- Да ты знаешь, Лен, я думаю, что в этом совсем нет необходимости. Вот, правда, зачем перечитывать те страницы жизни, которые уже прошли? – Задумчиво произнес Леонид на манеру Вани, который сидел рядом и почему-то улыбался.

- Может, просто это нужно для чего-то помнить? Или человек хочет вернуть минувшее время, – несмело предположила я, словно находилась на каком-то школьном экзамене.

Не понимаю почему, но этот разговор вызывал у меня страх чего-то и странное щемящее чувство внутри. Я как будто уже предчувствовала, что впоследствии буду страдать от всех этих дневников, слов, взглядов, всего этого времени. А как страшно бояться того момента в жизни, которое было лучшем. Это по истине страшно.

- Хочет вернуть минувшее время? – Переспросил он, обдумывая фразу вслух. – А разве это возможно? Ну, я имею в виду вернуть время. Насколько я знаю, машину времени еще не придумали. Нет, я конечно иронизирую. А если говорить серьезно, то это пустая трата времени и нервов.

- Почему? А я люблю перечитывать старые записи, они дают мне надежду жить дальше так же хорошо, как и раньше.

- Неужели в прошлом у тебя одно счастье? Ты не пишешь о боли? Все самые трагичные моменты самые искренние в письма, веришь? И большинство людей пишут о том, что у них наболело. Только лучше не перечитывать это, а запечатать, как запретное письмо и отправить в стол. Лена, ты поймешь это позже, что совсем не нужно читать это…

- Я совсем не понимаю тебя, – совсем безнадежно прошептала я.

- Ну, что ты мою девочку так расстраиваешь? – Улыбнулся Ваня и вступил в разговор, – на самом деле это тонкое и чувствительное дело. Писать все эти дебильные записи, перечитывать их. А собственно, зачем это делать?

- Чтобы не забыть. Вань, вот через несколько лет сядем мы так с Юлькой и будем читать, это же круто.

Он хрипло рассмеялся. Да так, что, по-моему, тело побежали мурашки.

- Почему ты смеешься?

Шаповалов сидел прищурив глаза и неожиданно взял сигарету в руки. Покрутил ее, словно пытался запомнить, как она выглядит. Затем смачно затянулся и выпустил дым изо рта. Он долго и пристально смотрел на меня, даже Ленчик не решался нарушить тишину, даже я.

- Нет, вы не будете это читать и смотреть. В особенности я имею в виду Юльку, она не станет. Не потому что не захочет вспоминать, а потому что она такой человек. Ты, вот, говоришь, что нужно писать это для того, чтобы не забыть, так?

- Так, – кивнула я, – разве нет?

- Зачем ты тебя только умными книжками нагружаем? – Спросил себя Ваня и снова засмеялся. – Человек в любом случае будет помнить то, что для него важно, он никогда не сможет это забыть. Потому что все важные и значимые моменты в нашей жизни откладываются в памяти. И как бы кто-то не старался, он никогда не забудет это. Просто такое невозможно, Лена. Поэтому это все глупости, все эти записи.

- И все равно я хочу писать эти дневники, мне это важно.

- Да никто ведь тебе не запрещает, пиши. Только как бы ты потом сама же из-за них не страдала…

Я ничего не ответила. Молча встала и вышла из его кабинета. И даже не услышала тихие Ванькины слова: «Глупая девчонка, еще. Ну, ничего, вырастет и поймет. Еще реветь не раз будет и ругаться на свои гребаные дневники. Глупая…»

«Сложно оставаться самим собой, когда внешний мир давит на тебя с разрушительно силой. Тогда все кости внутри тебя начинают трещать и даже стержень человека, держащий тебя, начинает предательски ломаться. Наверное, в тот момент тебя и сломали. Ты всегда любила строить из себя самоуверенную, взбалмошную девчонку, которая живет только сегодняшним днем. Тебя ведь сломали тогда, скажи? Словами, своими действиями, указами, чем? Ты ведь никогда не любила, когда тебя заставляли что-то делать. Ты так боялась не быть собой, но в итоге так и получилось. И ты наверняка уже смирилась с тем, что такой нужно быть. Мне страшно подумать о том, что было искренно, а что наиграно. Ты ведь так любила играть. Обожала светящиеся от возбуждения глаза наших фанатов, как они наблюдают за нашим поцелуем, как смотрят, когда ты раздеваешься. Ты ведь всегда любила этот эпатаж, любила провоцировать. Даже меня. Ты всегда провоцировала меня на то, на что бы я никогда не пошла. Но я шла. Из-за тебя. И ты знала, что я не могла отказаться, не могла настоять на своем, ведь я всегда была под твоим крылом, а ты повсюду тащила меня за собой. Но даже не смотря на это я всегда старалась оставаться собой..»

Никто не запомнит тебя за твои мысли...

Мне было сложно смириться с тем, что Ваня был прав. Я поняла это через много лет. Но разве это уже имела какое-то значение? Разве через эти много лет я могла бы придти к нему и сказать, что поняла его? Все его слова, его смех, его задумчивые глаза. Он знал, как все будет. Он знал все. Но разве я могла согласиться с ним, когда все наши пути разошлись? А я бы пришла, позвонила, сказала сотый или тысячный раз, что он изменил всю мою жизнь. И не только мою. Я бы упала с ним рядом на полу и разрыдалась. Потому что в тот день, когда он обещал мне, что я буду переживать из-за всех записей, он был прав. Разве Ваня мог быть вообще не прав?

Нет, не мог.

Но это было позже. Намного позже того времени, когда мы сидели с дрожью в коленах каждый день и ожидали этот тур по городам России. Мы ждали этого так, как ничего не хотели ранее. Ваня ведь обещал нам это устроить. И совсем не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что это уже обречено на успех. Все и везде, во всех уголках пели «Я сошла с ума» и «Нас не догонят». Иногда мне казалось, что и я, вместе с остальными, начинаю сходить с ума.

«В тот день всё шло как обычно. Я шел домой, пережёвывая ловис и глотая коку. Завалился домой, снял с себя эту дурацкую школьную форму. Врубил MTV. Как обычно шли эти тупорылые руки вверх. Бл*. Сколько можно тащиться по этой хрени. Пошел на кухню почесывая свой зад, который от школьного стула стал плоским. Вдруг слышу че-то новое. Подхожу к телевизору, а там какие то бабы мокрые сверкают трусами и целуются. Довольно странные ощущения были у меня внутри. Что-то до боли знакомое, но в то же время новое... Шок отошел. Пошел дальше на кухню жрать. . . Выходя из подъезда я услышал как местное сарафаное радио яро что то обсуждало. Наверное, опять про Ирку шалаву из 6 квартиры, но каково было моё удивление когда я услышал, что они про лесбиянок в телевизоре говорили. Мда. Не знал, что бабули смотрят еще что-то кроме своих мыльных опер...»

«Мы с девчонками постоянно обсуждали в школе Тату. Тащились по ним, собирали всякую инфу, хотя почти ничего нигде не было. Покупали сингл и альбом. Так хотелось попасть хоть на какое-нибудь выступление, увидеть их хоть одним глазком.»

Неделя пролетела быстрее, чем ожидалось. Теперь нужно было вложить все силы, всю энергию, чтобы суметь зажечь залы. Ведь это нужно нам. В день отъезда, мы собрались уже на вокзале, ожидая нашего поезда. Вся команда была в сборе. Вскоре пришел и наш поезд, мы быстро загрузились в него и разошлись по своим местам. С нами в купе ехал Ленчик и Ваня, остальные разместились в соседних купе. Шаповалов почти сразу же ушел с Леонидом с бар, а мы с Юлькой разговаривали о чем-то отвлеченном.

- Как думаешь, какая там погода?

- Где?

- Ну где-где… в Краснодаре! – Улыбнулась Волкова.

- Погода? Погода там хорошая… Первый день тура как-никак!

Я мечтательно улыбнулась, вглядываясь в небо, которое будто что-то пророчило нам…

====== 36 ======

- Краснодар, где вы? Я не слышу вас! – Во весь голос закричала в микрофон Юля, обхаживая сцену вдоль и поперек.

Удивительно, но зал был полностью забит, вокруг только и доносились визги девочек и низкие басы парней. Все пришли сюда, чтобы посмотреть на нас. На нас: Юлю и Лену, еще год назад неизвестных никому. А сейчас на нас смотрят сотни подростков, прибывающих в экстазе. И если это не счастье, то как можно обозвать это чувство внутри меня? Почему-то сбывается всегда то, чего ты меньше всего ждешь. Мы никак не ожидали, что весь зал будет забит, а снаружи еще останутся пару десятков недовольных фанатов, которым попусту не хватило билетов.