Она подняла голову и посмотрела на него. И снова словно водоворотом ее затягивала темнота синих очей. Как будто и не было этих месяцев, которые эльфийка старательно забывала эти глаза. Стена, которую девушка возводила от принца, рухнула в одночасье. Как же он мог иметь над ней такую власть?

— Лириан… Тот разговор во дворце моего отца. Ты же помнишь его, не отрицай.

Лириан молчала. Отрицать очевидное было глупо.

— Что-то произошло между нами. Словно возникла какая-то незримая пропасть, отдаляя друг от друга. Твои последние слова ранили меня. Я рад, что ты хотя бы сейчас не убегаешь от меня.

Лириан вспыхнула, уже даже не слыша последних слов эльфа. Она широко распахнула зеленые глаза так, что пушистые ресницы щекотали верхнее веко, щеки вмиг покрылись румянцем, а лицо загорелось от гнева.

— Мои слова ранили тебя? — с нажимом на первое и последнее слово громко спросила принцесса.

Она медленно сделала шаг назад только для того, чтобы не поддаться эмоциям и не накричать принца, ибо такое поведение не подобало принцессе.

Леголас, нахмурившись, открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно на поляне оказался Румил:

— Леди Лириан, — произнес светловолосый стражник. — Простите, что прерываю. Милорд, — он учтиво поклонился Леголасу. — Лириан, тебя срочно зовет Владыка.

— Что? — Лириан перевела взгляд на Румила. — Да. Да, спасибо Румил. Я иду. Уже иду. Леголас, мои извинения, — наигранно услужливо присела в поклоне эльфийка и пошла вслед за другом.

Леголас хмуро наблюдал за этой картиной. Ему сразу не понравилось, что обычный стражник разговаривает с Лириан безо всякого почтения. Более того, он позволил себе положить руку на ее плечо.

— У тебя все в порядке? — услышал Леголас тихий голос Румила и руки его непроизвольно сжались в кулаки. Что происходит между ними? Он должен это выяснить.

Лириан шла с невидящим взглядом, ведомая Румилом, который вел ее куда-то за руку. Перед глазами стояла картина, в которой Леголас нежно клал руки на плечи той эльфийке. Последние слова сына Трандуила эхом отзывались в ее голове. Она его ранила? Она? Какие же эгоистичные на севере принцы!

Внезапно они остановились и Лириан огляделась:

— Владыка ждет меня в моих покоях? — поинтересовалась девушка у Румила. Они стояли перед серебристой лесенкой, ведущей на вершину мэллорна, на котором была светлица эльфийки.

— Тебя никто не звал, — ответил эльф и тепло улыбнулся. — Я избавил тебя от навязчивого общества принца северного леса.

— Румил, — Лириан вздохнула и, высвободив свою руку, расслабленно прислонилась спиной к дереву, — спасибо тебе большое. Если бы не ты, я точно сорвалась бы на него, — она усмехнулась и добавила:

— Неважная из меня принцесса…

— Что ты, — стражник аккуратно поправил серебристую диадему на голове девушки. — Ты самая прекрасная принцесса во всем Средиземье.

Лицо девушки просветлело от улыбки. Она прекрасно понимала, что ее лучший друг льстит. Но, Эру, он делал это очень мило.

— Что он сказал тебе? — вдруг нахмурился Румил.

— Я даже толком не поняла, — махнула рукой Лириан. — Он сказал, что я ранила его своими словами, представляешь? Но что могло быть между нами после того, как я увидела его с той эльфийкой?

Румил промолчал. Для него Лириан давно перестала быть подругой детства. Она стала для него той самой недосягаемой звездой. Светила перед глазами, но была далеко-далеко. Она — дочь Владыки Имладриса, а он просто стражник в Золотом Лесу. И Румил понимал, что между ними не может быть чего-то большего, чем хорошая дружба, тогда как с Леголасом она вполне могла связать свою судьбу. И скорее всего, Лириан просто сделала неверный вывод из увиденного, а принц не правильно понял своенравного поведения молодой эльфийки. Один разговор, и они определятся. Но тогда Румил точно потеряет ее навсегда. И даже понимая, как плохо он поступает, эльф не мог стать тем, кто поможет Леголасу увести принцессу далеко на север.

