Вместе с тем мы не предполагаем, что аналитическое исследование одной только Полтавской битвы позволяет исчерпывающе судить о характерных особенностях военного противостояния русских и германцев. Поэтому автор рассчитывает продолжить изучение данной проблемы в широкой исторической ретроспективе, используя открытые в настоящее время обширные источники информации для решения всех указанных выше задач.

«Русский» поход 25-летнего короля Шведов, Готов и Вендов Карла XII был начат в августе 1707 года для победы над последним врагом Швеции в Северной войне – русским царем Петром I (после заключения в сентябре 1706 года в местечке Альтранштадт (Альтранштедт, Altranstädt) мирного договора с курфюрстом Саксонии Августом II). Шведская армия выступила из Дрездена (Dresden) в Саксонии и, задерживаясь лишь для пополнения численного состава и материальных запасов, в начале сентября перешла через реку Одер в районе города Штейнау (Steinau), миновав польско-саксонскую границу, а затем двинулась в глубь Польши. В октябре шведы сделали длительную стоянку в Познани (Posen), стягивая туда подкрепления и подготавливая запасы предметов снабжения, а в январе 1708 года королевская армия вошла в Белоруссию, на территорию Великого княжества Литовского. К этому времени под королевскими знаменами были собраны около 43–45 тысяч профессиональных, вымуштрованных и приобретших большой боевой опыт солдат и офицеров (в том числе от 16 200 до 18 000 солдат пехоты, 12 250 драгун и 8450 рейтар, около 3000 унтер-офицеров пехоты и кавалерии, приблизительно 2000 гусар и от 500 до 1000 артиллеристов, инженеров и саперов из корпуса инженеров и солдат, выделенных в обоз в качестве ездовых и охраны[10]), набранных в самой Швеции в соответствии с системой так называемой «индельты» («поселенные войска», швед. «indelningsverket»)[11], а также по прямому найму (швед. «varvarde»). Ядро армии составляли шведы, финны и прибалты, а также немцы (в составе кавалерии числилось 6 немецких вербованных драгунских полков[12]). Мононациональные шведские, финские, немецкие и прибалтийские части в пехоте и кавалерии сохраняли выраженную территориальную природу в зависимости от места формирования, что придавало им дополнительную спаянность и обеспечивало понимание и взаимодействие в бою между солдатами и офицерами.

Легкая конница была собрана из валахов и поляков (12 гусарских хоругвей[13]).

Кроме этой главной армии, не считая гарнизонов, в Курляндии (Kurland, историческая область современной Латвии, располагается в западной части страны к юго-востоку от реки Даугавы) находился корпус численностью от 11 до 16 тыс. солдат и офицеров под командованием генерала Адама Левенгаупта; в Карелии и Финляндии в районах Выборга и Кексгольма – 13–15 тыс. под командованием генерала Георга Любекера; в шведской провинции Померания – 8 тыс. под командованием генерала Эрнста Крассау; в Польше остались союзные шведам польско-литовские отряды общей численностью около 16 тыс. человек под командованием польского короля Станислава I Лещинского и гетмана Яна Сапеги. Всего шведские вооруженные силы насчитывали около 100 тыс. солдат и офицеров в регулярных частях сухопутных войск (из них 75–80 тыс. полевых войск) и до 15 тыс. на флоте[14].

Шведам противостояла русская армия, серьезно реорганизованная царем Петром I по западноевропейскому образцу в результате одиннадцатилетних военных реформ, последовавших за бунтом стрелецких полков в 1698 году. В Белоруссии были сосредоточены по разным данным от 58 до 67–70 тыс. солдат и офицеров под командованием фельдмаршала Бориса Шереметева (26 пехотных полков – 38 тыс., и 30 драгунских полков – 33 тыс., общей численностью 71 тыс. человек); в Ингерманландии (Ингрия – регион по берегам реки Невы на территории Ленинградской области Российской Федерации) – свыше 50 тыс. под командованием генерал-адмирала Федора Апраксина (25 резервных и гарнизонных пехотных полков – 47,5 тыс., и 5 драгунских полков – 4 тыс., общей численностью 51,5 тыс. человек); в Лифляндии и Ливонии, в районе между Ригой и Дерптом (нем. Derpt, Dorpat, современный город Тарту) – свыше 7 тыс. под командованием генерала Рудольфа Бауэра (6 драгунских полков, а также иррегулярная конница); гарнизонные войска в Украине в городах Киев, Нежин, Чернигов и других под общим управлением генерала Дмитрия Голицына – свыше 35 тыс. солдат и офицеров; приблизительно 20–25 тыс. казацкого войска в Украине под управлением гетмана Ивана Мазепы и городовых полковников[15]. Всего русские сухопутные вооруженные силы насчитывали до 130 тыс. регулярных, 35 тыс. гарнизонных и свыше 25 тыс. иррегулярных полевых войск (по оценке русского историка П. Н. Милюкова, наличная численность русской армии в 1709 году составляла около 100 тыс. военнослужащих, без учета гарнизонных и иррегулярных войск[16]).

Для сравнения, в ходе войны за так называемое «Испанское наследство» Франция к 1701 году имела регулярную армию численностью около 220 тыс. солдат и офицеров в сухопутных войсках, Австрия к 1705 году – около 100 тыс., Англия к 1710 году – 75 тыс., а Голландия в период всей войны с 1701 до 1713 гг. поддерживала численность своей армии на уровне 120 тыс. военнослужащих[17]. Турция для ведения войны против России в 1711 году собрала полевую армию численностью более 118 тыс. солдат и офицеров, а союзное ей Крымское ханство одновременно выставило около 80 тыс. воинов[18].

По мнению В. Молтусова, первоначально стратегический план шведского Главного командования основывался на результатах предыдущих военных кампаний в Саксонии и Польше, когда занятием столицы Саксонии города Дрездена удалось вынудить короля Польши и курфюрста Саксонии Августа II заключить мирный договор, а фактически капитулировать перед шведами[19]. Такого успеха не позволили добиться предшествовавшие походу в Саксонию шесть лет войны в Польше и ряд крупных побед, одержанных там над саксонско-польско-русскими войсками. Поэтому король Карл XII рассчитывал получить аналогичный результат в ходе кампании в России благодаря взятию Москвы. Соответственно, основным условием было успешное продвижение на восток через Смоленск по кратчайшему направлению к Москве, а сражение с главными силами русской армии являлось при этом желательным, но не обязательным условием проведения кампании. План также предусматривал задержку шведских войск в Саксонии как для сбора денежной и материальной контрибуции, увеличения численности армии за счет вербовки западноевропейских наемников-профессионалов и закупки лошадей (только за один месяц пребывания в Саксонии в шведскую армию были дополнительно рекрутированы 9–10 тыс. человек), так и с целью выманить русскую армию в Польшу, чтобы там внезапным маневром настигнуть ее и разгромить (русское командование разгадало этот замысел, и царь Петр направил в Польшу исключительно кавалерийский корпус в составе 23 драгунских полков, который выдвинулся к Висле и мог легко уклониться от боя с противником при невыгодных условиях).

Как видно, король Карл не учитывал имевшийся исторический опыт столетней давности, периода так называемого «Смутного времени», когда владение Москвой так и не позволило польскому королю Сигизмунду III, происходившему из шведской династии Ваза (Sigismund III Wasa, польск. Žigmund III Waza), установить свой контроль над русскими землями. Кроме этого, данный план противоречил теоретически обоснованному позднее Карлом Клаузевицем принципу, что главной стратегической целью войны должно быть уничтожение войск противника, а не занятие и удержание каких-либо территорий или объектов. Однако маловероятно, чтобы король Карл и без теоретических изысканий не понимал, что успех шведов в Саксонии был подготовлен и обеспечен всем предшествовавшим ходом Северной войны, когда именно поражения саксонских войск оставили курфюрста Августа II практически без армии. Только тогда захват Дрездена стал решающим ударом, который вывел Саксонию из войны.