- Нинка, моя Нинка, - с волнением произнес Виктор, обнимая и привлекая ее к себе. - Ты не представляешь, что ты для меня значишь, как мне тебя не хватало. Ты не просто моя вторая половина. Ты мой источник энергии, живительный родник. А еще - тихая гавань. Я теперь с тобой горы сверну.

- Ты стихами заговорил, - сказала Нина и улыбнулась по-доброму.

- Да... Ангелина Николаевна сказала бы сейчас: "Вот что любовь с людьми делает!" - откликнулся на ее шутку Виктор.

- Когда она узнала, что у меня нет с собой свидетельства, - в том же тоне продолжала Нина, - она задумалась, а я решила, что все... Свадьба отменяется.

- А я после ее сообщения о холодах и комарах, - добродушно подтрунивал Виктор, - подумал, что сейчас ты взвесишь все еще раз - и откажешься ехать на мучения, на которые я тебя обрекаю.

- Да можешь быть спокоен, - игриво отреагировала Нина, - я еще раньше сама себя "обрекла".

Они продолжали весело болтать, прерываясь только на короткое время, чтобы поднять бокалы или отдать должное разным вкусным блюдам, которые время от времени подносил им официант. Вспоминали памятные эпизоды из школьной жизни, ту картошку, когда пришлось бегством спасаться от свирепой собаки. Добрым словом помянули школьных педагогов, особенно Таисию Александровну, учительницу русского языка и литературы. Оказалось, что им надо было еще много рассказать друг другу интересного, важного из своей прошлой жизни, из своей истории. Истории, которая раньше была у каждого своя, а с сегодняшнего дня стала у них одной, общей, как и их судьба, как и их будущее.

Они все никак не могли наговориться. Может быть, обоих вела какая-то неосознанная потребность выговориться, оттеснить светлыми воспоминаниями на периферию сознания все, что было пережито, передумано ими за время их непродолжительной, но тягостной разлуки, и вступить в новую жизнь уже без этой ненужной им теперь ноши.

За разговорами не заметили, как пролетело время. Пора было собираться в дорогу. Виктор вызвал официанта, расплатился, поблагодарил за хорошо организованный вечер, и они вернулись в гостиницу.

В номере Виктор вынул из вазы хризантемы и протянул их Нине.

- Подержи. А я сейчас упакую вазу.

Он достал из шкафа пиджак от костюма, в котором приехал в Омск, и стал заворачивать в него вазу. Увидев расширенные от изумления нинины глаза, сказал:

- Да я все равно этот костюм больше носить не буду.

- А ваза?.. Вазу...зачем? - заикаясь спросила Нина.

- Так это наша ваза. Я ее специально для этих белых хризантем купил.

И тут Нина, как тогда около Дворца бракосочетаний, разразилась заливистым смехом

- Чего ты смеешься? - пришла очередь недоумевать Виктору.

- Я думала...ты хочешь... - прерываясь на каждом слове от охватившего ее безудержного смеха, говорила Нина, - ...думала, ты хочешь украсть гостиничную вазу.

И они снова дружно рассмеялись.

У подъезда гостиницы их уже поджидал старый их знакомый таксист. Кода сели в машину, он протянул Виктору листок бумаги вместе с изрядно похудевшим конвертом и сказал:

- Тут не все удалось купить... Кое-чего не было.

Виктор пробежал глазами листок с проставленными против каждой строки плюсами и минусами и сказал:

- Ничего... В основном, я смотрю, все получилось. Хорошо... Большое спасибо.

На вокзале Виктор с водителем достали из багажника три больших коробки, погрузили на тележку подъехавшего к ним носильщика, и тот отвез их багаж к вагону. Занесли все в купе, Виктор расплатился с носильщиком, отдельно поблагодарил и щедро вознаградил водителя.

- Ну, вот и все... - произнес он, когда они расселись по местам. И продолжал дальше: - Как там у Маршака? "Внес узлы и чемоданы, рассовал их под диваны"...

- "Сел в углу перед окном и заснул спокойным сном", - закончила Нина.

- Кстати, чтобы не проспать... - сказал Виктор. - Надо попросить проводницу, чтобы предупредила, когда будет наша станция, а то в темноте я могу пропустить. - И дальше уже в шутливом тоне: - Гражданка, вы, кажется, хотели выходить на Веерной? Будет через три с половиной часа. Стоянка три минуты.

- Спасибо, - в тон ему произнесла Нина и, помолчав, добавила: - Значит, скоро будем дома.

Последние слова были сказаны ею будничным тоном, как если бы она ехала не на глухую таежную станцию, а возвращалась домой, в свою московскую квартиру, и Виктор почувствовал, как от этих слов повеяло теплом и уютом родного очага, и по его телу разлилась нежность к этому самому для него дорогому на свете существу.

28

К Веерной подъезжали за полночь. Помня разговор с Солотовым насчет продолжительности стоянки, Виктор заранее перетаскал коробки и сумки в тамбур, и когда подъехали к станции, они с уже поджидавшим их на грузовике Потаповым быстро перекидали все в кузов машины.

Нина с Виктором сели в кабину, Потапов сел за руль.

- Потапов Борис Васильевич, - представил его Виктор. - На нем держится все наше хозяйство. А это - Нина Павловна, моя жена. Как у вас тут дела? Что нового?.. - обратился он к Потапову.

- Дела идут нормально, - отвечал тот. - А нового?.. Вчера магазин открыли. Покупатели довольны. Все необходимое есть. Дорогу вот начали асфальтировать, - Потапов повел рукой в сторону от платформы, туда, где чернел свежеуложенный асфальт.

- Вижу, - сказал Виктор. - Хорошая дорога. И свет уже подключили. Ну что... Поехали, обновим...

Они свернули с платформы и двинулись по широкой ярко освещенной, еще пахнущей смолой дороге.

- Ну как тебе наша дремучая тайга? - спросил Виктор Нину. Спросил с явным расчетом на комплимент.

- Если напрячь воображение, то можно подумать, что я в Москве где-нибудь на не очень центральной улице глубокой ночью.

- Да здесь еще только метров двести сделано, - сказ Потапов. - Скоро асфальт кончится.

И действительно, когда они свернули направо, обогнув стоявшие вдоль дороги угрюмые строения, пошел тряский булыжник.

- Но завтра-послезавтра, - продолжал Потапов, - дорожники обещали застелить уже до вашего дома.

По обе стороны булыжной мостовой ровными рядами стояли аккуратные домики с палисадничками, симпатичными крылечками и красивыми фонарями под старину над входом. Потапов остановил машину около одного из них и сказал:

- Приехали. До крыльца дорожка уже заасфальтирована. Женщинам можно на каблуках...

Виктор помог Нине выбраться из кабины, поднялся на крыльцо, отпер дверь, прошел внутрь, включил во всех помещениях свет, после чего вышел на крыльцо и сказал:

- Милости прошу. Проходите.

Нина вошла в переднюю, потрогала обои, посмотрелась в висящее у входа зеркало, прошла в зал, обвела взглядом интерьер и в изумлении произнесла:

- А я думала вы тут в палатках живете!

- Погоди... Это только начало. Еще не то будет, - довольный произведенным эффектом произнес Виктор.

- У нас, конечно, не как в Москве, но жить можно, - сказал Потапов. - Вы в Москве живете? - обратился он к Нине.

- Жила. А теперь буду жить здесь, - ответила Нина и влюбленными глазами посмотрела на Виктора.

- Борис Васильевич, - сказал Виктор, когда они занесли коробки в дом. - Мы с Ниной сегодня, - он посмотрел на часы, - нет, уже вчера... Мы вчера расписались. Хотим сегодня отпраздновать наше бракосочетание. Приглашаем вас с Ольгой Григорьевной. Начало в восемь часов вечера.

- Спасибо за приглашение... - Потапов помолчал немного, словно собираясь с мыслями, и в нерешительности продолжал: - Только... Это несколько неожиданно. Боюсь, что мы не готовы к такому мероприятию.

- Если вы насчет подарка, то не думайте об этом, - поспешил успокоить его Виктор. - Поверьте, для нас лучшим подарком будет ваше присутствие. Обязательно приходите. Без церемоний. Заодно и новоселье отметим.

- На новоселье положено первой в дом кошку запускать, - сказала Нина.

- Ходит здесь одна кошка. Только она не очень домашняя, - неуверенно произнес Потапов. - Она недавно окотилась. Могу принести котенка, если хотите.