- Кажется, – ответила блондинка. – Но что-то мне подсказывает, что их история будет нелегкой. В наших семьях по-другому, увы, не бывает…

Тонкие ряды разномастных домиков вперемешку с аккуратными садиками и по-свойски развалившимися постоялыми дворами – таким представал незнакомому глазу городок Эалдор. Тихие улочки красовались светлыми фасадами, вдалеке на конюшне слышался разговор лошадей, а в воздухе рядом с трактиром витал терпкий запах эля.

На восточной окраине городка у самого оврага стоял небольшой дом. Каменная кладка его была заложена всего четыре года назад, но, подкрепленная магией, обещала прослужить еще долгие годы. Высокие резные окна пускали в комнаты много света, и со стороны казалось, что возле леса на землю опустили маленькое солнце – память хозяйки дома о прошлой жизни.

Отворив дверь, Динь вышла на простенькое крыльцо и вгляделась в дорогу. С утра голубь принес фее письмо, и вся семья в нетерпении ждала гостей.

Вслед за женщиной на крыльцо выкатился семилетний парнишка. Черные, как смоль, волосы его забавно топорщились, пряча под собой уши врастопырку. Голубые глаза паренька радостно смеялись, озорная улыбка сияла на лице. Спустившись по ступеням, мальчишка махнул матери рукой и скрылся на заднем дворе.

Динь улыбнулась. Ее жизнь после лишения крыльев никогда не была легкой: сначала недолгая жизнь в людском мире, затем Нетландия… Лишь в Сторибруке фея почувствовала себя по-настоящему живой, когда одному человеку удалось согреть ее сердце.

Хотя, по сути, человеком он был не всегда. И жизнь у него была нелегче судьбы феи – ведь боль от разбитого сердца может быть хуже, чем рана от потери крыльев. Наверно, поэтому Пиноккио понимал Динь лучше, чем кто-либо другой. Поэтому фею так влекло к нему: она понимала, что снова нужна. И ей удалось устроить счастливый конец еще одному герою. А заодно найти и свой собственный.

Бросив еще один взгляд на дорогу, женщина вернулась в дом и свернула в гостиную. Август сидел за столом и что-то сосредоточенно писал. Орлиное перо в его пальцах быстро мелькало, выводя на пергаменте замысловатые строки. Увидев замершую в дверях фею, Август улыбнулся и, отбросив перо, подошел к ней. Ясные голубые глаза мужчины улыбались, когда он обхватил жену за талию и мягко притянул к себе, после чего поцеловал. Мягкие губы осторожно скользнули по ее устам, словно легкое перышко, постепенно углубляя поцелуй, отчего Динь едва удержалась на ногах. Сильные руки не дали ей упасть, прижав к дверному косяку. Ударившись головой, женщина тихо вскрикнула, но Август мягко подавил ее возглас за поцелуем и, немного отодвинувшись, взглянул в ее светло-зеленые глаза.

- Ты не представляешь, как я рад, что тогда согласился на твое предложение найти мой счастливый конец, – прошептал он. Динь тихонько засмеялась.

- Ты говоришь об этом каждый день, – усмехнулась она. Август обнял ее, зарывшись лицом в ее светлые волосы.

- Потому что это правда.

Ответить Динь не успела: на улице послышался перестук копыт, быстро сменившийся громким цокотом. Переглянувшись, пара вышла из дома.

Посеребренная карета, запряженная четверкой лошадей, тяжело подъехала к дому и остановилась неподалеку. Четверка белоснежных скакунов недовольно пофыркивала, переминаясь с ноги на ногу, пока кучер, спрыгнув с козел, открывал дверь. Едва на землю спустили складные ступеньки, как на улицу выскочила Элизабет. Переодетая в легкий охотничий костюм и высокие сапоги, девочка отступила в сторону, с восторгом поглядывая вокруг. Вышедший следом Киллиан в неизменной черной куртке с насмешливой улыбкой подмигнул старому другу и протянул руку Эмме, помогая той выбраться из кареты.

Несмотря на прошедшее время, Августу все еще было больно видеть их вместе. Он помнил, как тяжело ему было справляться со своими чувствами, и все же, обретя свое счастье, Пиноккио не мог отделаться от мысли, что старые раны останутся с ним до конца жизни. Хотя сейчас они почти полностью затянулись.

- Мам, можно я погуляю? – воскликнула Лиз, глянув на лес. Проследив за ее взглядом, Эмма слегка нахмурилась.