— Я не могу знать всего, я же не мудрый Владыка этих земель, — с долей горести в голосе усмехнулся Румил. — Но не думаю, что Леголас достоин тебя.

— Знать бы, кто достоин, — девушка грустно посмотрела в серые глаза друга.

— Лириан, — Румил подошел к ней почти в плотную. — Я всегда буду рядом, знай это. Что бы ни произошло, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Я знаю, — Лириан улыбнулась и обняла друга. — Я поднимусь к себе, нужно освежиться.

========== Глава 26. Пророчество Галадриэль ==========

Комментарий к Глава 26. Пророчество Галадриэль

муз. сопровождение

Howard Shore – Lorien

Hanz Zimmer – Nothing I ever know

Владыки Лориэна и королева Лихолесья прошли в овальный зал, заливаемый мягким светом, отражавшимся от серебренных стен и золотой крыши. Они уселись полукругом у самого ствола мэллорна под сенью зеленых ветвей.

— Открой мне, что волнует тебя, дева из рода Феанора, — произнесла Галадриэль, изящно складывая руки на коленях.

Анариэль рассказала свою историю. Впервые с тех пор, как ее душа вернулась из тьмы, дева старательно вспоминала все события, которые произошли с ней: как силы тьмы забрали ее душу, как она подверглась изменению, позабыв все доброе и светлое и став черной, словно беззвездная ночь.

— Находясь за завесой тени, я все знала о планах врага. Вернувшись к свету, я заметила, что память подводит меня, и все темное медленно уходит из моей головы. Поэтому я срочно решила прибыть к тебе, чтобы поведать о том, что еще помню, — рассказывала она. — Прислужник Моргота выжил. В далеких подземельях Мордора он набирает многочисленную армию. Саурон начал постигать темную магию, позволяющую оживлять мертвых. Он уже призвал на службу души девятерых кольценосцев. Кто следующий на очереди я не знаю, но он не остановится ни перед чем. Саурон преисполнен гнева. И свою мощь он перво-наперво обрушит на людей.

— Митрандир почувствовал дух майи Мелькора, — медленно проговорила Галадриэль. — Майрон все эти века жил в Средиземье и дух его крепчал. Белый Совет Мудрых был созван и явился в Дол Гулдур. Девятеро сражены, но дух Саурона не уничтожен — он скрылся на востоке и, думаю, на долгое время.

— Моя госпожа, — с чувством возразила Анариэль, — души девятерых не были повержены. Они еще не в состоянии принять телесное обличие, но дух их силен и уничтожить его не под силу никому. Саурон даровал кольца тем, чьи души способны существовать во тьме. Он управляет их волей. Тьма их душ беспрекословно подчиняется ему. Я сама долгое время подчинялась, не имея сил бороться с этим.

— Тебя волнует что-то еще, — внезапно сказала Галадриэль, проигнорировав слова королевы Лихолесья и пронзив ее взглядом своих голубых глаз.

Анариэль тяжело вдохнула. Она знала, что не сможет скрыть от Владычицы свои переживания. И не старалась сделать это. По большей части она пришла к Галадриэль не за тем, чтобы рассказать о случившемся, а понять:

— Почему именно я? — тихо спросила рыжеволосая дева, не отводя серо-голубых глаз.

Галадриэль медлила с ответом. Владычица знала его, но опасалась открывать правду.

— В тебе течет кровь сыновей Феанора, — наконец произнесла она. — Мой брат был самым сильным из всех своих родичей. Маэдрос воспылал духом своего отца, пламенем он был даже снаружи, — Галадриэль оглядела яркие медные волосы Анариэль. — Его дочь, Миримэ, передала тебе дух своего отца. Саурон помнил Маэдроса. Столько гнева и ненависти вызывал твой предок у Мелькора. Саурона жгли воспоминания об этом. И он знал, что его потомок обладает столь же сильным огненным духом. Твоя душа должна была встать во главе девятерых. И повести их на войну должна была именно ты. Твой дух никому не под силу было изгнать. Если бы твоя душа осталась под властью Саурона, для Арды настали бы поистине темные времена на долгие-долгие века. Или же насовсем — до самого конца этого мира.

Анариэль с ужасом смотрела на Галадриэль. Ничего страшнее нельзя было представить. Она сама повела бы смертоносную армию на свой дом, на своих детей.