подвох?
Но и полезные сведения так же дошли до моих ушей, хоть и вполсилы. Оказывается, через четыре месяца меня выпустят из каменной тюряги, именуемой “загоном”, погулять. Ну хоть на что-то есть надежда! А жалобы Штанцлера на свое слабое здоровье слушать мне лень.
Ещё интересной информацией оказался запрет на дуэль среди унаров под страхом лишения титула и ссылки в Сиби... Ой, опять расфантазировался на исторические темы. Разумеется, ссылка – это уже лично моя ремарка. Мне активно приседали на уши, что вызывать никого на поединок нельзя, будто я пытался. Будет нужно – без реверансов съезжу по морде обидчику, больно надо разводить политесы.
- О чем ты задумался, Дикон? – поинтересовался кансилльер добрым вкрадчивым голосом.
- О доме, об отце, – выдал я, надеясь, что скоро ему надоест строить из себя доброго доктора Айболита.
- Я тоже часто о нем вспоминаю. Прекрасный был человек! Давайте же выпьем за то, чтобы Ричард стал, как Эгмонт.
Опять пить? Я посмотрел на наполненный бокал с тоской, но все же осушил и его. Вино этих краев мне весьма нравилось. Не спиться бы... В голове стало еще более мутно, но каким-то образом я продолжал держаться на вершине сознания.
Эйвон с видом скорбящего уныло кромсал мясо, нагоняя тоску, Штанцлер же напротив, весь лучился позитивом и добротой, напрочь отбивая аппетит. Да и не добрым он выглядел, так, добреньким. Пожмёшь такому руку, а к вечеру – поминай, как звали, отпевать будут. Кансилльер натянуто шутил, а меня всё больше клонило в сон. Но гордо удалиться в цепкие объятия Морфея мне было явно не суждено, потому что зашел разговор об Алве. О нем я слышал, наверное, раз в четвертый, но был заинтригован.
– Догадаться, что сделает Рокэ Алва, нельзя...
- Рокэ Алва – чудовище, это так...
- Алва – враг и враг страшный...
Да Боже ж ты мой, страсти какие! Я даже поставил себе цель познакомиться с ним лично. Надо же спросить, чем он так отличился, что его поминают чаще, чем Мирабелла – Создателя.
- У нас не выходит веселого застолья, мои эры, – усмехнулся Штанцлер, словно не в силах спрятать уже подальше эту улыбку. – Слишком дурные времена.
Не выходит, ага. С чего бы это? Меньше ныть надо, товарищи... то есть, господа. Сказал бы это помягче, но язык заплетаться будет спьяну.
- Мы поторопились пять лет назад. И поэтому торопиться мы больше не будем, – похоже, Штанцлер перепил, ибо пошто так кричать-то, – мы будем ждать сколько угодно. И однажды Дорак допустит ошибку. Но Дикон, ты ничего не слышал. Мне пора, друзья мои, и последний кубок я хочу поднять за всех Людей Чести, за Талигойю и за ее истинного короля.
