Всего этого Иван не знал. А вот знал он точно то, что учиться дальше не пойдёт. Отец его уговаривал продолжить образование и поступить в "Корабелку" (ЛКИ - Ленинградский кораблестроительный институт). Но от этого Иван отказался сразу и на отрез. Сидеть дураком за партой ещё пять лет - ему это казалось незаслуженным наказанием.
Последний раз отец попытался переубедить сына тогда, когда тот принёс и показал ему новенький диплом в котором значилось, что Бут Иван Олегович имеет квалификацию техника-судомеханика.
Пётр Александрович посадил сына в кресло, сам сел на стул и заговорил, глядя ему прямо в глаза:
"Ты ещё не знаешь, что такое армия. Для тебя она покажется тюрьмой, рабством. Я помогу тебе поступить в наш институт. У меня там есть связи, иначе тебя загребут в армию и не на три, а на все четыре года с такой специальностью обязательно пойдёшь служить на флот. Одумайся!"
Иван, также глядя отцу прямо в глаза, твёрдо заявил:
"То рабство, в котором я был четыре года, ты хочешь продлить мне ещё на пять лет. Если армия действительно рабство, то я хоть сменю один вид рабства - на другой. Всё разнообразие какое-то будет. Я свихнусь, не выдержу я ещё пяти лет этой дури под названием "учёба". Я работать хочу, дело делать!"
37 "Ну, как знаешь", - Пётр Александрович поднялся со стула, рукой притянул к себе сына, взяв его за лацкан пиджака, поцеловал в лоб, обнял и вышел из комнаты.
Видимо, отец всех родных предупредил, что Иван принял своё решение окончательно и потому с этим вопросом к нему уже никто из них не приставал.
-------------------------------
Только один месяц успел проработать Иван на заводе судового машиностроения, куда его распределили после окончания техникума.
И вот уже матрос Бут вышагивает строевым шагом по плацу учебного отряда Черноморского военно-морского флота в городе Севастополе.
Учебный отряд - это как детский сад для военных моряков срочной службы. Здесь и относились к ним - новобранцам как к детям. Дисциплина, жёсткий регламент жизни, увольнения в город, где за каждым углом матросика-срочника подстерегал патруль, - всё это Иван умел объяснить и потому ничего страшного он в этой военной жизни не усматривал.
"На корабли, скорее бы на корабли!!!" - эти мечты, как некоторые его товарищи, так и Иван озвучивали. А старшины и офицеры учебного отряда на такие слова как-то странно реагировали. Они подсмеивались над молодыми романтиками, а вот такая реакция Ивану была непонятна.
"Может они завидуют тем, кто по-настоящему служит на флоте, а не только носит флотскую форму. Сухопутные крысы!" - отругивался иногда про себя Иван, когда в очередной раз натыкался на непонятное в поведении старших в учебном отряде.
-----------------------------------
"Ну, вот, наконец-то, свершилось!" - думал Иван, стоя на корме 38эскадренного миноносца "Благородный" в строю только что прибывших. Это был самый совершенный для того времени корабль - эсминец 56-го проекта, построенный и спущенный на воду всего-то 5 лет назад до того, как на него вступила нога матроса Бута. В кармане матроса было свидетельство (корочки ярко красного цвета) об окончании Электромеханической школы учебного отряда КЧФ (Краснознамённого черноморского флота), которую он окончил с отличием по специальности "машинист трюмный" с оценками "5" по семи дисциплинам и подписью, что это именно так, - инженера контр-адмирала Корниловского.
"1. Специальная подготовка:
теория................... 5
практика.................... 5
2. Военно-морская подготовка............. 5
3. Общевойсковая подготовка.............. 5
4. Дисциплина.................................... 5
5. Политическая подготовка................. 5
6. ПАЗ (противоатомная защита)........... 5
7. ПХЗ (противохимическая защита)....... 5"
Получив этот документ из рук командира роты капитан-лейтенанта Пискляка и развернув его, Иван саркастически хмыкнул. Для того, чтобы быть отличником здесь, ему не пришлось прикладывать никаких усилий. Но, всё равно, - было приятно.
И вот, стоя в строю на юте настоящего военного корабля, от Ивана не ускользнула странность атмосферы, в которой встречали новичков их будущие товарищи по оружию. Царила атмосфера злорадства. Злобная радость - это парадоксальное словосочетание пришло в голову Ивану, 39когда к нему подошёл среднего роста, коренастый с плоским скуластым лицом, на котором маленькой пупочкой разместился носик, но зато рот, с толстыми губами и лошадиными зубами в зверином оскале, как раз соответствовали ширине этого лица; подошёл злобно радующийся чему-то старшина сверхсрочник.
"Ну что, салага, прибыл службу нести?" - спросил он, дыхнув на Ивана "ароматом" гнилых зубов.
Иван промолчал, удивлённо всматриваясь в маленькие свинячьи глазки, обрамлёнными рыжими ресницами.
"Чего ему от меня нужно?!" - только и успел подумать он, как прозвучала команда "разойтись" и новичков развели по кубрикам.
--------------------------------
До того, как на корабль пришло молодое пополнение, он стоял в доке на плановом ремонте. И после выхода из дока кораблю ещё предстояло стоять у стенки целый месяц - рабочие с завода должны были ремонтировать паровую турбину первой машины.
Этот месяц для Ивана стал адовым месяцем. Старослужащие ("годки", как их называли на корабле. До демобилизации им оставался один год.) безраздельно властвовали в кубрике. Под предлогом обучения молодёжи устройству корабля, они и измывались над ними.
"Какие помещения находятся между пятым и десятым шпангоутами?" - задавал вопрос годок, лёжа в койке, двум или трём молодым, стоявшим перед ним. Если ответа не следовало или, по мнению годка, ответ был ошибочным, то поступал приказ идти и изучать эту часть корабля. На просьбу Ивана предоставить сначала схему устройства корабля, то есть - "дать теорию", последовала такая яростная реакция, что ему пришлось 40всю ночь драить корчщёткой дюралевые пайолы* (*ПАЙОЛЫ - настилы в машинном отделении по которым передвигается обслуживающий персонал) во второй машине. Эту ночь матросу Буту спать не дали, а на утро, после развода, направили чистить испаритель. Больше Иван с такого рода просьбами не обращался: он понял - это была особого рода форма издевательства: не давать узнать, но спрашивать, а за незнание - наказывать. Ему - технику-судомеханику, который был хорошо знаком с морской терминологией, было значительно легче и наказаний на него сыпалось во много раз меньше, чем на, тоже молодого, матроса Чумакова, в военном билете которого в графе специальность стояло - "балетмейстер". Для него шпангоут, бимс, клюз, шпигат, пал и прочие морские термины - были буквально иностранным языком. Вот уж поиздевались над балетмейстером годки!
Другое дело техник-судомеханик Иван Бут. Как-то за обедом один из годков решил козырнуть своими знаниями:
"А ну-ка, салаги, - обратился он к молодым, которые, стуча об алюминиевые миски алюминиевыми ложками, быстро поедали макароны по-флотски , - кто мне скажет в чём измеряется солёность воды?"
Все молодые прекратили есть и молча переглядывались. Иван без запинки сформулировал:
"На кораблях солёность воды измеряется в градусах Брандта. 1 градус Брандта эквивалентен 10 миллиграмм поваренной соли (NaCL) растворённой в 1 литре воды".
Годок растерянно молчал, а затем попытался взять реванш:
"Не верно - в промиллях измеряется солёность".
Иван тут же поправил его:
"Промилле - это устаревшая единица измерения солёности. На судах и кораблях её теперь измеряют исключительно в градусах Брандта".
41 -----------------------------------
Издевательства над Чумаковым приобретали всё более изощрённый характер. Его запирали в эжекторной (помещение, напоминающее колодец, проходящее от верхней палубы до дна. Внизу стоял водоструйный насос-эжектор для откачки забортной воды) и заставляли красить её краской ПХВ, дававшей ядовитые испарения, которые как наркотик или как веселящий газ, делали очень скоро человека абсолютно невменяемым. Когда из эжекторной начинали раздаваться звуки похожие на вой, Чумакова силой вытаскивали из неё на верхнюю палубу (добровольно он уже не вылезал) и веселились, наблюдая как тот, находясь в полуобморочном состоянии, совершал движения похожие на танец. После того, как, отдышавшись, он приходил в себя, его начинало рвать. Эти "спектакли" очень веселили годочков.
