- Ну почему здесь та-а-ак классно? – Протянула Настя с какой-то ноткой досады, разглядывая шикарнейшие убранства.

Комната была очень просторной и аккуратной, в центре стояла большая мягкая кровать, в комнате так же были два кресла с большим столом, напротив кровати висел телевизор, сбоку от которого находился выход на балкон. Стандартный набор гостиничного номера, но этот был таким изысканным, что у меня не хватало слов. Весь оставшийся день мы провалялись в кровати, болтая обо всем на свете. Давно у меня не было такой возможности поговорить с ней, а жаль. Только когда стрелка часов показала десять вечера, я вспомнила, что не забрала ключи.

- Сейчас вернусь. – Подорвалась я.

- Куда ты? – Приподняла она голову, смотря вслед.

- Мне нужно забрать ключи.

- Уже поздно, Ленка, давай завтра? – Попыталась уговорить меня Настя, но я была слишком настойчива.

- Нет, сегодня. – В конце я улыбнулась своей подружке и прикрыла дверь.

Выйдя в коридор, я прошла к соседнему номеру. Затем постучалась. Никто не отзывался. Я постучалась более настойчиво, и еще раз. Прошло около трех минут, когда я услышала шум и недовольные возгласы за дверью: «Неужели обслуживающий персонал не нашел другого времени, чтобы прийти сюда и…», дверь открылась, я замерла. Она стояла, как вкопанная, молча пялясь на меня. Ее простынь или какое-то покрывало поползло вниз, она не сразу схватила и подтянула его, так что я могла заметить, как возбужденно торчала ее грудь. Я, совсем растерявшись, молча развернулась и пошла в другую сторону, будто только что ошиблась номером.

- Лен? – Окликнула она меня, продолжая стоять на пороге.

Я остановилась, не поворачиваясь лицом. Кажется, я начала краснеть. Еще чего не хватало.

- Что ты тут делаешь? – Спрашивает она, неловко переминает с ноги на ногу.

- Долгая история, я живу по соседству. – Бормочу я, едва повернув голову в ее сторону.

- Что значит, живу по соседству? – Озадачено переспрашивает она. – Что ты тут делаешь?

- Решила отдохнуть, – все еще мямлю я, – мне просто сказали, что у вас наша вторая связка ключей…

- Наша?

- Я приехала с Настей. Мы могли бы встретить завтра и поговорить, сейчас не лучшее время… – Запинаюсь я, глядя, как мимо проходит кто-то из персонала, с интересом наблюдая за Юлей.

- Да, наверное, ты права. – Кивает она. – Заходите завтра, если что или можете позвонить, наш номер написан поверх телефона, последние цифры это номер комнаты.

- Хорошо, как скажешь. – На самой ужасной ноте я ухожу в свой номер, заставляя свое сердце перестать так биться.

Несмело перешагиваю порог своего номера, боясь отчего-то вновь увидеть Юлю, но вместо нее я вижу взволнованную Настю, которая нетерпеливо дожидается меня. Заинтересованно глядя на меня, она молчаливо задает вопрос, на который я почему-то так отчаянно не хочу отвечать. Устало опускаюсь на кровать, закинув руки за голову.

- Прикинь, в соседнем номере Волкова! – Немного нелепо усмехаюсь я, изучая золотистый потолок.

- Что значит в соседнем номере Волкова? – Ошалело переспрашивает она, подпрыгивая от неожиданности с кровати. – Это как?

- То и значит, Юлия Олеговна Волкова, товарищ наш вездесущий, она ведь тоже уехала отдыхать с Парвизом, но я как-то не задавалась вопросом куда, да и она не говорила. Вот тебе и сюрприз! Можно подумать, что я маячу за ней по пятам, даже смешно!

- Значит, она тут отдыхает тоже? – Уточняет Настя, и я киваю ей головой. – Как такое быть-то может?

- Это судьба. – Развожу руками я. – Наверное, нам нужно сходить в душ и спать…

- Вместе? – Смеется подруга, игриво глядя на меня.

- Еще чего! – Замахиваюсь я на нее подушкой и подрываюсь первой.

…Странно просыпаться утром в Париже, где из окна вдали виднеется Эйфелева Башня. По отелю уже мягко развевается французская классика. Номер окутали нежно-розовые цвета, с желтоватыми оттенками уже поднявшегося солнца. Я радовалась, как маленький ребенок, слушая волшебную песню в исполнении Charles Aznavour и Mireille Mathieu под названием amour éternel. Едва ли кто-то не слышал эту песню, но если и не слышали, сегодня это недоразумение смогли бы исправить. Их голоса ласкали моё ухо, в то время, как я наблюдала за шикарным пейзажем, который радовал мое сердце. На секунду мне невыносимо захотелось вернуть все те года, которые пробежали, промчались вокруг нас. Я глянула в зеркало, которое висело на противоположной стене, и с досадой заметила, как я изменилась. Волосы не такие яркие, не такие пышные, как раньше, да и глаза не такие жизнерадостные, не такие открытые, детские, наивные, улыбка не такая искренняя. Зачем я только ввязалась в этот шоу-бизнес? И без этого хорошо бы было, но теперь ничего с этим не поделаешь. Кажется, за своими полетами в мечтах, я даже не заметила, как в комнату настойчиво постучали. «Наверное, уборка», – подумала я и поднялась с кровати. Открыв дверь, на пороге я обнаружила Юльку, которая стояла и улыбалась во все тридцать два зуба. Откуда столько радости?

- Погода классная! – С порога заявила она и, прощая мое не гостеприимство, шагнула внутрь. – Кстати, доброе утро!

- Доброе, – растеряно вторю я, молча прикрывая дверь, – Настя еще спит.

- Я вижу. – Она стремительно подходит к балкону и заходит внутрь. – За несколько дней я успела соскучиться по этому виду. – Негромко говорит она, опираясь на перегородку. – Правда здесь божественно?

Я прохожу к ней, прикрывая дверь в комнату, чтобы не разбудить подругу. Юлька стоит, прикрыв глаза и расставив руки в разные стороны, будто летит.

- Не боишься падать? – Шутливо хватаю ее я за бока.

- Нужно всегда летать, – тихо тянет она, – помнишь?

- Нужно умирать в полете… – Тихо говорю я, не желая вспоминать о прошлом.

Фразы, как и привычки, они остаются.

- Так ты намерена провести этот отпуск здесь? – Улыбается она, оборачиваясь ко мне.

Да, я провела этот отпуск здесь, в центре Парижа, встречая и провожая рассветы, бегая с Настей по узким улицам, просто радуясь тому, что все хорошо, улыбаясь незнакомым людям в лицо. А каждое утро одна из нас бегала в известную небольшую пекарню за свежими, вкусными булочками, от аромата которых непременно просыпаешься. Иногда по вечерам, когда мы оставались вдвоем или составляли компанию Юле и Парвизу, мы забегали в винный магазин на бульваре Хаассман, где покупали пару бутылочку самых вкусных французских вин. Сказать к слову, в отеле было шикарное не только обслуживание, но и ресторан, который не переставал нас радовать своими изысканными блюдами. В один из дней, по советам постояльцев и местных жителей, мы выбрались поужинать в ресторанчик на Монмартр. Это была небольшая улица, устеленная каменной кладью, на той самой улице располагались невысокие здания, в основном это были рестораны и кафешки, в которых было полно посетителей. В нашем ресторане столы стояли не только внутри помещения, но и снаружи, так что мы тут же отправились на открытый воздух, тем более, что атмосфера ночного Парижа, как ничто другое, вдохновляло. В кафе разливалась песня Richard Anthony – Itsy Bitsy Petit Bikini, которая опять же очень радовала меня. В общем итоге, мы переговорили на все темы, обсудили все новости, выпили всевозможные напитки, перепробовали множество закусок и блюд, и провели в кафе около пяти часов. Так что, возвращаясь поздней ночью в отель, я чувствовала себя самым счастливым человеком на земле. Только одна вещь немного настораживала меня, иногда я сталкивалась с ней глазами, и внутри меня что-то сжималось, я не могла объяснить себе, что это за чувство. Она смотрела ТАК, что холодок пробегал по моей спине, смотрела так, что я не могла оторвать от нее взгляд. Иногда я игриво прищуривала глаза, мол, Юлек, чего это ты? А она улыбалась, так искренне, даже немного по-детски, как лисенок…

Никогда не знаешь, какой припасла она сюрприз для тебя.

Прошло несколько недель с тех пор, как мы вернулись из Парижа. За это время все в некотором смысле изменилось, Юлька вызывает у меня подозрения и смятение, оттого, как она себя ведет. Я действительно не понимаю, что происходит, но все это кажется мне странным, она ведет себя, как настоящий лисенок, как хитрая лиса. Смотрит в упор, проводит рукой по плечу, а потом смеется, как ненормальная, будто дразнит меня. Мне не ясно, почему это происходит, непонятно почему я так реагирую. Создается впечатление, что мое воображение сыграло злую шутку с реальностью, но воображение тут не причем, она делает это сама, потому что ей так хочется. А чего конкретно она от меня добивается, я не знаю, да и вряд ли узнаю, как обычно это бывает. Прошло несколько мучительных недель после Парижа, и она заставляет меня чувствовать себя неуютно, сжиматься в комок, когда она вновь и вновь начинает играть со мной. Иногда это выглядит слишком вызывающе, но я все еще не могу позволить себе поговорить серьезно об этом, ведь если я начну разговаривать, то это значило бы то, что все заходит слишком далеко. Может, она сама прекратит это? Хотя я глубоко в этом сомневаюсь. Так или иначе, общаться мы стали хуже, если не считать глупых и ненужных ужимок, когда у нее прет гиперсексуальность из всех щелей. Мы стали хуже общаться, и это факт, она все еще спорила с Борисом по каким-то глобальным и мелким делам, и это выводило из себя не только ее, но и меня, и тем более Борю. Все катилось к черту, а она, извиваясь, как змея, под своими муками, продолжала издеваться надо мной, заводить плоть, заставляла закипать кровь, а потом смеялась, как сумасшедшая. Чувствуя, как наши самые искренние отношения на земле катятся к черту, она все же снизошла и в один из дней позвала меня на небольшую прогулку.