— Лиза, прочти Федру, — просит Витторио, когда я, закончив, делаю шутливый реверанс.

— Уместней Медея, — бормочу я и читаю другое, конечно, любимую Цветаеву, которая всегда созвучна мне:

Вдруг откуда-то сверху доносятся бурные аплодисменты. Все удивленно поднимают головы навстречу русоголовому загорелому гиганту, спускающемуся по ступеням вниз, хлопая в ладоши. Эхо подхватывает хлопки, создавая эффект овации. Я, всмотревшись, взвизгиваю и несусь ему навстречу, раскинув руки.

— Митя! О, мой герой! Каким ветром тебя занесло?

Он подхватывает меня в объятия и кружит по сцене.

— Ну, теперь я убедился, что в Греции действительно все есть, даже Мадам Бетси!

— Поставь же меня на землю и расскажи, как ты здесь очутился?

— Я на археологическом конгрессе в Афинах. А ты что здесь делаешь?

— Я приехала на уик-энд с друзьями, — я знакомлю всех с Митей.

— Британский офицер? — удивляется Митя.

— Это моя охрана, я ведь на британской дипломатической службе.

— А режиссер — поклонник? Такой красавчик! Ты умела окружать себя красивыми людьми. А где же муж? И почему Британия?

— Я вдова, я тебе все потом расскажу. О, как я рада! Завтра ты тоже здесь? Значит, гуляем!

— Тебе еще рано расставаться с молодостью, Лиза! Ты выглядишь точно так же, как десять лет назад, и теперь похожа скорее на мою дочь! Только очень западная и холеная.

— Я богата, — пожимаю плечами я, — и положение обязывает, я леди Ферндейл. Но ты тоже неплохо выглядишь! Помнишь раскопки? — я ласково глажу его по щеке.

— Я помню Таганрог! А ты? Не все, что было у нас, забыла?

— Про «там» я помню все и так скучаю! Сейчас взяла бы и босиком пошла домой! — в сердцах машу я рукой.

— Так возвращайся! — улыбается Митя, как будто бы это так просто сделать.

— Не пускают. Сегодня отец моих детей женится на другой, потому что меня к нему не пускают, — жалобно восклицаю я.

— Лиза! — Митя обнимает меня и поглаживает по спине, — Бедная моя! Наши всегда несчастны на чужбине.

— Ну так давай тогда веселиться сквозь слезы!

И мы начинаем «веселиться».

Закупив в ресторане массу вкусных вещей, мы отправляемся на Парнас и, найдя тенистое местечко, образованное зарослями дрока и нагромождением валунов, среди которых выросли два кривыми стволами распластавшихся по камням оливковых деревца, устраиваем пикник. В живописном беспорядке на скатерти раскладываются фрукты, местные свежие лепешки и на них — жареное мясо, огромные помидоры, одуряюще пахнущие солнечной степью, козий сыр и несчетное количество бутылок.

— Ого, удивляется Митя, — вот это размах! Нам бы так питаться на раскопках.

— А помидоры пахнут так же, правда, Митя? — поднося один к носу, замечаю я.

Витторио, никогда не расстающийся с портативной видеокамерой, снимает нас. Я полулежу перед этим натюрмортом в модном бикини, мужчины в одних шортах, Саша обмахивает меня плетеной шляпой.

— Витторио, предложи эти кадры Уайтхоллу, — я хихикаю, — они заинтересуются моральным обликом своих служащих, предающихся разнообразным порокам в обществе двух «русских шпионов». Нас уволят, правда, Джек? — спрашиваю у Джека, открывающего бутылку кипрского вина. Он смеется.

— Они просто позавидуют.

— Да я только и мечтаю, чтобы тебя уволили, Лиза. Мы сняли бы с тобой такой фильм! На «Пальмовую ветвь».

— Кстати, почему бы ни слетать завтра в Канны? — тут же реагирую на его слова о Каннском фестивале, — Я никогда не играла в рулетку.

— Бетси, — умоляюще говорит Саша, — не сходи с ума. Бог с ним, как женился, так и разведется!

Джек и Витторио с любопытством смотрят на нас, но я быстро беру себя в руки и начинаю командовать пиршеством.

— Джек, наливай всем вина. Давайте выпьем за всех, кто меня любит. И любил, — добавляю я, подумав, — Редко какой женщине выпадает такая удача: сидеть среди четырех мужчин, два из которых предлагали ей выйти замуж.

-Лиза, ты прочитала мои мысли? — удивляется Витторио, — но кто же второй?

— Прости, Витторио, но я не телепат. Первым из вас десять лет назад — нет, одиннадцать? — сделал мне предложение Митя, а не далее как вчера — Саша, что более чем льстит моему самолюбию. Столь юный претендент делает мне честь. Я сразу ощутила себя молоденькой девушкой.

— А теперь давайте выпьем за ту, которую мы все любим! — не сильно огорчившись отповедью, подхватывает тост Минотти и продолжает: — И раз уж об этом зашел разговор, я действительно мечтал жениться на тебе, Лиза. Считай это предложением руки и сердца!

— Спасибо, дорогой, я тебе очень признательна! — я встречаю печальный взгляд Джека и чуть качаю головой, — Джек, поскольку ты один сохранил ирландское благоразумие и не делаешь мне предложение, садись рядом.

Мы едим, пьем, весело болтаем. Все они стараются развлечь меня, догадываясь, что неспроста мы бросились очертя голову в это путешествие. Они действительно отвлекают меня. Общий разговор распадается. Саша расспрашивает Витторио о его работе и обсуждает наш фильм. Джек, взяв у Саши мою шляпу, обмахивает меня, как опахалом. Я тихо разговариваю с Митей по-русски, вспоминая прошлое, расспрашивая его о работе, знакомых, немного рассказываю о себе. Нам становится грустно от воспоминаний прошедшей молодости.

— Лиза, я верю, что у тебя все еще будет хорошо! Ты вспомнишь меня, когда проснешься счастливой.

— Твоими устами, Митя, да мед пить, — улыбаюсь я, протягивая руку за стаканом. Джек тут же наливает нам вина. Возвращаемся в отель веселой гурьбой, чуть пьяные, разморенные от жары, решаем отдохнуть и вечером опять отправиться гулять по прохладе.

— Бетси, мне посидеть с тобой? — спрашивает Саша.

— Иди к себе, Саша, я вздремну.

— Лиза, поговорим еще, давай? — предлагает Митя.

— Спасибо. Ты ведь хочешь еще побегать по окрестностям и в музей? Встретимся вечером часов в шесть.

Витторио просто целует мне руку, выразительно глядя в глаза.

Наши с Джеком комнаты в конце коридора. У двери он меня останавливает.

— Лиззи, ты ведь знаешь, что я тебя люблю, но я никогда не стану просить тебя стать моей женой. Ты понимаешь?

— Джек, ты самый замечательный мужчина в моей жизни! Как несправедливою, что я не встретила тебя раньше… Ты можешь ничего мне не говорить, я всегда знаю, что ты меня любишь.

Я касаюсь пальцами его щеки. Тут же он страстно прижимается губами к ладони и по телу моему невольно пробегает волна возбуждения.

— Джек! — выдыхаю я, — Я соскучилась по тебе!

Джек стискивает мою руку. Едва мы заходим в номер, он подхватывает меня на руки и несет к кровати.

— О, нет, Джек, — успеваю распорядиться я, — Не в кровать, в ванную. Я мечтала о холодной воде весь день.

Быстро раздевшись, мы становимся под душ и, вздрагивая от холодной воды и прикосновения разгоряченных тел, растворяемся в ласках, забыв обо всем.

— Я не могу больше, Лиззи, я не выдержу, — шепчет Джек и несет меня мокрую в постель.

— О, Джек, я так виновата перед тобой. Я бессердечная эгоистка, — говорю я, прижимая его голову к груди, когда он нежно и благодарно целует меня, — Хочешь, мы будем жить вместе?

— Лиззи, что произошло? — сразу же насторожился Джек.

— Ничего. Я не хочу говорить об этом. Давай говорить о нас. Знаешь, я подаю прошение об отставке, но буду жить в Риме, пока не повезу Алису в школу.

— Лиззи, ты говоришь не о том, — останавливает Джек, — Ты всегда была искренней со мной и не включала в свои планы. Я не обижался, я знал, что слишком мало значу для тебя. Но что случилось теперь? Скажи мне, я должен знать, к чему мне приготовиться.