- И... чего же она хочет? - подивился Хаким.

- Свободы, - просто ответил Намиб. - Она призывает рабов и женщин восстать против того, что их постоянно угнетают.

- Ха! Угнетают! Это их место, определенное самим Алином! Они, что решили с ним спорить?

- О, это отдельная история. Дарина утверждает, что за рекой нет грешников, и грешники как раз здесь, в Союзе, и что много лет назад кто-то просто захотел управлять людьми и для этого переписал учение Алина под себя. Храмам в Амарахабе тоже досталось, среди повстанцев там есть священнослужитель, точнее теперь уже бывший священнослужитель, так вот он утверждает, что религия - это средство управлять умами!

Намиб смотрел в сторону, а оба гостя мотали на ус новые сведения, сейчас они искренне удивлялись и не понимали: почему Намиб ничего не делает?! На что он надеется? Решительно и резко Фарид произнес.

- Это надо прекращать! На корню! Нужно уничтожить Амарахаб!

- Но там же наши люди, - возразил Намиб, тем же резким голосом Фарид осек его.

- Там нет ваших людей, там есть только грешники и отступники, которые должны ответить за свои слова и действия!

- Но, - хотел, было, возразить Намиб, и не нашел, что сказать, молча опустив голову.

Он их. Они могут делать с ним все, что хотят - оба патира понимали, что первая часть их общего договора перешла в исполнение.

О захвате Амарахаба повстанцами очень быстро узнали во всей столице, в том числе и ее незваные гости, виновники всех творящихся в Союзе беспорядков. Они обошли несколько десятков населенных пунктов и, неуличенные ни в чем противозаконном благополучно добрались, наконец, до столицы. К тому времени прошло почти три недели, Амалия уже почти свободно говорила на древнем языке, именно на нем они общались наедине - даже если кто-то подслушает, то ничего не поймет, а что касается незнакомой речи, то, если вдруг властям станет это известно, можно будет сказать, что говорили они как и все, но кто-то чего-то не расслышал и не понял, значит, шпион из него скверный. Выбрав гостиницу недалеко от центра города, они остановились на ночлег. Из окон их комнаты были видны ряды расположившихся прямо на улице людей патиров Востока и Запада, самих патиров разместили во дворце.

- Не понимаю, у них там такие маленькие комнаты и их там так много, а люди спят на улице! - произнес Дан, опуская штору, поплотнее задернув ее он отошел от окна.

- Может, у них там так принято, нам многое здесь чуждо и непонятно.

- Да уж, непонятно - это мягко сказано! Ладно, что будем делать дальше? Пойдем назад или пройдем дальше на юг?

- Думаю, лучше вернуться, один известный город может нуждаться в нашей помощи, к тому же мы рискуем прогулять тот срок, когда наши деньги перестанут быть деньгами, боюсь, как бы это не очертило наш путь для заинтересованных в его обнаружении особ.

- Мы точно не знаем, что происходит в том городе, - сказал Дан, как и Амалия он не произнес вслух название "Амарахаб", т.к. их могли подслушать, и даже не поняв слов, произнесенных на древнем языке, потенциальный шпион мог различить название ставшего известным на всю страну города, - но даже если часть из всего правда, - продолжал Дан, - им неминуемо понадобится помощь.

Дан сел за стол напротив Амалии.

- Сними ты уже эту гадость с головы!

- Может, я привыкла? - вполне серьезным голосом ответила Амалия, но потом рассмеялась. - Извини! Просто я думала, - отсмеявшись пояснила она, - мы пойдем немного прогуляемся, надо бы послушать, что говорят, а главное, что они думают о планах прибывших патиров.

- О, это я и так могу сказать.

Амалия с интересом посмотрела на него и, сняв накидку, откинула ее в сторону и спросила.

- Ну? Я слушаю.

- Представь, соседним государством управляет молодой неопытный патир, который оказался у власти по чистому стечению обстоятельств, даже если он с мах лет об этом грезил и строил какие-то планы, это не значит, что его к правлению готовили, и отсюда мне понятно его бездействие - он боится, боится сделать неверный шаг. С одной стороны это даже лучше, чем безбашенность, иначе все волнения давно бы перешли в полномасштабную гражданскую войну. Так вот, соседние правители, увидев его бездействие, захотят забрать власть себе, наверняка они предложат ему военную помощь, за которую он по гроб жизни им будет обязан. Далее возможно два пути: либо они попросят денежную компенсацию и обложат земли патира Севера данью, либо возьмут натурой и поделят земли между собой.

- Ты думаешь, они могут решиться подчинить себе все государство?

- Да, но сначала в любом случае они помогут подавить восстание.

- Тогда мы как можно скорей должны вернуться! Людям понадобится наша помощь. И я, конечно, не стратег, но я думаю, людей можно объединить на этой волне: борьба против захватчиков.

Данислав кивнул.

- Да, хотя безусловно найдутся те, кто поверит а безвозмездную помощь. А она, если и существует, то не на государственном уровне.

- Зачем так строго? Думаю, исключения и здесь бывают.

- Не в Союзе пяти мужей точно.

- Да, с этим я согласна. Только поедем верхом, а то я всю обувь угробила на местных дорогах.

- Нам и так придется ехать верхом, если не хотим перетянуть со сроком жизни наших денег.

- Да, надо успеть подготовить известный город к обороне.

Дан лукаво улыбнулся.

- А я-то думал у нас полно времени! Я ведь собирался осмотреть местные достопримечательности. Нет, често!

- Ты уже достаточно насмотрелся, хватит.

И они оба весело рассмеялась, в то время как вокруг них всем было не до смеха. На границе земель патира Севера уже собирались военные из двух соседних земель, их командиры ждали только приказа выступать. Меж тем в Амарахабе после ожесточенных столкновений повстанцы захватили власть в городе, понимая, что просто так патир не подарит им целый город, они готовились к встрече карательного отряда, потому приняли решение переправить за реку детей, стариков и беременных женщин, остальные должны были встать на защиту Южной Жемчужины, так они назвали новое государство, в честь прежнего названия этой области, сохраненного в преданиях. Пока новое государство состояло всего из одного города, который вот-вот могли отобрать обратно. Как и говорил Намиб двум патирам, возглавила сопротивление Дарина, в руководстве рядами повстанцев ей помогал Анвар, тот самый бывший священнослужитель Анвар, которого Дан и Амалия отправили в Велебинский Посад, но он решил остаться в родном городе и молодая женщина из господ, Дезмина. В Амарахаб, следуя указанием голоса, постепенно прибывали все новые люди, такой наплыв беглых рабов стражники, которые остались верны режиму патира и ушли за пределы города, не могли сдержать или пресечь. Заполнив все пограничные тюрьмы, они вынуждены были признать свое бессилие.

Вместе с людьми в Амарахаб стекались известия о восстаниях рабов по всей стране, о бегстве рабов, одиночных и массовых, а также о выступлениях женщин, многие из которых покидали свои дома. В основном, ряды беглых женщин состояли из молоденьких незамужних девушек, но были среди них и замужние, оставляя детей, они уходили из дома. Местные руководители не знали, что им делать с этими бунтовщиками и бунтовщицами, сначала они ждали указаний из центра, потом посылали запросы с просьбой выслать им инструкции, но никаких распоряжений так и не поступило, Намиб молчал, а ближайшие помощники патира не могли ничего предпринять без его соизволения. Одним словом, оснований для военного вмешательства со стороны соседних государств было более чем достаточно. Хотя Намибу доложили, что войска патиров Запада и Востока давно были собраны и ожидали только приказа выступать, он закрыл на это глаза и подписал соглашение о принятии помощи, в обмен на которую Хаким и Фарид ничего не просили, но с оговоркой: помощь будет оказываться до того момента, как будет нормализована жизнь в землях патира Севера, если же сам Намиб захочет воспрепятствовать этому, патиры берутся проявить большую самостоятельность. С чего бы ему противиться? Решив, что такое предположение звучит глупо, Намиб сделал вывод, что в большей самостоятельности не будет необходимости. Не доверяя первым помощникам, он не стал советоваться с ними и просто подписал договор