Ребята жгут не по-детски. Трой время от времени подбегает к краю сцены, чтобы еще больше разжечь толпу. Пока играет интро, Юлька быстро подкашивает губы блеском, и мы несемся по коридору, чтобы успеть на вступление «Люди инвалиды». Успели, выходим на сцену. Как всегда весь клуб забит. Она оборачивается ко мне и улыбается. Интересно, думает ли она о той ночи, что была несколько дней назад? Но сейчас надо думать не об этом… Публика еще не так разогрета, но все подпевают. Юлька осторожно касается моего плеча и скользит вниз рукой, улыбается мне. «Вечер без любви, утро без обиды, люди инвалиды…», – поем мы и смотрим друг на друга. Она – улыбается, я – напротив более серьезная. Та ночь не выходит у меня из головы. В конце она снова берет меня за руку, и мы возвращаемся к краю сцены, я смотрю на наши руки и не могу не грустить. Наверное, это единственное, что до сих пор мне принадлежит.

- Привет, Екатеринбург! Ну что, готовы зажигать? – Из раздумий меня выводит ее голос.

Я решаю на все забить и просто наслаждаться концертом. Она, будто читая мои мысли, улыбается мне. Хватаясь за руки, друг друга, мы начинаем танцевать под ‘Loves me not’. И как обычно, она не ищет повода, чтобы обнять меня, чтобы взять мою ладонь, она не ищет повода, чтобы мне улыбнуться, чтобы ее глаза сказали моим: «Ленок, все не так плохо. Зачем ты накручиваешь себя?», и я им верю.

- Подождите немножечко, Лен, я думаю, можно уже представить наших музыкантов!

- Да, я думаю можно! – Соглашаюсь я и по очереди начинаю представлять наших парней.

Пока Волковой настраивают звук, пока настраивают очередной раз аппаратуру, наши музыканты разжигали зал.

Затем следуют зажигательные ‘Sacrifice’ и ‘Friend or foe’, фанаты уже разогрелись и возбужденно наблюдали за нами, пели вместе с нами.

Волкова забирает большой букет цветов и машет им перед моим носом. Фокусница. Тут так душно…

- Слушайте, вам не жарко там стоять? – Спрашиваю я у зала. – Не жарко? А вот нам жарко…

- А сейчас будет рок! – Как всегда она со своей коронной фразой.

- Что б еще жарче стало… Летим в космос короче…

- А тут, кстати, похоже, – она поднимает голову, опираясь взглядом в потолок.

- Тут не очень высоко что-то, – бормочу я, задрав голову.

Эти барабаны сводят меня с ума, песня и правда зажигательная, только жарко так… Волкова отрывается на всю катушку, активно жестикулируя залу. Это так трудно передать те эмоции, которые мы чувствуем из выступления в выступление. Но это нереально круто.

«Back forever you and me, you and me», «We are free…», – зал поет вместе с нами, и отрываться все больше хочется. От земли…

«Спасибо», – хриплый голос Юльки, как никогда актуален, – «А сейчас будет моя самая любимая песня… Да, вы все ее конечно знаете»

«А как песня называется-то, знаете?», – спрашиваю я, пока у нее опять проблемы со звуком.

«Обезьянка ноль», – кричат фанаты.

«Ой, ну конечно, все ее уже знают», – с улыбкой, с кокетливым голосом, произношу я, – «А слова знаете?».

«Дааа».

«Тогда сами все петь будете!», – смеюсь я, глядя на Волкову.

Наконец, все проблемы решены, и мы начинаем петь. Все громко орут давно изученные слова, и мне так круто от этого. А моей девочке еще лучше…

«Моя веселая-я, моя смешная бо-оль! Я обезьянка но-оль, ты обезьянка но-оль!», – протягивает она.

«Честных психов можно не лечить…», – пою я, и думаю сама же над смыслом.

Нас уже не вылечат. Это то же самое, что быть психом, зная, что ты абсолютно нормален.

«Обезьянка ты приснишься мне, обезьянка я тебе приснюсь…».

Держит меня за руку, улыбаясь своим мыслям. А я смотрю на нее, улыбаясь ей.

«Ну что, а теперь давайте доставайте фотоаппараты, телефоны, все, что у вас есть! А теперь выключите вот эти пушки, они так ярко светят… Поехали, Gomenasai».

Свет притушили.

«Во, супер!», – говорю я, одобряя интимный свет. Едва начинает играть мелодия, она подходит ко мне, обнимая за талию.

«Давайте больше, больше мобильных телефонов».

«Не бойтесь посадить батарейки!», – она нагло обвивает руками мою шею и прижимается ко мне.

Странно, как будто все знают слова… Все поют, она прижимается ко мне, и я самый счастливый человек на свете. Она глазами напоминает о недавнем разговоре, о ее страхе «неизбежного», и я боюсь того же. На проигрыше мы стоим обнявшись и смотрим в зал. Все-таки это круто… Вырасти из старого имиджа и любить просто так, как ты любишь. Я люблю ее…

Пугаюсь своих мыслей, чуть отдалившись от нее. Но она подходит снова, обнимая меня, положив голову на плечо. Я накрываю ее руку своей, в то время как она прижимает меня к себе так сильно, что я едва не задыхаюсь.

- Я сейчас не допою! – Упрямо, но со смешком говорю я в микрофон.

Она быстро перемещает руку на мою грудь и чуть сжимает ее. Волкова!!! Затем резко отстраняется…

- Ну, я же сказала, что не допою! – А она довольно улыбается!

Затем все плавно перетекает в ‘Show me love’ и это едва ли не самая ностальгически-зажигательная песня. Сразу вспоминаются сотни девочек в юбках, которые бегут по Красной площади, и мы впереди них, навстречу свободе. Тогда мы еще ни от кого не зависели, говорили, что хотели… А сейчас, разве мы могли признаться, как все на самом деле? Все зазубренные фразы надоели. Больше всего на свете мы боялись осуждения, если и в правду любили друг друга. И показать любовь практически было за гранью реальности – разве что на сцене. Она держит меня за руку, и я немного успокаиваюсь. Как же я люблю эту песню.

«Girls and girls but you’re the one», «Show me love till I screaming for more-e-e», «Show me love give me all that I want…», и этот проигрыш…

Она подходит ко мне и безмятежно обнимает меня, утыкаясь носом в мою шею. Прикрывает глаза, устало вздыхая… теперь и я понимаю, что устала. От фотоаппаратов, от концертов, от интервью, от всех этих фраз, я просто хочу быть рядом. Всего лишь быть рядом. Позволишь ли ты мне остаться, Юлёк?

После этого мы быстро сматываемся в гримерку, играет ремикс Свена. «Юлек, я так устала…». – «Еще немного, Ленок, на, попей!». – «Спасибо, еще несколько песен…».- «Сейчас зажжем!!! Не кисни!», – она целует меня в щеку.

«Небо уронит, ночь на ладони-и», – вместе с Юлькой.

«Нас не догонят!! Нас не догонят!!», – орут фанаты.

«Давайте громче и дружнее, надо уже орать!», – говорю я в микрофон.

Пока все кричат припев , Волкова носится, как сумасшедшая по сцене.

«Спокойно!», – то ли себе, то ли публике заявляет она.

«Нас не найдут, нас не изменят…»

«Им не достать звезды руками», – все вместе, вскинув руки.

Барабаны стихают…

«Ну что, сейчас будет наша последняя песня… вы ее точно все знаете…», – руки в замок, подбадриваем зал.

Все визжат, как ненормальные. Все сошли с ума, мы все сошли с ума…

«Помогайте! Меня полностью нет…», – Волкова, как обычно ленива, остальное поет зал.

«А они говорят, виновата сама…», – с придыханием я.

«Мне нужна она, мне нужна она, мне нужна она…», – злополучный проигрыш. Она так близко, она настолько близко, что я не дышу.

Мы дышим одним воздухом. Ничего не стоит – поцеловать меня, но она не целует. Улыбается, а я в ответ ей. Ее рука держит мою. «Мне нужна она…», – все, что крутится в моей голове.

«Мне нужна она», – показываем пальцами мы друг на друга уже в конце. И она вновь обнимает меня.

«Раз, два, после пяти… мама, папа прости… я сошла с ума», – зал просто взбесился.

Я удовлетворена.

Когда звучат последние удары барабана, она подходит ко мне и обнимает. Так, как редко. Так, как почти никогда. Долго, нежно, притянув к себе, уткнувшись в шею, смиренно дыша, зная, что я ее. И я следую ее примеру. Выходят музыканты, обнимаемся…

- Сорри за звук, ребят, на самом деле, честно говоря, он у вас тут хреновый. Но ребят, мы вас очень любим… Так что ждите нас, мы еще вернемся! Впереди у нас много-много городов…

- Мы вас любим! Вы лучшие!!!