— Может позвать кого-нибудь? – испуганно спросила Кира.

— Нет…— прохрипел Александр. – Ни в коем случае! Я скоро буду. – он резко развернулся, и морщась от боли, выбежал из зала.

— Я пойду к Лукору, а ты собери всех «наших». – сказал Рой Кире. – Здесь все серьезнее, чем кажется.

Кира кивнула.

Александр бежал по ночной улице. Он знал, что с Аней произошло что-то ужасное. С ее руками что-то делают. О том, что это может быть, он старался не думать. От одной мысли, что ей сделают больно, на него наваливалась дикая злость. Из-под рукавов пиджака текла кровь. Приступы следовали один за другим. Однажды он даже почти потерял сознание, когда неосторожно на повороте зацепил израненной рукой угол каменного ограждения, но остановившись на несколько секунд, снова пришел в себя. Боже, и это меньше половины тех мучений, что испытывает сейчас она! Он убъет их. Разорвет на куски, если найдет. Вампир не знал куда направляется, но это его не волновало. Он знал, что куда бы ни пошел, его путь будет верным, так как узы родства, которыми он связал себя и ее при укусе, в подобных ситуациях всегда подсказывают местоположение тебе подобного. Это что-то вроде особого инстинкта, который присущ только им двоим, и никому больше.

Он остановился перед массивным строением, находящимся рядом с заброшенной колокольней. Высокая, пронзающая острой крышей небеса часовня, тонущая в джунглях сорняка и дикого винограда, обвившего ее со всех сторон. Она здесь. Он зашел в здание, и поднялся по скрипучей обветшавшей лестнице на второй этаж.

Внезапно до его слуха донесся пронзительный крик.

— Аня!

Уже не чувствуя рук, он толкнул тяжелую дверь, и стон ужаса сорвался с его губ. Тело словно парализовало.

Девушка висела на четырех крюках, которые держали ее за кожу. Нежные руки были залиты кровью, кисти и голова с длинными волосами безжизненно обвисли. В тот момент, когда вампир зашел в комнату, старуха как раз подносила к носу Ани пузырек с нашатырем. «В полном сознании! Сволочи!» — пронеслась мысль в голове. Глаза застлала красная пелена, разжигая такую злость, какой наверное еще никогда не было. Злоба смешанная с болью.

Услышав за спиной шум, старуха резко обернулась. Александр увидел, что она слепая.

— Ты еще кто такой! – прошамкала ведьма. – Уберите свидетеля! – приказала она кому-то.

«Врожденная зрящая» — догадался он.

Из темноты шагнули две фигуры в красных плащах. Вампир узнал форму академии Кровавой Орхидеи.

— Вы! – вместо крика из горла вырвалось рычание.

— Карл, Элль, вы меня слышали? Прикончите его! – прошипела старуха.

Александр едва успел заметить их движения.

«Быстрые твари!» — стиснув зубы подумал он, чудом уворачиваясь от кинжала, который пропорол воздух в сантиметре от его щеки. Один из противников навалился на него сзади, и они покатились по полу. Удача жестоко играла с ним, то улыбаясь, то скалясь вампиру в лицо.

Но вскоре его все же прижали. Оставался последний шанс. Александр расслабился и закрыл глаза, притворившись что упал в обморок. Как и ожидалось, противник, вдавливающий его в холодную твердь каменных плит, на секунду опешил, и этого мгновения вполне было достаточно, чтобы высвободиться. Вампир сжал кинжал онемевшими от боли пальцами. Секунда, и человек в красном балахоне захлебывался кровью.

Тут его руку стиснули чьи-то пальцы. Александр вскрикнув, чуть не потерял сознание.

— Больно? – пробулькала старуха. – Ей тоже. – она дернула за одну из проволок, заставив руку Анны чуть приподняться. Странный плачущий стон вырвался у девушки, отозвавшись не столько жгучей болью в руке, сколько полоснув по сердцу.

— Убери от нее свои когти! – прорычал он, и не тратя больше времени, вгрызся зубами в горло противнику, вырвав артерию. Александр поднялся на ноги, отбросив умирающее тело в красном в сторону. Руки тряслись, из них обильно лилась кровь, но не так сильно, как у Анны. Он не мог даже взглянуть на ее руки, и оттянутую крюками кожу. Злость, еще больше распаляемая болью, требовала только одного – убийства, причем еще более мучительного, чем ими переживаемые страдания вместе взятые. Как эта гора старого тряпья только посмела прикоснуться к ней!

— Я убъю тебя! – прорычал он. Казалось, что человеческий голос уже больше никогда не вернется, навечно оставшись звериным рычанием.

— Слишком много гнева, слишком мало дела. – пробулькала старая ведьма. – Не так ли? – обратилась она к Ане. – «Даа, так» — пискнула она, изображая кукольный голос, и стала по новой дергать за проволоку, заставляя руки девушки двигаться. От боли к Лолите снова вернулось сознание. Из груди вырвался вымученный крик.

Александр не издал ни звука. Стена, освещенная светом ночного фонаря, едва успела поймать его тень. Он метнулся к вампирше. Удар отбросил ее на противоположную стену, пробив грудную клетку насквозь, и она свалилась, словно куча тряпья, обсыпанная деревянными обломками и старой штукатуркой.

Новый приступ раскаленным сверлом врезался в руки. Вампир чуть не согнулся пополам. Донесся приглушенный стон.

— Аня…— выдохнул он, и метнулся к лежащему неподалеку кинжалу, но схватив, тут же отбросил его. Что может сделать нож против стальной проволоки? Он мог бы разорвать проволоку руками, но от боли скорее всего потеряет сознание, и когда ведьма очнется, они ничего не смогут сделать. Его убъют, а ее запытают до смерти. Где же выход?

Вдруг Александр услышал шум. Взглянул на Анну, и холод пронесся по телу. Девушку сотрясала мелкая дрожь – приступ предсмертной агонии.

— Нет, только не это! – вырвалось у него. Схватившись руками за проволоку, он почувствовал, как она ломается, вместе с тем, приходила адская боль, швырявшая его на самый край сознания. Наконец четвертое препятствие порвано, и девушка, словно неодушевленная кукла, упала на него. Александр чувствовал, как она дрожит, и перевернув ее, увидел, то, чего больше всего боялся. Когда вампир умирает, его глаза поддергиваются мутной пленкой, словно бельмами.

Кожа Анны приобрела сероватый оттенок, тело сотрясалось в дикой агонии.

— Боже мой, нет, не умирай! Аня, держись, прошу тебя! – крикнул он, чувствуя, что руки дрожат от страха.

— Александр…— колыхнул воздух чуть слышный шепот, нет, скорее выдох. Невидящие глаза обратились к нему.

— Молчи, прошу, только молчи, не разговаривай. – сказал он. Голос панически дрожал. – Все хорошо, только не засыпай, прошу тебя, ни в коем случае не спи!

Глаза девушки подкатывались, но было видно, что она отчаянно сражается, пытаясь вырваться из липких пут смерти.

— Мне…так холодно…— прошептала она. – Прости…

— Нет! Даже не думай об этом, слышишь? Сейчас нам помогут, вот увидишь! Только не спи!

Александр уже послал сигнал прямо Лукору, и знал, что через несколько минут они будут здесь, но состояние Лолиты было непредсказуемым, и медлить было нельзя.

Вдруг куча тряпья в углу завозилась. Ведьма снова вставала, издавая не то хрипение, не то рычание.

— Глупый кровосос! Думал, что меня убить обычным способом! Жалкий щенок, теперь ты так просто от меня не уйдешь! – прохрипела она, и с неожиданной стремительностью, метнулась к ним.

Боясь сделать Ане еще больнее, он, принял удар ведьмы на локоть, снова отбросив ее, но эффект получился слабый, так как позиция была неудобной – держа голову девушки на коленях, отбиваться. Воспользовавшись моментом, пока старуха поднималась на ноги, вампир осторожно положил Анну на пол, и встал. Боль уже не была такой сильной как раньше, но Александр знал, что стоит ему хоть как-то задействовать руки, то все повторится. Единственное, что его отчасти радовало, то что Ане эта боль не передавалась.

Пошатывающаяся куча алого тряпья встала.

«Тебе не выкрутиться, щенок! Ты в моей власти.» — раздалось в голове у него, и вампир почувствовал, что собственная рука сжала его горло, хладнокровно и методично смыкая кольцо пальцев. Тело отказывалось двигаться, и не было никакого шанса помешать. Он закашлялся, хватая ртом воздух, и чувствовал, что сознание начинает медленно угасать, смешиваясь с вечностью. Перед глазами поплыли черные круги. Он последний раз сделал вдох, прежде чем мир вокруг померк.