Там вгусил я и гарбанцос,

Тяжких, твердых, словно пули,

Несваримых и для немца,

Что на грузных клецках вскормлен.

Но кровать затмила кухню:

Вся наперчена клопами!

Меж врагами человека

Злейший враг -- ничтожный клоп.

Лучше бешеная ярость

Тысячи слонов, чем злоба

Одного клопа дрянного,

Что в постели притаился.

Не ропща, ему отдаться

На съеденье -- очень тяжко.

Раздавить его -- от вони

Не уснешь потом всю ночь.

Да, страшней всего на свете

Битва с неприметным гадом,

Для которого оружьем

Служит вонь, -- дуэль с клопом!

ГЛАВА XII

Все поэты -- фантазеры,

Даже те, что сердцем робки.

Восклицают: "О природа,

Ты -- творца великий храм !

Храм, чья пышность и богатство

Слабый отблеск божьей славы.

Солнце, и луна, и звезды -

Лампы тусклые под сводом".

Люди добрые, согласен!

Но признайтесь, в этом храме

Лестницы -- весьма плохие;

Худших лестниц я не видел.

Вверх и вниз! Все время скачешь

То с горы, то в гору снова,

И моя душа и ноги,

Наконец, устали прыгать.

Рядом шел со мной Ласкаро,

Длинный, бледный, точно свечка,

Все молчит, не улыбнется

Этот мертвый отпрыск ведьмы.

Да, по слухам, он мертвец,

Умер он давно, но в тело

Мать Урака ворожбою

Жизни видимость вселила.

Ну и храм! Да будь он проклят

Вместе с лестницами 1 Право,

До сих пор не понимаю,

Как я в пропасть не свалился.

Водопады грохотали,

Сосны выли -- так хлестал их

Ветер с ливнем вперемежку.

В общем, гнусная погодаI

Лишь на озере де Гоб

В тесной хижине рыбацкой

Мы нашли приют желанный

И форелей превосходных.

У окна лежал там в кресле

Старый хворый перевозчик.

За больным ходили нежно

Две племянницы-красотки.

Обе ангелам подобны,

Толстым ангелам фламандским,

Будто Рубенс написал их,

Златокудрых, синеглазых.

В ямочках на щечках алых

Смех лукавый притаился.

Роскошь сильных тел будила

Тайный страх и сладострастье.

Эти добрые созданья

Восхитительно болтали,

Споря, как больному дяде

Угодить питьем лечебным.

Та совала пациенту

Чашку с липовым отваром,

Та с бузинною настойкой

Наступала на беднягу.

"Не хочу я ваших зелий! -

Вскрикнул он нетерпеливо.-

Дайте мне вина -- с гостями

Разопьем по доброй чарке".

Может быть, и впрямь напиток,

Поднесенный мне радушно,

Был вином, но в Брауншвейге

Я б решил, что это -- мумме.

Был из лучшей козьей шкуры

Черный мех; смердел отменно.

Но старик развеселился,

Пил -- и выздоровел сразу.

Говорил он о бандитах,

Промышляющих свободно

Грабежом и контрабандой

В чащах вольных Пиренеев.

Много знал он старых сказок,

Местных былей, между прочим

Рассказал о древних битвах

Исполинов и медведей.

Исполины и медведи

До прихода человека

Воевали за господство

Над землей, над краем здешним.

Но когда явились люди,

Исполины растерялись

И бежали: мало мозгу

В столь объемистой башке.

Говорят, что дуралеи,

Моря вольного достигнув

И увидев свод небесный,

Отраженный в синей глуби,

Море приняли за небо

И, доверив душу богу,

В воду прыгнули с разбега,-

Так гуртом и утонули.

Что касается медведей -

Человек их истребляет

Постепенно, и в предгорьях

С каждым годом их все меньше.

"Так на свете, -- молвил старый,

Свой черед всему приходит:

После царства человека

Царство карликов настанет.

Царство гномов, умных крошек,

Что гнездятся в недрах горных,

Вечно роясь и копаясь

В шахтах золотых богатства.

При луне я сам их видел:

Высунут из нор головки

И, принюхиваясь, смотрят.

Страшно будущее наше!

Да, богаты карапузы!

Внуки, внуки! Не пришлось бы

Вам, как глупым исполинам,

Прыгнуть в небо водяное!"

ГЛАВА XIII

В темной горной котловине

Дремлет озеро недвижно.

С тихой грустью смотрят звезды

В черный омут. Сон и полночь...

Полночь. Сон. Удары весел.

Словно плещущая тайна,

Челн плывет. Легко и быстро

Вместо лодочника-дяди

Правят девушки. Во мраке

Синие глаза сияют,

Искрясь влажными звездами,

Голые белеют руки.

Как всегда безмолвный, бледный,

Близ меня сидит Ласкаро.

Дрожь берет меня при мысли,

Что и вправду он покойник.

Может быть, и сам я мертвый

И плыву по влаге темной

С бестелесными тенями

В царство призраков холодных?

Это озеро -- не Стикс ли?

Не рабыни ль Прозерпины

За отсутствием Харона

К ней везут меня насильно?

Нет, покуда я не умер,

Не погас, и в сердце пляшет,

И ликует, и смеется

Лучезарный пламень жизни!

В этих девушках, чьи весла

Влагой весело играют,

Плещут на меня и брызжут,

В этих свежих крепких девках,

И смешливых, и лукавых,

Ничего нет от коварных

Бестелесных камер-кошек,

От прислужниц Прозерпины.

Чтоб совсем не сомневаться

В плотской их, земной природе,

Чтоб на деле убедиться

В том, что сам я полон жизни,-

Я прижал проворно губы

К нежным ямочкам на щечках

И сейчас же сделал вывод:

Я целую -- значит, жив.

К берегу пристав, еще раз

Я расцеловал резвушек,-

Никакой другой монеты

За провоз они не взяли.

ГЛАВА XIV

В блеске солнца золотого

Горы синие смеются,

Дерзким гнездышком к обрыву

Прилепилась деревушка.

К ней вскарабкавшись, увидел

Я, что взрослые в отлете.

Лишь птенцы остались дома -

Смуглолицые мальчонки,

Черноглазые девчушки

В белых шапочках и в красных,

Закрывавших лоб до глаз.

Я застал их всех на рынке.

Детвора играла в свадьбу:

Принц мышиный, млея страстью,

На коленях, патетично

Речь держал к принцессе-кошке.

Бедный принц! Возьмет красотку,

А красотка злобно фыркнет,

Цап-царап -- и съест беднягу:

Кошке смех, а мышке -- грех!

Целый день с детьми провел я.

Мы доверчиво болтали.

Детвора узнать хотела,

Кто я, чем я занимаюсь.

"Детки милые, -- сказал я, -

Я -- охотник на медведей,

Ибо я германец родом,

Родился в медвежьем царстве.

Уж со многих снял я шкуру

Через их медвежьи уши

И не раз медвежьим когтем

Был изрядно поцарапан.

Наконец осточертело

Мне в отечестве любезном

Каждый день сражаться насмерть

С неотесанным болваном.

И направился я в горы

Поискать получше дичи,-

Испытать хочу я силу

На великом Атта Тролле.

Вот герой, меня достойный!

Ах, в Германии случалось

Биться мне с такою дрянью,

Что стыдился я победы".

Наконец я стал прощаться.

Обступив меня, малютки

В пляс пустились и запели:

"Жирофлино, Жирофлетте!"

А потом из круга смело

Вышла самая меньшая,

Раз, и два, и три присела

И пропела мне одна:

"Если короля я встречу,

Перед ним я раз присяду,

Если встречу королеву,

То присяду раз и два.

А когда мне черт рогатый

На дороге попадется,

Раз, и два, и три присяду,

Жирофлино, Жирофлетте!"

"Жирофлино, Жирофлетте!" -

Подхватил весь хор дразнилку

И, как вихорь, завертелся

Хоровод у ног моих.

И пока я шел в долину,

Затихая, вслед звенело,