- Да, да, простите.

Я наклонился и начал собирать с необыкновенно чистого пола разлетевшиеся бумажки. Получалось это у меня не очень аккуратно: максимум, на что меня хватало, это не мять флаеры совсем уж откровенно, однако я совершенно не следил за тем, насколько аккуратно я их укладываю в стопку. На флаерах, как я мог заметить, не было ничего жуткого или зловещего - самые обычные цветные бумажки, которые пачками лежат в гипермаркетах на соответствующих стендах или в руках у сонных промоутеров, раздающих их у выхода из метро. Разве что рисунок были чуть более стильный и качественный, стилизованный под хэллмарковские открытки: аккуратный узорчатый домик с оранжевыми окнами, большая тёмная ёлка, стоящая рядом, и чёрные пятнышки человеческих следов, направленных к входной двери... к которой, однако, почему-то не вела дорога. И вообще этот домик одиноко стоял на слегка различимом лесном фоне, который я бы даже не заметил, не присмотревшись. Это... странный, очень странный рисунок. Но стильный, тут уж ничего не скажешь.

- Собрали? Давайте сюда, спасибо.

Виктор забрал флаеры из моих рук, и я почувствовал почти могильный холод, идущий от его одежды. Каждое движение его как будто вызывало слабое дуновение ветра, холодного и слегка пахнущего чем-то неприятным и противоестественным.

- Мне нигде не нужно расписываться?

- Нет.

- Прекрасно, прекрасно. Это хорошо: у меня... у меня нет с собой ручки. Что ж, я очень благодарен Вам, господин... - И он замер, явно ожидая, когда я представлюсь.

- Да не за что, - ответил я, почему-то побоявшись называть своё имя. - Всего хорошего, с наступающим.

- С наступающим, - попрощался Виктор, не отводя от меня пугающего взгляда тёмных глаз. И, чтобы я, вероятно, совсем испугался, добавил: - До свидания.

Я повернул обратно и пошёл в сторону выхода, едва сдерживаясь, чтобы не начать бежать. Я неожиданно осознал, что одежда Виктора едва слышно шелестела, и по этому шелесту я мог понять, уходит ли он обратно в кабинет или идёт вслед за мной.

Вслед за мной он не шёл, что приятно. Но и уходить никуда не собирался.

Дойдя до развилки, ведущей на лестницу, я вспомнил, что почти не следил за дорогой, потому что был полностью захвачен страхом перед странной двухмерной женщиной. То есть я видел двери кабинетов, я видел лестничные проходы и повороты, но конкретно сейчас не мог вспомнить никакого ориентира или хотя бы последовательность своего пути - когда мы поворачивали, на каком этаже? Мне эта лестница нужна или следующая?

Ну ладно, это здание не кажется таким уж большим, как-нибудь разберусь, я думаю.

Однако позже я понял, что зря так думал: может, здание и не было большим, однако как бы долго я не спускался, как часто не осматривался по сторонам, как бы не старался разобраться по наклейкам с ориентирами и планам пожарной эвакуации, где я, чёрт побери, нахожусь, я как будто бы не приближался к выходу ни на йоту. В конечном итоге я неожиданно осознал, что, судя по лестнице, в этом доме ни черта не три этажа, а если и так, то я уже должен находиться глубоко под землёй, что я уже где-то видел этот огнетушитель... или это не он? Нет, точно, я видел именно его - вот, рядом с ним круглое цементное пятно, такое вряд ли можно перепутать.

Проклятье, что тут вообще происходит?

Я, вздохнув от усталости, сел на лестничные ступени. Как ни странно, но я не был сейчас напуган: меня, скорее, нервировала эта неопределённость и выводила из колеи вся происходящая чертовщина, но страха... страха как раз не было. Он остался возле кабинета, откуда вышел чудовищный Виктор, и не возвращался даже тогда, когда в мою голову пришло чёткое осознание, что я блуждаю по заколдованному зданию и вряд ли смогу найти отсюда выход. Может быть, спуститься ниже?.. Спустился: нет, это не коридор первого этажа, лестница идёт дальше и непохоже, чтобы она собиралась заканчиваться. Никого, кого бы я мог спросить о дороге; впрочем, даже если бы я увидел хоть кого-нибудь, то вряд ли они бы захотели мне помочь.

Что это за место? Куда я попал?

А, впрочем, не всё ли равно.

Я с тоской посмотрел в немытое окно, украшенное мерно сверкающими гирляндами; темнота, ничего не видно, только собственное мутное отражение, воспроизводящее силуэт, но не показывающее лица. А, может, у меня и нет этого лица, может быть, это как раз весьма точное описание моей сути - какой-то заблудившийся парень, переставший искать выход и просто усевшийся на лестницу в ожидании непонятно чего: не то спасения, не то кончины.

Отзвониться, что ли, начальству? А ну его, нет у меня настроения сообщать о своих успехах на курьерском поприще. Да и какие это успехи? Что я услышу в ответ от него? "Молодец, завтра на работу не надо" - ну, я и так это знаю. Я молодец, завтра на работу не надо. Можно отдыхать, хотя как будто бы я занят чем-то ещё, помимо прокрастинирующего отдыха.

Я закрыл глаза и откинулся назад, ложась на острые лестничные ступени.

- О, Вы ещё не ушли.

Надо мной стояла та анимированная девушка; наконец я понял, что треск, похожий на шум не настроенного старого телевизора, шёл от её одежды.

Это было странно.

- Что ж, это хорошо. Может быть, выпьете чаю? Я отведу вас наверх: вы нездоровы, вам надо поесть.

- Мне же туда нельзя, - ответил я. - Вы же сами об этом сказали.

- Виктор организует новогодний праздник, - продолжала девушка, не слушая моих возражений. - Всем нужно праздновать Новый Год, даже таким, как мы. Это... слишком значимое событие, чтобы его игнорировать. К тому же раз Деда Мороза не существует, то, возможно, кто-то другой должен дарить чудо в эту волшебную ночь, не так ли?

Она помогла мне встать и решительно повела за собой, на сей раз не выпуская моей руки. Я совершенно точно ощущал её прикосновение, хотя при этом не мог описать ни температуры её кожи, ни её мягкость, ни даже уверенно утверждать, что-то, что меня держит, является именно рукой, а не каким-то бесплотным воздушным потоком.

Когда мы дошли до нужной двери, возле которой я передал заказ загадочному Виктору, девушка повернулась ко мне и спросила:

- Вы же останетесь на наш праздник, правда?

Я кивнул ей в ответ. Мне некуда было деваться: я уверен, что дом не выпускал меня, поскольку не хотел, чтобы я покинул этот праздник. Может быть, я должен поучаствовать в его организации, может быть, я стану главным блюдом на пиршестве вампиров и людоедов, кто знает...

А, может быть, я и сам не хотел отсюда уходить. Ведь мне всё равно больше некуда идти.

Девушка удовлетворённо кивнула и открыла передо мной дверь.