* * *

Даур остановил «шестерку» прямо напротив центрального входа в «Седьмой континент» и неторопливо выбрался из машины. Фазиль и Сето, чья очередь сегодня выпадала дежурить у супермаркета, благоразумно припарковались в начале предыдущего квартала. После случившегося вчера с Хвичей, наказанного на семьсот рублей, никто не хотел рисковать и связываться с новым ретивым гаишником, пока Даур не переговорит с ним. К тому же не было никакой гарантии, что управляющий вообще сможет решить эту проблему. Если ему повезло в первый раз, это совершенно не значило, что ему будет везти и впредь…

Даура, откровенно говоря, ситуация и вовсе разозлила. Лейтенант Марченко два дня назад обратился к нему с просьбой выдать деньги на неделю вперед. Мотивировал это тем, что ему срочно нужно оплатить долги за квартиру. Даур пошел ему навстречу и расплатился. А теперь выходило, что гаишник его просто кинул. Наверняка ведь знал, что его снимают с этой точки…

Крупный широкоплечий гаишник топтался на перекрестке, помахивая жезлом, и уже с недоверием косился на приближающегося абхаза. Даур приблизился вплотную.

— Поговорить надо, да? — с ходу начал он.

Зная, как гаишникам не нравится обращение «брат», Даур намеренно старался избегать его. Однако смотрел в глаза сотруднику ДПС прямо и открыто.

— О чем? — гаишник повел широкими плечами.

— Меня Даур зовут. Ты вчера тут человека оштрафовал, а он тебе говорил обо мне. Помнишь, да?

— Ну, допустим, помню. И что дальше?

— Тут до тебя другой стоял, — повторный разговор на эту тему давался Дауру уже легче, чем первый. Он двигался по проторенной дорожке. — Марченко фамилия его. У нас с ним договоренность была, что он наши машины не трогает. Две штуки. Каждый день. Я за это ему пятьсот рублей в сутки платил, да?

— Ну, а я при чем? — гаишник оставался невозмутим.

— Э-э-э, я все понимаю, — грустно произнес Даур. — Деньги, которые я Марченко вперед заплатил, уже не вернешь, да? Тут уж ничего не поделаешь. Были деньги, а теперь их нет. Но мы могли бы с тобой договориться. На тех же условиях. Я — человек надежный. Не подведу. Не веришь мне, спроси у Марченко…

Даур замолчал. Некоторое время гаишник тоже хранил сосредоточенное молчание, ощупывая абхаза глазами. Словно приценивался к нему. Молодой человек терпеливо ждал.

— Что это за условия? — спросил наконец сотрудник ДПС. — Пятьсот рублей в день?

— Да, — Даур кивнул.

— За то, чтобы я твои машины не трогал? Так, что ли?

— Не совсем.

Управляющий таксопарка вздохнул, а затем неторопливо изложил гаишнику всю схему работы, которая приносила последние три недели ощутимые результаты. Про неправильно припаркованные машины, про эвакуатор… Гаишник слушал Даура, не перебивая, и только один раз качнул головой в знак того, что он все понял, когда абхаз завершил свой монолог.

— Ясно. А не маловато ли пятьсот рублей в день? — он лукаво прищурился.

Даур сжал спрятанные за спиной кулаки. У него уже в печенках сидел этот столичный вампиризм. Каждый норовил откусить кусок побольше, и никого не волновало то, что сам Даур при этом может остаться «в минусе». Он постепенно привыкал, что здесь все не так, как в родных краях, где все стараются бескорыстно помочь ближнему, но привыкание это проходило крайне трудно.

— Марченко не считал, что маловато, да? — терпеливо произнес абхаз.

— Марченко — молодой еще, — веско заявил гаишник. — Жизни не нюхал. Ему любая копейка в радость. И он — бессемейный. А у меня двое детей. Что, если кто-нибудь проверит меня и спросит, почему я твои машины не трогаю? Да и люди, чьи машины мы на эвакуатор без их ведома грузить будем, тоже разные бывают. Окажется кто-нибудь с нужными связями… И попрут меня с должности. Кто моих дочек кормить будет? Ты, что ли?

