- В массе - знавшие "идиш", смесь на половину из немецких и еврейских слов.
- Могла переводчица быть еврейкой? - ответа от беса не получено.
Тогдашние переводчики и следователи представляли "тандем", но по иронии военного времени главному дознавателю отводилось вторая роль: начальник не знал языка аборигенов и довольствовался переводом, но всё ли переводчики дознавателям, или что-то утаивали? "Фильтровали базар"?
- Если бы всех, кто сгнил в советских лагерях, допрашивали через переводчиков - больше половины граждан "страны советов", кои сгинули "ни за понюх табаку" - признали бы невиновными. Переводчики у немцев выполняли не только чисто техническую работу "с русского - на немецкий язык и обратно", но часто привносили своё, "редактировали" ответы допрашиваемых. Переводчица, работавшая с отцом, быстрее начальника поняла, что задержанный не представляет для Рейха угрозы и переводила отцов рассказ не дословно, а в смысл. Типа: "что слышу - то и перевожу"? Ныне такие переводы "синхронными" называют? Считай, женщина рассказывала повесть, а в повести можно что-то и утаить...
- А, в самом деле, есть хотя бы одна повесть военного времени, написанная переводчиком? Как с вражеской стороны, так и с нашей?
- Где ты, "душа переводная"? Не ты ли внушила шефу, что "дело" маленького русского пособника выеденного яйца не стоит? Пустяк, ерунда, мелочь, полное отсутствие криминала! Не думал этот маленький и пожилой человек разваливать Вермахт ужасными сообщениями из Рейха! Коробок злополучных спичек не масштаб для Гестапо, не дело столь серьёзному учреждению заниматься коробкой спичек!
- Рисковала женщина? Каков был размер её авторитета у начальства?
- Как переводчицы - весьма большой.
Были и другие факты ухода советских людей "из лап Гестапо", и таковых знаю два: отец и тётушка. Та самая, коя находясь в "логове врага" сумела выйти на Гестапо и приструнила хозяина бауэра, когда тот до предела распоясался в презрении к "рабам с востока". Странное дело, но Гестапо встало на сторону "рабыни" и удовлетворило тётушкино желание поменять работу в сельском хозяйстве на шахтном дворе. Тётушка просилась на подземные работы, но ей вежливо объяснили, что "в Германии в шахтах женщины никогда не работали". Даже в военное время.
- Чёртовы европейцы!
Третий случай из лагерной жизни тётушки таков: в соседнем, мужском лагере, в Эссене, работала русская врач из "немецких прислужников". Врачей от Асклепия позиции "враг/друг" не волновали, у врачей иное: "больной/здоровый", у них "клятва Гиппократа", им наплевать кто ты: враг, или друг. Дело врача - исцелить плоть, а всё остальное - дело политиков и прочих прохвостов.
Как и почему враги доверили русскому доктору работать в лагере? Куда подевались "расовые предрассудки"? Или в прошлых разговорах "о немецком расизме" много вранья?
Комендант лагеря, как любой комендант такого заведения, был страшной скотиной, но кто и когда видел гуманных комендантов лагерей? В те времена в лагере, будь то немецкий, или какой иной, комендант-гуманист применения не находил.
Комендант обожал привычку забивать лагерников насмерть. Доставлял себе "удовольствие", но поскольку это всё же Европа, то на каждый случай смерти заключённого составлялся акт с подписью лагерного врача. Нельзя убивать без акта! И русская женщина взбунтовалась:
- Ты людей убиваешь, а я должна прикрывать твои зверства "липовыми" актами? Не будет этого! - время - военное, она - всего лишь врач из русских, сама на "птичьих правах"!
И опять странность: начальник лагеря, этот символ беспредельной власти во вверенном лагере, воплощение силы "нового порядка" - отступил!
