«Допрыгалась, идиотка», – зло думала я, когда Волковой вызвали скорую, оттого, что справиться сами мы не смогли, – «Кому это вообще нахрен было нужно? И что теперь делать…»
- И что теперь делать? – Уже в, слух повторила я, спустя ровно четыре дня после концерта в Италии.
Почему всегда у нас все с ног на голову? Почему каждый раз что-то происходит. То, чего меньше всего ждут. Юля еще вчера снова неважно себя чувствовала и перед автограф-сессией ей опять же было плохо. Но когда мы были еще в Москве, все не казалось настолько беспомощным, как сейчас. Отличная идея упасть в обморок прямо перед концертом, отличная идея увести Волкову на скорой, все просто супер. Мы как всегда попадаем в какие-нибудь передряги, это же в стиле Тату.
- Остается два варианта: либо Лена выходит одна, либо отменяем концерт вообще. – Говорит мужчина, по-видимому, организатор концерта.
Он в солидном черном пиджаке, поверх темно-вишневого свитера, в темных джинсах и в узких черных туфлях. По нему видно, как он переживает, но едва ли сильнее, чем вся наша команда. А Юлька лежит в гримерке, бледная, уставшая! Потому что меньше нервничать надо, больше кушать! Все настолько безнадежно, что я сейчас либо расплачусь, либо взорвусь от негодования. Тем временем на сцену выходит человек и объявляется, что Юле очень, очень плохо. Концерт переносится на неопределенный срок. В зале ужасная давка, он забит до отказа, несмотря на то, что клуб очень пафосный и дорогой, некоторые люди уже выходят подышать, потому что вентиляция не справляется. По телевизору включили какой-то футбол. Те, кто в зале, не знает, что творится у нас тут – за кулисами, оттого и давка, все паникуют.
- Что делать будем? – Все оборачиваются ко мне, ведь только от моего ответа зависит будущий исход концерта. Состоится он или нет.
- Одной? – Голос дрогнул и леденящий ужас застыл в моих глазах, я не могла представить себе того, чтобы я выступала бы без Волковой и ее поддержки.
- Давай, Ленок, ты же можешь. – Сказал кто-то сзади меня, обернувшись, я увидела ослабленную Юльку, которая валялась на диване.
Я стремительно подошла к ней и осторожно взяла за руку, едва заметно прикасаясь к ней губами. Мое сердце сжималось от боли, что моей девочке плохо, я сходила с ума от безысходности.
- Как же я без тебя? – Вяло произнесла я, понимая, что на мои глаза накатываю слезы. – Юлек, зачем ты убиваешь себя?
- Я больше не буду, – пересушенными губами непослушно произносит она, легонько сжимая мою руку, – обещаю. Не подводи их, ради меня…
- Хорошо. – Мягко целую ее в висок, чувствуя под своими губами, как он пульсирует. – Поправляйся, родная. Я жду тебя.
- Я люблю тебя. – Совсем тихо говорит Юля, прикрывая глаза.
Я подхожу ко всем этим людям и говорю о том, что намерена выступать одна. Они поддерживают меня, говоря, какая я молодец. Почти у самой сцены я сталкиваюсь с девушкой, которая язвительно едва ли не выплевывает мне в лицо, что без Волковой я никто. И никто меня здесь не ждет одну, слушать меня не захотят, ведь я – овца, которой ничего не стоит, сложить лапки и умереть, ведь я та, которая, как никто другой, зависит от Юльки, ведь я та, которая влюблена в каждый миллиметр ее души и тела, я та, которая должна бы была остаться с ней на всю жизнь, но по некоторым причинам не осталась… Робко, трусливо ступая по ступенькам, я поднимаюсь вверх на сцену. Одна. Никто не держит меня за руку, я не чувствую ничье тепло. И это такое странное ощущение. Свет бьет в лицо, на меня уставились десятки глаз, которые пытливо смотрят и ждут, когда я что-нибудь скажу. И я говорю, стараясь, чтобы мой голос, как можно меньше дрожал. Говорю, что Юле плохо, рассказываю о девушке, которая сказала, что я никому не нужна, и рассказываю главное – либо я одна, либо без концерта. На секунду я в ужасе замираю, боясь того, что я и вправду никому не нужна здесь, тем более одна. Но когда все дружно начинают кричать о том, чтобы я выступала, мое сердце волнительно и радостно начинает биться в груди, внутри все теплеет, я вижу, что не такая я уж пустышка, я им нужна. И начинаю петь… Я вижу эту отдачу, все кричат так громко, так дружно, что я не могу ни радоваться, надеюсь, Юленька может слышать какие-то отголоски. Бедная моя девочка. Я ужасно нервничаю, я вообще ничего делать без нее, я никогда не могу быть без нее, черт подери! Почему моя привязка к ней НАСТОЛЬКО велика? Я не могу понять, меня это ужасно бесит и злит, я не могу сосредоточиться. «Сольная карьера не для меня», – признаюсь я, умирая от желания уйти со сцены и оказаться с ней рядом. Но фанаты так старательно помогают мне, что несколько раз я протягиваю микрофон в зал. И страха забыть слова в песне практически не осталось, я всего лишь хочу быть нужной. Когда все немного притихает, я исполняю песню ‘All the things she said’, и все с новой силой взрываются, эмоции разрывают каждого изнутри. Но на проигрыше я все еще не могу смириться с тем, что ее нет рядом. Нужно что-то делась с этим. Так подходит концерт к концу, и когда замолкают последние аккорды, я обращаюсь в зал: «Ребят, спасибо вам огромное, я вам очень благодарна, свою карьеру без вас я бы никогда не сделала, потому что это ужасно. Без Волковой я не могу СОВСЕМ, вот, поэтому, я пошла! Спасибо вам, вы молодцы. Извините, что так получилось, ей просто действительно очень плохо…». Так прошел мой первый сольный концерт, черт его подери.
А на следующий деть тут же вышла статья. «Бесконечные перелеты группы «Тату», которыми перенасыщен май, не лучшим образом сказались на здоровье певиц. Отыграв несколько концертов в солнечной Таскании, “татушки” прилетели в Санкт-Петербург и собирались утроить шоу года – увы, действо сорвалось. «Тату» радует северную столицу концертами крайне редко, потому желающих посмотреть на шоу собралось огромное количество. Группа планировала дать концерт в непривычной для себя обстановке – не на стадионе, не в большом клубе, а в полузакрытом кафе. Весь зал был заполнен, фанаты предвкушали выступление любимой группы, но концерт не начинался. В воздухе запахло паникой. После часа волнений, на сцену вышла Лена: певица сообщила, что концерта не будет. Как заявила Катина, Юля отравилась, и ее увезли на “скорой помощи” в больницу. Родные Юли Волковой о ЧП в Питере ничего не знали. – Я ничего не знал о том, что произошло в Питере, девочки должны сегодня уже вернуться в Москву, – поделился с LIFE.RU папа Юли, Олег Викторович. Гражданский муж Юли, Парвиз, к слову, обычно старается не пропускать концертов «Тату» и по возможности поддерживает любимую во время выступлений, но на этот раз все было иначе. – Я сейчас вообще не в России, – сказал Парвиз LIFE. RU. – Про то, что произошло на концерте в Питере, говорить пока ничего не буду».
Лето оказалось напряженным и пустым. Это было последнее наше лето. В первых числах июня вышел клип «220», а под конец июля мы дали один приватный концерт. Вот и все дела за лето. С какого-то момента все пошло наперекосяк. Не с того ли, как опять же по вине Юли едва не сорвался концерт? И раньше Боре приходилось терпеть ее выпады, ее истерики, недовольства, но сейчас они будто с цепи сорвались. Все чего-то ждали, ожидание убивало. Это напоминало мне первые времена, когда мы едва ли были знакомы с Ваней и ждали, ждали… Ждали непонятно чего, так и сейчас. Альбом так и застопорился на непонятном моменте. Никто собственно не знал чего ждать и что делать. Иногда, за редким исключением, мы собирались в офисе и пытались что-то обсуждать, думать о каких-то нюансах, которые уже мало кого интересовали. На телевидение мы не ездили, негде было участвовать, да и нас не приглашали. Все понимали, что мы уже не те Тату, которые были раньше. А в следующем году нам будет 10 лет, точнее нашему проекту. Не та ли эта конечная точка? Почему теперь я думаю о том, о чем мне не нужно думать? Юля сказала, что уезжает с Парвизом на отдых, без всяких объяснений, даже не сказав, куда она едет, она все же сделала это. Оставила меня одну, со своими мыслями, слезами, с тет-а-тет’ом в офисе с Борисом. А что ей еще оставалось? Не говорить же мне: «Ленок, поехали с нами? Мы проведем отлично время, развлекаясь втроем», черт подери, почему бы мне тоже не отдохнуть? В тот же день я позвонила своей лучшей подруге Насте и предложила альтернативу съездить, например, в Париж. Почему бы и нет? Учитывая тот факт, что у нее как раз намечался отпуск. Махнув на все рукой, мы выехали в Париж. Но только мы прибыли на место, миновав все перелеты и переезды, как вновь не обошлось без приключений. Милый мужчина с идиотским оскалом сообщил нам, что отель временно закрыли из-за жалоб, мол приехала проверка и все прикрыла. Что-то смутно мне верится, наш-то пятизвездочный отель? Во всяком случае, кланяясь и извиняясь, нас обещали переселить в другой, не менее хороший отель. Название мы узнали чуть позже «Champs Elysées Plaza Paris», хотя название мне ни о чем не говорило, но как только нам дали небольшую брошюру, все встало на свои места. Бутик при отеле Trendy Chic 5 звезды люкс находился в самом сердце Парижа в двух шагах от Елисейских Полей. Переступив порог семиэтажного здания этого роскошного отеля османновской эпохи с тихим и уютным вестибюлем, мы оказались в мире роскошных и эксклюзивных номеров, джуниор-сьютов, сьютов категории люкс и уникальных ванных комнат в самом сердце Елисейских Полей, которые просто поражали нас своими масштабами и изысканной утонченностью. Большинство номеров и сьютов отеля было выполнено в классическом стиле со старинной декоративной лепниной на потолках, мраморными каминами, просторными окнами, выходящими на улицы Берри и Артуа, либо на внутренний дворик. А из номеров и роскошных сьютов верхних этажей отеля открывалась завораживающая панорама парижских крыш. Лучше мы и не могли себе представить. На ресепшене нам выдали ключи, но только одну связку, пояснив это тем, что на днях наши соседи пожелали съехать в более просторный номер по соседству, и попросили нас зайти к ним, чтобы забрать ключи. Я хотела было начать спорить, почему мы должны сами гоняться за этим, ели это дело обслуживающего персонала, но Настя мягко перебила меня, пообещав сделать этой самой. Нам помогли поднять чемоданы и затащить их в номер, затем, отблагодарив мужчин, мы уединились.