— Так это ж твоя работа, да? — не сдавался Даур. — Ничего нового для меня делать-то не придется. А места такие в Москве еще есть. Подумай, да? Договорюсь в другом месте. На подарки дочкам пятьсот рублей в день не лишние…

— Не лишние, да, — вынужден был признать гаишник с улыбкой, но уже через секунду решительно добавил: — Пусть будет восемьсот, и ставь хоть три машины.

— Три мне не нужно, — покачал головой Даур. — У меня и две хорошо управляются, да?

— Тогда семьсот. А не нравится, вали в другое место. Думаешь, я других таких умников не найду? Схему ты мне уже рассказал. Я и сам с таксистами договорюсь.

Даур скрипнул зубами. Отступать не хотелось, но мент этот тоже зубастым оказался. А если и его сменят, что тогда? Так и до штуки доползти можно. А это уже таксопарку совсем невыгодно будет.

— Я буду давать шестьсот, — негромко бросил абхаз и всем своим видом показал, что это окончательная цена. — И то при одном условии.

— Какое еще условие, черный? — нахмурился гаишник.

— Если тебя менять будут, как Марченко, ты нового предупредишь о сделке сам, да? И цифру сам озвучишь. Договорились?

Гаишник усмехнулся.

— И откуда вас понаехало столько, хитрожопых? Удавитесь за копейку и другим продохнуть не дадите. Ладно, согласен, — он сунул жезл под мышку и протянул раскрытую ладонь. — Гони бабки за два дня, и пусть твои архаровцы заезжают.

— За один.

— Что «за один»?

— За один день бабки дам, да?

— Я сказал — за два гони, — повысил голос гаишник. — Или вали отсюда на хер! И платить будешь всегда за два дня. Мне твою рожу тут каждый день видеть не улыбается. Достаточно и двух твоих соплеменников. Понял, нет?

Даур подчинился. Отсчитав тысячу двести, он вручил деньги гаишнику, развернулся и направился обратно к «шестерке». По пути Даур махнул рукой, привлекая внимания Фазиля и Сето. Жест означал, что он договорился. Фазиль остался на месте, а Сето на своей старенькой дребезжащей колымаге устремился к «Седьмому континенту».

Даур сел в машину, но отъехать от обочины не успел. С правой стороны к «шестерке» приблизились двое.

— Брат, до ресторана не подкинешь? — спросил тот, что был повыше ростом.

Смуглое небритое лицо, гордая посадка головы, импозантный бежевый плащ, такого же цвета шарф. На голове шляпа с узкими полями. На губах добродушная улыбка.

Второй мужчина был ниже первого, в кожаной куртке с заклепками. Он был мрачен.

Внешне оба напоминали грузин, но, судя по выговору, Даур смог понять, что это не так.

— Конечно, — Даур открыл клиентам дверцу. — Садитесь, да?

Несмотря на то что сам он уже не работал «бомбилой», молодому человеку показалось, что респектабельный вид двух пассажиров сулил ему большой гонорар.

— Садись, Гиваргис, — бросил высокий своему приятелю, указывая ему на переднее сиденье.

Сам он забрался на заднее…

* * *

Нугзар остановился около встроенного в стену бара, раскрыл его и достал бутылку коньяка. Как правило, он предпочитал не употреблять спиртного до четырех часов дня, но сегодня чувствовал, что придется сделать исключение. Нервы Нугзара в последнее время основательно расшатались.

Настенные часы показывали половину третьего, когда Нугзар налил себе полрюмки коньяка и залпом опорожнил ее. Закуски ему не потребовалось.

Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как Джемал бесследно исчез и никоим образом не давал о себе знать. Все мысли Нугзара крутились именно вокруг этого. Он не мог понять, почему сын поступил таким образом. Ну, кинул он на деньги Гогричиани, ну не позволил отцу осуществить свой план с похищением Дианы — это все понятно. Но почему он скрылся от него? Почему никогда ничего не рассказывал? Неужели Джемал думал, что отец его не поймет? Даже если у него такая безумная любовь к Диане, почему он не мог поговорить об этом с отцом по-мужски?

Нугзар был уверен, что не стал бы чинить препятствий сыну в его личном счастье ни при каких обстоятельствах. Даже если планы Джемала шли вразрез с его планами. Нугзар всегда ставил интересы семьи выше бизнеса. А Джемал… Выходит, он не знал об этом. Выходит, не доверял родному отцу. Именно это угнетало Нугзара больше всего…