- Лиз, а как же знакомство? Ты же совсем не знаешь сына Августа…

- Перестань, Эм, – мягко возразил Пиноккио. – Пусть идет. К тому же, нашего сорванца все равно нет дома.

- Он на заднем дворе, – сказала Динь. Август с улыбкой покачал головой.

- Последние десять минут там нет никакого движения.

Динь вздохнула и со страдальческим выражением посмотрела на Эмму. Белокурая принцесса в ответ засмеялась и повернулась к дочери.

- Хорошо, иди, но далеко в лес не заходи.

- Мам, я могу постоять за себя, – ворчливо произнесла Элизабет и быстро умчалась в сторону опушки. Эмма с сомнением покачала головой.

- Конечно, может она…

- Вообще-то, я обучал ее фехтованию, – заметил Киллиан. – Это так, к слову.

- Ты на чьей стороне вообще? – притворно возмутилась Эмма. Засмеявшись, Кил обнял жену за талию и вместе с хозяевами вошел в дом.

- А где Артур? – поинтересовалась Динь-Динь, накрывая на стол, пока мужчины вели тихий разговор о последних новостях в королевстве. Эмма тяжело вздохнула, принимая у подруги тарелки. Она также сменила бальное платье на простой костюм, что ничуть не стесняло ее движений.

- Он остался у Регины. Его от Гвен и Морганы за уши не оттащишь.

- Хочешь сказать, у твоих родителей подрастает маленький Дон Жуан? – лукаво улыбнулась фея. Эмма фыркнула.

- Не дай Бог! Мне одного уже хватает, – сказав это, блондинка кивнула на Киллиана. Женщины засмеялись, чем вызвали удивленные взгляды мужчин. Давясь от смеха, Динь покачала головой и вернулась к сервировке.

- Ты знала, что девочки Регины владеют магией? Она их уже тренирует, показывает самые простые магические трюки, – сказала Эмма.

- Да, я слышала об этом. Возможно, однажды их магия сыграет всем нам добрую службу, ведь просто так она не дается. – Динь вздохнула. – Наш сын тоже владеет магией, необыкновенно сильной магией. И меня это настораживает. При нынешних порядках я боюсь, что его дар может обернуться против него самого.

- С чего ты взяла?

- Вспомни Камелот. Утер велит казнить каждого мага, вплоть до ребенка! Что, если однажды он узнает о нас? Мы ведь живем довольно близко к границе его королевства.

- Утер не будет править вечно, – уверенно сказала Эмма. – Однажды найдется тот, кто бросит ему вызов. И не факт, что он победит. Помнишь? Даже Питеру Пэну свойственно проигрывать.

Фея кивнула и слабо улыбнулась. Слова Спасительницы зародили в ее душе зерно надежды. Надежды на то, что у ее мальчика еще может сложиться спокойная жизнь. Но в том, что его судьба будет великой, она не сомневалась.

Шелест листвы окружал Элизабет со всех сторон. Шум ветра в тяжелых ветвях веял спокойствием и умиротворенностью. Где-то рядом тихо журчал ручей, его легкие волны с тихим плеском ударялись о прибрежные камни. Но вместе с журчанием воды девочка услышала другой звук: где-то неподалеку тренировался человек. Тяжелое дыхание с шумом вырывалось из его легких, шорох шагов и стук сапог периодически раздавался за деревьями. Заинтересованная Элизабет медленно раздвинула ветви и вышла на поляну.

Посреди поляны стоял паренек. Напротив него, сооруженный из досок и металлических пластин, стоял манекен. На деревянном теле были нарисованы кольца кольчуги, на голове – шлем. Лиз улыбнулась и посмотрела на мальчика. Он был черноволосый, худенький. В его руках девочка заметила длинную толстую ветку, которую он держал на манер клинка. Резко замахнувшись, мальчонка ударил манекен быстрым секущим ударом, отчего по поляне разнесся гулкий стук. Крутнувшись на месте, мальчик вновь занес ветку и ударил туда, где должны быть ребра, после чего рубанул по голове. Она быстро закрутилась вокруг своей оси и остановилась, нарисованная улыбка сместилась вправо. Парнишка поправил манекен и уже хотел было ударить снова, как вдруг его слуха коснулся тихий шорох. Стремительно обернувшись, мальчонка выставил вперед свое оружие, но цели импровизированный клинок так и не достиг, заблокированный контрударом. Удивленный, мальчонка поднял глаза.