Мог комендант применить власть к взбунтовавшейся русской врачихе и что угодно с ней сделать, но почему-то не применил? Приспешница ты, никто по сути, но комендант ничего с ней не сделал! Испугался? Чего? И другая странность: в Гестапо на "предмет усмирения" бунтарку не таскали, и вообще никто и ничего не сказал взбунтовавшейся русской медичке по теме её протеста! В паре с ней работал немецкий врач, и настолько был очарован смелостью русской коллеги, что, не раздумывая, предложил ей "руку и сердце"! Она не отказала, и всё это случилось в славном городе Руре в "грозном пламени войны".
Что сегодня думаю о Гестапо? Рядовая организация, но дураки в Гестапо не держались...
- ... дураки туда и не попадали... дуракам в Гестапо дороги заказаны...
Убивали в Гестапо? Убивали, ныне в рядовом и "родном" отделении милиции можно лишиться жизни проще и скорее, чем в чужом вражеском Гестапо времён войны.
- А что делать? Пьяная сволочь из "своих", изрыгающая хулу на "стражей порядка" не должна рёбрами рассчитываться за хамство?
- Пустое занятие: бить пьяных дураков, кои не осознают своей дури. Осознающий свою дурь - уже умный, а из тех выходит неосознанная хула, психика у них "сдвинута". И те, кто бьёт "сдвинутых" - не лучше избиваемых. Картина "двойного заболевания".
- Как это понимать: "двойное заболевание"?
- Просто: пьяная скотина изрыгает хулу на "стражей порядка", какие они ни есть? Изрыгает! Но "в состоянии алкогольного опьянения", трезвым живёт с пожатым хвостом. Это болезнь. Когда "работники органов" мудохают больных - и они нездоровы. Как иначе? Что в итоге?
- Ничего нового! В "воспитательных целях" хулителям отбивают бока, в итоге "полное взаимопонимание" и все довольны...
Глава 102.
"...смещение времени и пространства..."
Дорогой читатель, обрати внимание: ужасные события, "краем глаза" виденные в зиму сорок первого-второго - излагаю в конце повести. По писательским законам их следовало пустить где-то в начале ноября месяца, но не в августе сорок третьего, и причины такого "сбоя" объяснить не берусь.
Окончание прогулки в зиму сорок второго грустное: как-то вырвавшись из окружения в четырёх стенах с большим боем за овладение валенками сестры, а "бой" происходил солнечным утром, преодолев любовь сестры к валенкам и завоевав их на время, радуясь победе и не задумываясь о направлении прогулки - двинулся в город. Улица, по которой ноги несли засидевшееся тело - с уклоном, и процесс несения совешался лёгко и свободно.
Ах, недокормленное детство, может потому лёгкое, подвижное и счастдивое!
Курс обучения грамоте окончился, сестра сидела дома и дарила радостные мысли братцу: "зачем ей валенки, если никуда идти не нужно"!? - наконец-то никакими условиями валенки не были привязаны к ногам сестры!
За одно проводил "ходовые испытания" нового зимнего пальто с верхом из сукна от немецкой шинели, но на русской вате.
Да простит меня читатель, если таковой найдётся, но гимн пальто с "верхом" из серовато-зелёного сукна от немецкой солдатской шинели, а всё остальное - "совецкое" - пропою! Если где-то повторюсь, прославляя столь необходимый предмет гардероба - такое совершу по причине неумения излагать мысли. В написании гимна пальто за помощью к бесу обращаться не стану.
Как могла попасть немецкая солдатская шинель с дыркой от пули к оккупированным "советским" гражданам? Кража? Сняли с убитого? Мародёрство? Или живые оккупанты от неё избавились по суеверной причине: "не защитила владельца"! - и никто другой уже не хотел ею пользоваться? Не знали, что шинель с дыркой от пули приобрела волшебные свойства? Почему среди оккупантов не нашлось ни единого, кто знал бы, что две пули в одну шинель никогда не влетают? И если враги избавились от шинели сознательно, то как? Отдали за "данке шёен? Продали? Пропили? И если пропили, то, за какое количество бутылок русского самогона? И какого качества самогон? Хлебный "первач" не менее 86% или "фальсифицированный "свекольничек"?
