Белла, не смотря на предостережение Мигеля, чувствовала себя неуютно и ощущала всей кожей, косые холодные и подозрительные взгляды дона Манюэля. «Я не нравлюсь ему! Его раздражает, что я молода, неопытна и, что я — женщина! — думала Белла. — Я зря сюда пришла. Ему нужен Джейк, а не я. Он готов прибить меня на месте, как вампира…»
— О, моя светлая донна! Ты, я вижу, совсем приуныла от моих старческих причитаний и воспоминаний… — также с сарказмом и взглядом искоса произнес он. — Доберемся и до тебя! — как-то хищно проговорил он и узкими злобными глазами уставился на Беллу. — Мигель беседовал с тобой и рассказал о нашем сожалении,… об Избранной Душе? — как-то с усилием проговорил он.
— Да, дон Гонсалес! Он очень подробно и живописно рассказал мне о вашем разочаровании во мне! Вы ожидали нечто другое, а тут всего лишь я: молодая, неопытная, неумелая и беспомощная девочка! Ну, какой я рыцарь? Да, никакой! Толку от меня не много, одни сплошные неприятности и недоразумения… Вам нужна не я, дон Гонсалес! Вам нужен Джейкоб Блэк… Он по всем параметрам подходит вашему Ордену, он то, что вам надо… Хотя, Джейк вам тоже не угоден: слишком молод, неопытен и горяч! — Белла говорила громко и бросала фразы, словно желая попасть кинжалом в это холодное сердце. — Вам очень сложно угодить, мой высокомерный испанский дон! Может быть, случается и такое, вам донесли не верную информацию о пришествии Избранной Души? Прикажите, немедленно, пусть проверят! — она резко вскочила с неудобного кресла, опрокинув его и не моргнув и глазом, медленной, танцующей походкой подошла к царственному креслу, в котором восседал Магистр. Ее глаза бешено, дьявольски горели, ноздри трепетали, а на губах была плотоядная, уничижительная улыбка. Подойдя вплотную к ошеломленному дону Манюэлю, Белла низко наклонилась и прошелестела ему прямо в лицо:
— Произошла страшная ошибка, дон Гонсалес… Вы напрасно искали меня, а я искала вас. Выяснилось, что мы совершенно не подходим друг другу. Спасибо за чудесный прием и благодушное ко мне расположение, дон Гонсалес… Если вам станет легче, можете меня убить, чтобы я не выдала ваших секретов! Прошу вас, не стесняйтесь… Только знайте! Я не хочу больше ничего слышать о своей пресловутой миссии и не желаю никого видеть около себя из вашего окружения! — она выпрямилась и дерзко вскинула подбородок. — Я не благородная испанская донна, но обращаться с собой так, я не позволю никому! Я пришла к вам с открытым забралом, а получила в ответ презрение и косые, недоверчивые взгляды, дон Гонсалес! Это не есть хорошо, так не принимают в семью, так показывают место неугодным! — Белла посмотрела на опустившего глаза Магистра. — Я очень сожалею, что отняла ваше драгоценное время. Прикажите, доставить меня обратно, дон Гонсалес… — проговорила ему Белла. Тишина висела в огромном зале. Белла грозно рявкнула:
— Алекс!
Он тут же появился в зале. Белла быстро подошла к нему и прижалась к нему всем телом.
— Домой… Немедленно…
Яркая, короткая вспышка на секунду осветила зал, и Белла с Алексом исчезли.
Какой-то стариковский, кряхтящий смех, усиливающейся волной, прокатился по тронному залу. Дон Манюэль корчился от приступа смеха на своем огромном кресле, колотя себя рукой по коленке. Он не мог остановиться…
Словно соткавшись из воздуха, появился Мигель. Он был чернее ночи и его глаза метали молнии.
— Как ты посмел так поступить с ней, отец? — вскричал он грозным страшным голосом и кинулся к отцу. — Ты испортил все… Ты унизил ее! Ты…ты …. — Мигель не мог подобрать слова, от душившего его бешенства.
— Успокойся… — еле выдохнул дон Манюэль, утирая выступившие на глазах слезы, и продолжая смеяться. — Ой, ну-у-у-у и чертовка! Она меня даже напугала… Хороша! — он без стеснения давился хохотом. — Давно я так не смеялся… Отчитала, как молокососа… Ну, дьяволица… На костер ее, Мигель! Пока душу не выпила и сердце не отравила… — он подшучивал над сыном, продолжая утирать глаза. Мигель, стоял около него, как немое изваяние и его черные кудри затеняли выражение глаз.
Короткая, яркая вспышка осветила огромное помещение. Появился Алекс. Он выглядел удрученным, расстроенным и потухшим. Мигель вскинул на него свои черные бешеные, глаза. Увидев выражение лица Алехандро, его бешенство улетучилось, сменившись тревогой и печалью.
— Она не желает никого видеть из Ордена Джампиров, особенно тебя, Мигель. Никогда…
Мигель молча опустил голову и исчез.
— Что такое? Алехандро? Я давно так не смеялся… Где Мигель? — он веселыми глазами посмотрел на племянника.
— Дядя, прости меня… Но, ты по-моему, слегка переборщил! — тактично ответил Алекс.
Дон Гонсалес внимательно и вкрадчиво посмотрел на озабоченное лицо Алехандро, и его лицо передернуло страшной судорогой.
— Черт… Почему ты мне ничего не сказал, Алехандро? Почему? — он обхватил свою черную кудрявую голову руками и стал раскачиваться в разные стороны. — А она? Она? Алехандро? — выдавил несчастный отец. Алекс отрицательно покачал головой. — Мой бедный мальчик…
Глава двадцать шестая
Мольба
Белла в бешенстве металась по комнате, как тигрица по клетке. Она швырнула свои шикарные туфли от Манола в угол и пнула их. Ненависть и бешенство душили ее…
«Старый сморчок! Он решил посмеяться надо мной… Издевался и глумился, надо мной, как над нашкодившей кошкой… Какая же я идиотка. Важная, судьбоносная встреча! Он унизил меня, растоптал, как какую-то мерзкую гусеницу… Ненавижу все это! Как я ненавижу все это!» Белла открыла настежь окно и села на подоконник. «Пошли они все к черту! Со своей великой миссией в придачу, только пусть меня оставят в покое и не смеют больше заикаться об этом… Вампиры, оборотни, Охотники, к черту, к дьяволу на рога… Пусть сидят там, и пухнут от своей значительности!» Она вскочила с подоконника и наткнулась на стоящего рядом Мигеля. Она со всей злости отпихнула его от себя и с диким бешенством прокричала:
— Убирайся, Мигель! Убирайся… К черту, к дьяволу, куда хочешь, но не смей больше приходить сюда, вот так… Здесь не проходной двор! Я здесь живу, и я тебя не приглашала! Уходи!
Белла резко отвернулась от него и бросилась к двери. Ее трясло от злости и обиды! Мигель, не говоря ни слова, сорвался с места и подхватил ее на лету. Изо всех сил он прижал ее к себе и молча сносил все ее упреки и ругательства. Белла отбивалась от него и шипела, как злобная кошка.
— Белла, прости его… Мне нужно было самому все сказать. Он солдат… Мы все солдаты… — шептал он ей, стараясь успокоить ее. — Прости его, Белла! Ты нужна нам, Белла… Ты даже не представляешь насколько…
Белла высвободилась из его рук и отскочила в сторону. Она посмотрела на него долгим, проникающим в самую душу взглядом и спокойно произнесла:
— Мигель, я ни в чем не уверена… Я могу только смутно догадываться, предполагать и придумывать версии одна нелепее другой, но я ничего не знаю. И, ты Мигель и весь ваш Орден не знает, и надеется, что я сама вам все логически объясню и распишу… А я не знаю! — она с сожалением и грустью посмотрела на его потерянное лицо. — Я не хочу никого обманывать, но, скорее всего… Я уверена, нам не по пути, Мигель! Я не сторонница тотального истребления. Я хочу соблюдать равновесие. Если они есть: вампиры, оборотни и прочая другая нечисть, пусть они будут! Ничего не появляется случайно, из ничего и просто так. Но ваше кредо другое… Я не поддерживаю его, Мигель. Контролировать равновесие равных сил и держать его под присмотром — это я понимаю. Но, специально наращивать силу, объединяться для того, чтобы уничтожить противника, как планирует твой отец, я не желаю! — она говорила уверенно и убежденно. — Вампиры, в свою очередь будут штамповать новообращенных, голодных, необученных вампиров, пушечное мясо для бойни… Они же первые погибнут, но при этом скольких людей лишат их человеческой сущности. Это война, Мигель! Это бойня! Мое появление спровоцировало рост болезненной опухоли, а я не этого хотела… Я не этого хочу! — она отвернулась от него и медленно пошла к лестнице. На секунду, повернувшись и посмотрев ему в глаза, прошептала:
