- Да пусть делает, как хочет! - отмахнулся Роман.

- Как же так? Мы же хотели по другому! И потом, это наша свадьба, значит нам и решать. - возмутилась я

- Ой, не нуди! Мало матери, так ещё ты подключаешься. - скривился будущий муж. - Не все тебе равно, как это будет? Мне лично без разницы, лишь бы тихо было и никто не приставал.

Эх, услышать бы мне тогда эти слова и догадаться, что он провозгласил свой девиз, свое отношение к жизни. Скольких неприятностей я избежала бы! Поняла бы, что Роман всегда идет по пути наименьшего сопротивления и надеяться найти в нем опору было с моей стороны глупостью. Однако, в тот момент все мысли были заняты прошедшей встречей и я пропустила слова мимо ушей.

3

Проснулась в три часа пополудни, вялая и сердитая. Думала, после непривычного дневного сна ночью буду маяться бессоницей, однако уже в одиннадцать вечера снова стала клониться ко сну.

Разбудил меня громкий стук. Сначала спросонья не поняла в чем дело и только спустя несколько минут до меня дошло, что колотят кулаком во входную дверь. Глянула на часы, шел второй час ночи. И тут я испугалась. Не было никого в этом городе, кто мог бы прийти ко мне так поздно да ещё бесцеремонно лупить в дверь. Я встала и босиком, в ночной рубахе, пошла посмотреть в чем дело. По дороге прихватила на кухне топорик для разделки мяса и, сразу почувствовав себя уверенне, вышла на веранду.

- Кто там? - крикнула я.

- Настя, ты дома? - послышалось с улицы.

- Кто это? - твердо спросила я, а у самой мурашки побежали по телу.

- Да я это, Николай! Не узнала, что ли? - недовольно пробурчал голос за дверью

И точно, как только ночной визитер назвался, я узнала голос своего друга. Непонятно только было, чего он вздумал ломится ко мне среди ночи.

- Зачем явился? - неприветливо поинтересовалась я, пристраивая топорик на полке рядом с дверью.

- Открывай! Что мы через дверь переговариваемся? Дело у меня к тебе!

- Сейчас, только халат накину. - проворчала я и отправилась одеваться.

Николай медведем ввалился в дом, сердито протопал в комнату и не обращая на меня ровно никакого внимания по - хозяйски расположился у стола.

- Ну, и чего ты приперся? - выпалила я, разозленная его бесцеремонностью.

- Дело у меня к тебе. - буркнул приятель.

- Если дело, мог и позвонить-резонно возразила я.

- А то я не звонил! - обижено фыркнул он.

Я глянула на телефон и смущенно скривилась. Николай говорил истинную правду, дозвониться до меня у него возможности не было. Отправляясь спать, я по московской привычке выдернула на ночь телефонный шнур из розетки. Сделала это машинально, потому что здесь некому было поднимать меня неожиданным звонком среди ночи, а в результате пролучила Кольку в качестве гостя. Признавать собственный промах я не собиралась, да и дружка поощрять к рассиживанию не хотела, потому хмуро приказала:

- Давай, излагай по быстрому свое дело и топай домой.

- Грубая ты, Анастасия. И, между прочим, всегда такой была-скорбно покачал головой приятель.

- Ты, случаем, не пьяный? - с подозрением поинтересовалась я, подошла ближе и принюхалась.

От Кольки действительно пахло спиртным и я, довольная своей правотой, торжествующе воскликнула:

- Ну, точно пьяный!

Отошла на шаг и строго спросила:

- Сюда чего приперся?

- Да не пьяный я, выпил граммульку с устатку. - досадливо возразил Николай.

- Немного? Это сколько? Бутылку?

- Кончай придуриваться, Анастасия. Поизголялась и хватит, теперь садись и слушай! Поговорить мне с тобой надо. - неожиданно трезвым голосом приказал друг и я подчинилась, села напротив и притихла.

Некоторое время Николай собирался с мыслями, потом заговорил:

- Мы друг друга давно знаем, считай, с самого рождения. Сколько себя помню, всегда вместе были. В детстве на пару по окрестным помойкам гоняли, в школе все десять лет за одной партой просидели. Я играл, читал, дрался, учил уроки, ходил на танцы в ДК строителей, а ты всегда рядом была. Только, когда ты в свою Москву рванула, мы расстались.

Я попыталась возразить, но он меня остановил:

- Подожди! Не о том речь! Это тогда я очень переживал, считал твой поступок предательством... сначала хотел ехать в Москву и силой тебя домой забирать, потом в загул кинулся ... Теперь я повзрослел, давно успокоился.... Но вот что хочу тебе сказать... Мы не виделись столько лет, а все равно ближе тебя у меня никого нет и никому, как тебе, я не доверяю.

Меня его признание изумило. Сама я, хоть и относилась к нему с теплотой, ничего подобного не испытывала.

- Как же так? У тебя есть мать, родственники, жена, наконец, и ты кому из них не веришь? - с сомнением спросила я, но приятель, погруженный в воспоминания, моих слов даже не услышал.

Говоря по совести, я к Колькиным признаниям отнеслась скептически. Считала, что под влиянием выпитого в нем взыграли сентиментальность и тоска по минувшей молодости, вот и несет всякую ахинею. А завтра на трезвую голову вспомнит, как кис передо мной и порол несусветную чушь, и ему станет стыдно. Решив, что человеку нужно помочь, пока глупостей не наделал и сам себя в неловкое положение не поставил, собралась было выставить его вон, как Николай тоскливо сказал:

- Настя, плохо мне.

- Да что случилось? - всполошилась я.

- Беспокойно мне. Все время жду беды. А с тех пор, как Степана убили, вообще места себе не нахожу. Спать совсем перестал.

Подобные чувства мне были понятны, но развивать эту тему я посчитала лишним. Приятель и так весь на нервах, чего ж его ещё больше заводить? Поэтому забубнила первые пришедшие на ум фразы:

- Ну, это ты зря! Нельзя так изводиться. Он же не родня тебе, просто знакомый. Жаль, конечно, человека, только все погосты не оплачешь!

А что я могла сказать здоровенному лбу, который пришел ко мне среди ночи и жалуется на расстройство сна и нервной системы? Помочь путным советом не могла, так как вообще не понимала, что именно происходит. Как не понимала, чего он пришел ко мне и какой именно помощи ждет. В ответ на мои причитания Николай досадливо поморщился:

- Степана, конечно, жалко, но дело не в этом. Боюсь я, Настя!

- Чего боишься?

- Боюсь...Знаю, следующим буду я. - выдохнул Николай.

- Ну, вот и приехали! И что теперь делать? Как вести себя? Я с такими вещами никогда на сталкивалась, опыта не имею.

Откуда-то из глубины памяти всплыло предупреждение: "Главное - не пороть горячку!" и я осторожно спросила:

- Ты знаешь, почему убили твоего компаньона?

- Точно не знаю, но догадываюсь. Последние месяцы у нас на фирме стали происходить странные дела. Все идет не так: контракты срываются, стройматериалы до места не доходят, рабочие увольняются, в инстанции летят анонимки. Как я теперь понимаю, то была психологическая атака... теперь перешли к действиям.. Вот Степку убили, а он был моей правой рукой.

- Ну, а причина в чем? - продолжала допытываться я.

- Копает кто-то под нас. Пока просто неприятности были, думал, это обыкновенные пакости конкурентов, а после убийства понял, что все очень серьезно. Меня и фирму решили под корень извести.

- Кто?

- Кто-то из своих...из тех, кто рядом находится.... люто ненавидит меня... и это самое страшное...

- Кто это может быть ? - настойчиво повторила я.

- Не знаю! Если б знал, - с тоской произнес Николай. - своими бы руками в клочья порвал.

В памяти всплыло покушение на самого Николая в день нашей первой встречи и я напомнила:

- В тебя ведь тоже стреляли! Ты узнал покушавшегося?

Он страдальчески поморщился:

- Видел мельком в кустах. Толком не разглядел, но... Знаешь, было в нем что-то очень знакомое!

- Ну, хоть какие-то догадки у тебя есть? - не выдержала я.

- Нет! Поэтому, никому не верю! - отрезал приятель и в комнате повисла тяжелое молчание.

Николай сидел, вытянув перед собой мускулистые руки и задумчиво рассматривая свои сжатые кулаки. Я неловко примостилась на краешке стула и меня, несмотря на жару, била крупная дрожь. Наконец он заговорил и его слова, словно камни в воду, мерно падали в вязкой тишине: