178 -------------------------------------
Перед тем, как Иван приступил к чтению второй части дедовой книги, у него с ним состоялся разговор.
"Деденька, а как это у тебя получилось, что, читая Ленина, ты вдруг понял, что придётся прочесть ещё и Маркса с Энгельсом?" - спросил Иван, когда в очередной раз вошёл в комнату деда, чтобы вновь засесть за его книгу.
"Ну, как же: везде у нас и пишут, и говорят, и поют, и стихи декламируют, что мы все живём по заветам великого Ленина. Читаю его заветы и вижу, что он сам, в свою очередь, жил по заветам Маркса и Энгельса. Называя себя марксистом, Ленин, тем самым, указывает нам на то, что, не зная марксизма, не получится узнать и ленинизма", - ответил дед.
Помолчали. Первым заговорил Чарнота:
"Ты должен себе уяснить следующее, Иван. Человек рождается и о мире, в который он вышел, - ничего не знает. Вновь рождённый человек начинает познавать этот мир заново. Если у него есть хорошие родители, то они ему в этом деле, - в деле познания мира, - уточнил Григорий Лукьянович, - помогают. Родители не могут помогать человеку всю его жизнь, если, конечно, он не скончался преждевременно. Рано или поздно, но каждый человек оказывается с этим миром один на один. И вот тут родителей могут сменить те предки, которые оставили после себя свой опыт познания мира, зафиксированный на бумаге. Знакомясь с этими источниками, молодой человек продолжает познавать мир, сравнивая то, что он уже успел узнать и свои ощущения с тем, что он в данный момент читает. Ленин познавал мир через себя, родителей, старшего брата, учителей гимназии и книги. Ему было всего 17 лет, когда царизм казнил его179 брата - двадцатиоднолетнего молодого человека. А за год до этого Володя (будущий Ленин) похоронил отца. Какое потрясение! Отца и брата-друга потерять, можно сказать, в одночасье".
Ивана удивил тон сегодняшнего дедовского повествования. Он сейчас рассказывал о Ленине совсем по другому, - не так, как в своей книге. В рассказе не было того ядовитого сарказма по отношению к вождю, который Иван встречал неоднократно в книге. Его это удивило, но перебивать деда он не стал, а тот продолжал свой рассказ.
"И вот Володя в 17 лет остался с миром один на один. Как жить? Прочёл Чернышевского "Что делать". Оказалось - не то. А вот когда на Маркса вышел, да прочёл его "Капитал". Вот после этого, видимо, и вскричал: "Эврика - нашёл!" И получается: Ленина нам дал Карл Маркс; он его основной учитель жизни. Вот я и решил: чтобы лучше узнать его ученика, нужно познать его учителя".
Дед замолчал. Иван тоже молчал и было видно, что он глубоко задумался.
"Я что думаю, - наконец заговорил внук, - что человек, познавая мир, никогда не забывает лично о себе".
"Да он и не может о себе забыть, - подхватил мысль Чарнота, - забыть о себе - это значит умереть".
"Правильно. Тогда получается, что человек познаёт мир не просто так, а чтобы ещё узнать: лично он-то зачем в этот мир явился. В чём смысл его жизни. - Сделав паузу, Иван с грустью в голосе добавил. - Вот и я не знаю: для чего живу".
Дед просветлел в лице. На глазах навернулись слёзы. Он понял, что только тогда можно сказать, что духовное рождение человека состоялось, когда он вот такие вопросы сам перед собой ставить 180 начинает. Чтобы скрыть свои чувства, он подошёл к внуку, обнял его и сказал тихо, почти шепотом:
"Узнать смысл своей жизни - великое благо для человека. Я тоже не очень-то уверен, в том, что, стоя у гробовой доски, могу сказать, что знаю, для чего прожил жизнь. Но, мне кажется, Лев Николаевич Толстой меня в этом смысле надоумил. Смысл жизни человека - помогать жить себе подобным, жить для людей. Чем большему количеству людей ты сможешь помочь в этой жизни, тем более оправдано твоё рождение. Ты - Иван труженик. Ты, работая шофёром, помогаешь людям тем, что перемещаешь нужные им грузы. Люди, благодаря тебе, и миллионам таких как ты - трудяг, живут и развиваются в этом мире. А вот Ленин с Марксом кому помогли и помогли ли вообще - сказать пока затрудняюсь. Может быть ты меня - старика просветишь когда-нибудь в этом смысле. Читай и думай. Ну и я ещё жив пока буду думать. Может до чего-то путного и додумаемся вместе", - с этими словами дед отстранил от себя внука и вышел из комнаты, оставив его всё в той же глубокой задумчивости.
-----------------------------------
Заканчивался третий год обучения Оксаны в университете. Первые два года учёбы прошли как обычные детские года со сменами времён года, а с ними - способов получения удовольствий: летом в Парголово - купания в озере, игры в мяч на пляже, лес, грибы, ягоды, а вечером - кино, чтение книг. Зимой - учёба само собой, но и студенческие вечеринки, театры, концертные залы, читальные залы библиотек.
Интерес к противоположному полу у Оксаны родился как-то неожиданно для неё на втором курсе. Этот молодой человек учился на том же курсе, но на историческом факультете. Оксана осознала истоки этого влечения, когда прочла работу Фрейда "Введение в 181психоанализ". Там Зигмунд Фрейд обратил её внимание на её сексуальный инстинкт тогда, когда она прочла у него что "...сексуальный инстинкт совершенно не зависит от функций размножения, целям которым он служит впоследствии". Ей действительно не хотелось с этим мальчиком заводить детей, с чем до Фрейда Оксана связывала половой инстинкт; но её влекло к нему! Что это? Спрашивала она себя и Фрейд ей подсказал - "это сексуальный инстинкт". Мальчик явно также не хотел стать отцом, но с ослиным упорством лез к ней под юбку, как только они оставались одни. И что удивляло девушку, так это то, что его действия её не оскорбляют; эти действия не были ей неприятны. Все знакомые ей девушки, во всяком случае с их слов, "уже прошли в дамки" (данное циничное выражение Оксана услышала с театральных подмостков из уст одного персонажа какой-то пьесы Алексея Максимовича Горького. И оно врезалось ей в память); а Оксана в этом вопросе отставала, и это её беспокоило.
И вот она решилась. В тот момент мать уехала в Москву, продолжая попытки выяснить судьбу пропавшего безвести её первого мужа; отец чуть ли ни круглые сутки - на работе, а брат Иван уехал в командировку в город Калинин; квартира оказалась в распоряжении Оксаны. Она заранее запаслась презервативами. В этом ей помогли разбитные подружки. Сама Оксана так и не решилась в аптеке обратиться с просьбой продать ей кондомы - было стыдно.
Мальчик оказался воспитанным и пришёл с бутылкой вина и тортом из "Севера". Сразу выпив два бокала вина, Оксана так осмелела, что не говоря ни слова, прямо на глазах гостя, разобрала свою постель, разделась, стоя к нему спиной и, нырнув под одеяло, улеглась на спину, голову отвернула к стене и застыла в ожидании.182 Мальчик быстро всё сообразил и скоро Оксана впервые в жизни ощутила рядом с собой тело другого человека - инакополого. Она высвободила руку из под одеяла и протянула сжатый кулак в сторону партнёра, не глядя на него. Когда кулак девушки разжался, то партнёр увидел на её ладони два презерватива в бумажной упаковке, на которых было написано "Презерватив", а внизу стояла цена: "2 коп". Оксана не смотрела: что он там делает, только слышала возню и напряжённое пыхтение её возлюбленного. Наконец он справился с задачей и лёг на неё. Ей было приятно ощущать груз тёплого тела, но только до тех пор, пока он ни приступил к главному. И так неумело, что вызвал у неё злость. Не смотря на то, что она заблаговременно раздвинула ноги, он никак не мог внедриться в неё. Она ощущала, что его член тыкался, как слепой котёнок, ищущий мамкину сиську, то выше, то ниже, но всё не туда, куда нужно было. Помочь ему в этом Оксана не решалась и потому терпела и злилась. Наконец, у него получилось и ею овладело чувство ранее неведомое для неё - чувство наполненности. Ощутить себя полным сосудом было приятно. Но приятное ощущение тут же улетучилось как только, пущенныё ею гость её тела, слишком обнаглел в стремлении проникнуть дальше и глубже дозволенного. Боль обрушилась на неё так неожиданно, что девушка вскрикнула, чем, видимо, напугала мальчика и он остановил деятельность. Передышка погасила болевые ощущения и Оксана почувствовала непреодолимое желание продолжить начатое. Это желание оказалось настолько мощным, что девушка, обеими руками обхватив ягодицы партнёра, с силой прижала его к себе. Гость вошёл в неё, видимо, до конца, но боль, казалось вновь вернувшаяся, тут же сменилась негой. Гость уже, как хозяин, расхаживал в ней туда и обратно и она с радостью 183воспринимала его поведение как будто он стал там теперь главным и желанным. Мелькнула мысль:
