Подошла к концу наша концертная программа и зал недовольно зашумел, требуя спеть песни повтором. Вообще-то у нас было запланировано несколько повторов, поэтому ничего удивительного не произошло. Снова заиграла фонограмма “Я сошла с ума” и зал с новой силой взорвали аплодисменты и крики. Юлька тут же обернулась ко мне и широко заулыбалась. Я знала, как она счастлива. А она знала, что счастлива я.
Здесь бы я и провела остаток своей жизни. На сцене. Тут невероятная отдача от зрителей.
Это лучше всех наркотиков, лучше всего на свете. Такое нельзя выразить словами, заснять, показать, убедить в этом. Это сугубо индивидуально и только внутри человека.
Мне кажется, переполняющая меня эйфория, просто вот-вот взорвет меня внутри. Это было так волнующе, как наше первое выступление, только намного круче. Теперь все эти девочки и мальчики пришли посмотреть на нас, а не на какую-то там группу. Теперь мы в центре их внимания, мы – их слезы и их радость.
А после концерта все бегут на автограф сессию. Толкаются, сшибают друг друга. Ну можно ведь быть терпеливее, да и мы всем распишемся. Первый концерт как никак. Вам повезло, ребята, думаю я про себя, подписывая очередной плакат.
Кстати говоря плакаты почти у всех одинаковые, выбора нет, ну ничего, скоро будет больше фотосессий и больше фото. А пока...
Да какая вам вообще разница?
Уставшие и совсем никакие, нас почти схватили подмышки и потащили в самый крутой гей-клуб, хотя клубов в это время было не так уж и много. Прежде мы уже бывали в таких заведениях, так что полуголые девушки и парни не вызывали у нас никакого удивления. А правильней сказать уже никаких эмоций. Мы были настолько вымотаны, что ничего уже не хотелось. Но райдер...этот райдер.
Ваня, приведя нас в клуб, тут же ушел в неизвестном направлении, лишь сообщив нам о названии гостиницы, в которой мы остановились. Такси ожидало уже у входа. Он попросил задержаться тут хотя бы на часок, а потом можно было ехать спать. Легко сказать, главное не вырубиться здесь на каком-нибудь диване.
- Может выпьем? – Тут же предложила Юля, оглядываясь по сторонам в поисках бара.
- Мне кажется, что тогда мы заснем сразу же. Стоя, – улыбнулась я, глядя на измотанную девчонку.
- Ну а чем тогда заниматься? Танцевать не хочется, просто сидеть не получится...
- Почему не получится? – Спросила я.
- Заснем же...
- И то верно, – удрученно вздохнула я, думая, что делать.
В итоге, все же решено было остаться и тупо сидеть час, наблюдая за всеобщем весельем. Только нам сейчас этого хотелось меньше всего. Отдохнуть бы.
В номер мы приехали уже в глубокую ночь, нам быстро выдали ключи и объяснили, где находится комната, а затем сладкий сон, через пару часов которого – подъем и новый город…
Новые города. Одни сменяют другие. Поезда, машины, самолеты. Куча багажа, девочки, мальчики, левые люди, тетеньки, дяденьки. Не забыть чулочки, юбочки отглажены, блузочки висят. Дежурная улыбка. «Юль, давай руку», ее рука – в моей, приятная дрожь по телу, путается пугливо под волосами, в ожидании эйфории. Сцена…
- Лёнь, где мы?
- Крым, – руки сзади подталкивает на сцену.
Знакомая до боли фонограмма, которая уже приелась. Одни и те же движения, уже почти без эмоций. Уставшие, еще не обманутые. Пока что не обманутые. Ее руки, навязчивые прикосновения по программе, которую придумали мы. Мы – все вместе, над которой смеялись. Заученные взгляды, эмоции, – которые придумали мы. И смеялись, псвевдолесбиянки, мол. А потом затертый до дыр пример. Целуемся, уже почти не стесняясь. Быстрее, чтобы все быстрее прекратилось. Это не вызывает отвращения, хотя правильней бы было сказать – не вызывает ничего. А все уже сошли с ума, с первой песни и до последней. Кричат, поют, даже не зная слов. Но нет, тогда слова все знали, тогда вообще не было проблем с нашей поддержкой. А потом все по продуманному до мелочей сценарию – под каждую песню своя история, свои мини-постановки. Мы только лишь актрисы…
Я вздрогнула и проснулась, хотя спать вообще-то и не собиралась. Фильм, который мы решили посмотреть с Волковой как раз закончился, об этом свидетельствовали титры на экране. Я тут же попыталась найти в комнате хоть какие-нибудь часы, чтобы узнать сколько время. Хотя судя по неясному свету за окном было около четырех-пяти утра. Мое чувство не подвело: откопав в кармане джинс мобильный, дисплей показывал пол пятого.
Здорово мы набрались! Такими темпами мы погубим себя в лет двадцать, это еще в лучшем случае. Но мы ведь так любим надеяться на лучшее. Голова ужасно гудела и наотрез отказывалась воспроизводить фрагменты вчерашнего дня и нашего выступления! такое чувство, что собственная часть тела объявила тебе байкот. Да, пусть это странно звучит, но по-другому не скажешь. В полусонном состоянии я поплелась к холодильнику, в надежде, что там меня ждет мой единственный друг – холодная питьевая вода. Иначе, меня ничего не спасет.
Юлька все так же спит, даже не думая просыпаться. Время быстро близится к пол десятому утра, наш поезд только в час. Хотя, зная Волкову, даже в это время мы можем не успеть. А она всегда успевает найти приключения на свою заднюю точку, видно у нее какой-то особенный дар – притягивать неприятности. А я все так же сижу рядом с ней и пялюсь в телевизор, ничего умного там как обычно не показывают, а в новостях опять все врут либо чего-то недоговаривают. Я к этому привыкла, поэтому не особо верю тому, что говорят. Я вообще мало чему верю. Только Ваня дал мне веру в то, что “Тату” будут жить и существовать, но на какое время пока непонятно.
Все равно со временем всем надоест смотреть на целующихся девочек в юбках, которые выйдут из этого школьного возраста. Это, к счастью... или сожалению, необратимое явление и приостановить это нельзя, разве что за секунду. Но за секунду ты даже не надышишься.
Даже не взглянешь на себя со стороны.
Вчера выдался трудный день, действительно утомительный, даже я чувствую себя противно, как какое-нибудь желе. Но этот день не был лучше остальных, не был легче. Дальше было только сложнее. Все секунды, минуты, стремящиеся только вперед. Эти дни, недели, месяца и года почему-то так быстро летели, что мы просто не успевали за ними. И, кажется, бежали за ними вдогонку. Бежали так, как нельзя бежать. Бежать от детства, юности!
Бежать от себя и от всех родных, которые уже не узнавали нас.
Ведь мы так изменились. мы слишком изменились и от этого мне становилось не по себе.
Подходя к зеркалу, я трогала себя за лицо, пытаясь удостовериться, это ли я? И за что время обходиться с нами так несправедливо? И где мои детские черты лица, где мои светлые брови и солнечно-светлые волосы, как в клипе “Я сошла с ума”? Я стояла так, задавая самой себе бесконечное количество вопросов, а в ответ видела лишь стоящие в глазах слезы. Мне так не хотелось меняться, взрослеть. Мои мысли прерывал грохот. И так, стоя перед зеркалом, в отражении я видела суетящуюся сзади Юльку. А она почти не менялась... такие же черные, постриженные ёжиком, волосы, постоянная суета...
Она на секунду кинула взгляд на меня и немного озлобленно сказала: “Ну, чего ты там застряла? Мы опоздаем на съемки!”
Я улыбнулась отражению, но она не заметила.
Я была давно собрана. А она как всегда суетилась, копошилась... вот мы и опаздывали...
====== 37 ======
- What do you think why you’re popular? Why are you famous around the world?
- Because we are provocative, we are complex. We are affected by those issues that affect all people! – Я, улыбаясь, отвечала на вопросы, которые меня уже порядком задолбали.
- What do you think of how responding parents of children who listen to your music and look at you – two lesbians? – Как всегда закалил ситуацию ведущий. Ну о чем еще можно спрашивать?
- Че он говорит? – Спросила Юлька, непонимающе уставившись на меня.
- Догадайся, как обычно! Меня уже задолбали эти вопросы!
