Тархуну понравились искренние слова посланника, поэтому, выслушав пылкую речь китайца, он продолжил:
– Ты доставишь своему императору от нас дары: золотые украшения, благородных скакунов и многое другое. Но чего бы еще мог пожелать твой император? Составь список. А тебе лично хочу подарить согдийскую жену-красавицу, ведь я заметил, как горят твои глаза при виде наших девушек.
– О, это прекрасный подарок, – признался гость и с благодарностью поклонился царю.
Когда верблюды уже стояли груженые цветными хурджунами*, Тархун с царедворцем явился в караван-сарай, желая лично проводить гостя. Едва завидев во дворе царя, купцы и погонщики склонили головы.
Правитель вручил Чжоу расписной деревянный футляр с письмом и сказал:
– Вот письмо вашему императору. Надеюсь, дорога будет легкой. Но посмотри, Чжоу, ничего не забыл?
– Все на месте, – улыбнулся китаец такой заботе царя. – Вот в этих мешках семена вашего хлопка. Император будет в восторге, мы засеем ими лучшие земли. А вот здесь лозы разных сортов самаркандского винограда – таких вкусных плодов я нигде не пробовал. Я распределил их по сортам. Вот в этой сумке сорта «Облачная прическа» и «Ивовые брови». Это «Дамские пальчики» и «Сливовые груди». Чтобы не забыть их названия, я все записал на лоскутах ткани и привязал к саженцам. Да, владыка, все хотел спросить, почему ваш виноград носит названия женских частей тела? Как-то необычно.
– Согдийцы высоко ценят женскую красоту. Что может быть прекраснее, если у женщины пышная прическа или брови, словно ветки ивы? Кстати, а сорт «Сок кобылицы» ты не забыл? – спросил царь.
– Как можно, это самый вкусный виноград. Отныне я буду готовить вина только по самаркандским рецептам. Верьте, мой император придет в восторг, как только глотнет такого вина.
– А где ферганские и самаркандские кони. Что-то я их не вижу…
– Как такое чудо можно забыть? Вон стоят в дальнем углу двора. Я стану называть их «небесными», потому что они не скачут, а словно парят по воздуху. А вот в этом хурджуме страусиные яйца, укутанные соломой, чтобы не повредились в пути. Такие диковинки поразят весь Китай.
– Если ты готов, то караван может отправляться. Нужно спешить – арабы совсем близко. Светлого вам пути, да хранит тебя великий Ормузд. А вы, самаркандские купцы, – обратился к ним царь, – привезите сюда китайские диковинки.
САМАРКАНД
Самаркандский владыка, ихшид Тархун, предупрежденный гонцом из Бухары, уже знал о том, что войско арабов в нескольких фарсангах от Самарканда. Поэтому царь немедля разослал своих людей по городам, входящим в Согду.
Он ждал союзников с войсками, но они запаздывали. Тархун ходил по тронному залу в глубоком раздумье. Он знал: без помощи союзников город обречен. Еще его беспокоил вопрос – сколько правителей откликнется на призыв о помощи? Ведь даже если прибудут все союзники, арабов все равно больше.
Тархун остановился у каменной статуи божества и прошептал: «О, великий Митра, враг силен, не оставь нас в столь грозный час, яви нам победу».
В это время вбежал помощник:
– К нам скачет Диваштич со своим войском.
– О, это добрый знак свыше! – с облегчением вздохнул правитель. – Значит, и остальные явятся. Правитель Панча (Пенджикент) всегда верен данному слову. Хотя его горцы не столь многочисленны, однако в бою они крепки телом и сильны духом.
Чтобы побыстрее добраться до Самарканда, чокары Диваштича рискнули перейти вброд Зеравшан. Благо воды в реке было мало в это время года – в самом глубоком месте она доходила до седла конников.
Диваштич с воинами приблизился к воротам. Его сразу узнали по красным и желтым знаменам, развевающимся над войском. И начальник города со стены приказал стражникам открыть скрипучие деревянные ворота, обшитые толстыми листами железа.
В город Диваштич въехал лишь с личной охраной и по каменной дороге сразу направился ко дворцу, высокие стены которого виднелись в конце улицы.
Как только они приблизились, ворота дворца широко распахнулись, и правитель Панча, не замедляя хода коня, поскакал к желтому дворцу с белыми колоннами, утопающему в зелени деревьев.
В парадном зале Диваштича и его молодого помощника Утегина уже ждал царь. Два влиятельных дихкана поприветствовали друг друга, положив правую руку на левое плечо другого и целуя в лоб. Союзник уже знал об арабах, поэтому его смуглое лицо было хмурым, а в широко расставленных глазах читалась тревога.
Диваштичу еще не было сорока лет. Высокий, худощавый, с прямым носом и волнистыми, по плечи волосами, он предстал перед царем в длинном голубом плаще поверх бронзового панциря. Как и многие согдийцы, он носил короткую бороду и тонкие свисающие усы.
Царь, радушно улыбаясь, повел гостя к мраморной скамье, накрытой золотистым покрывалом. Утегин же остался у двери.
Тархун находился в хорошем расположении духа и не скрывал этого, но гость оставался напряженным.
– Как далеко арабы от города? – первым делом осведомился Диваштич.
– Через три дня они уже будут стоять у стен Самарканда, – ответил царь и, опережая вопросы гостя, продолжил: – Как всегда, ты прибыл первым. Ты моя верная опора. Остальных пока нет.
– Не волнуйся, наши друзья-союзники не оставят нас в трудный час. А если они все же не явятся, то наши бесстрашные воины сами сломают хребет этим дэвам.
– Ты храбр, но этот враг очень силен. Своим числом арабы превосходят всех здешних кочевников. Им уже покорилось очень много земель, можно сказать, полмира. Бухара тоже уплатила пришельцам дань, но, думаю, это их ненадолго сдержит.
– Мы не станем платить этим разбойникам, а будем биться даже с малым числом воинов, – твердым голосом говорил Диваштич, готовый тут же броситься в бой. – Пусть не суются.
– Не все так просто, – покачал головой Тархун. – Они подчинили себе весь Иран и золота у них столько, что могут создать самое сильное войско в мире. С ними следует вести себя разумно. Об этом мы еще поговорим. А теперь скажи, как поживает твоя жена Сарвиноз, как дети?
– Благодарствую за заботу, я получил от тебя снадобья и табиба. Постепенно недуг покидает тело моей супруги. Ноги ее уже окрепли и на земле стоят твердо, Сарвиноз гуляет в саду. А дети растут: все учатся у мобедов и мудрецов. Пришла пора выдать замуж и вторую дочку – вот ищем ей жениха царской крови.
– Да, будь мои сыновья старше, я без сомнения скрепил бы наш союз браком. Но они еще малы. А как твой наследник Фаридун?
– Я доволен им: тянется к знаниям, благочестив, почитает старших и любит скачки, а также метко стреляет из лука и обучается владению мечом. А теперь я хочу представить тебе моего помощника Утегина, – сказал Диваштич и махнул рукой помощнику. – Он самый отважный воин Панча. А еще он племянник тюркского царя Чача, он взял в жены мою племянницу Дугдгонча, и в знак уважения к супругу она взяла себе еще и тюркское имя – Чата.
– Я тоже взял согдийское имя, – сказал Утегин.
– Верно поступаете, что крепите связи с тюрками: они верные люди и на них можно положиться.
На следующее утро к стенам Самарканда подошло войско из Несефа (Карши). В тронном зале, где уже находились правители Панча, Рабинджана (Каттакурган), Баркента и Иштыхана, Тархун встретил правителя этого города. Как и все правители, он являлся богатым дихканом и владел обширными землями. После сердечных объятий царь указал ему на место в ряду других и сам опустился на трон. В душе Тархун испытал большое облегчение, хотя у согдийцев по-прежнему недоставало сил. Он сказал:
