Лена прижала ладонь ко рту.

— Что?!

Аня невесело и горько улыбнулась.

— Понимаешь, он был пьяный, и видимо мой отказ воспринял слишком близко к сердцу. Он начал осыпать меня зазаборными оскорблениями, а когда я попыталась вырваться, ударил меня. – она зарылась пальцами в волосы. – Он непонятно что сделал бы со мной в таком невменяемом состоянии, не окажись случайно рядом Александр…

«Откуда он там взялся?»

…Он оттащил его от меня, и когда Леонов попытался его ударить…он просто защищал меня и себя. Он ни в чем не виноват. Лен, это все из-за меня…я…— Анне вдруг расплакалась, спрятав лицо в ладони. Елена рассеянно приобняла подругу.

— Ань, тогда что же получается…что Шурик соврал мне? – промямлила она, поглаживая Ровенскую по спине.

— Да. – выдавила Аня. – Честно, я думала, что он лучше. Я думала, что это у него из-за алкоголя. Лен…ты веришь мне? – она подняла залитое слезами лицо, и посмотрела в глаза подруге. Та обняла Лолу:

— Конечно я верю тебе. Но…эта ситуация такая запутанная, просто не укладывается в голове. – ответила Соловьева Ане. Та вздохнула.

— Я не знала, что он пойдет на такую подлость. – прошептала Ровенская, вытирая мокрое лицо рукавом. – Получается, что он мстит мне. Оговорил меня. – сказала она подруге. Лена озадаченно качнула головой:

— Получается, что так. Если то, что ты говоришь – правда, то он полный урод. Главное, чтобы он не сказал эту чушь нашей классной, а то у тебя будут большие проблемы. Вся эта интрижка запросто может превратиться в нешуточную игру. – пробормотала она.

Аня удрученно кивнула. Лена продолжила:

— Хотя нет, на такое он не пойдет. Слишком труслив. Он рассчитывал, что узнай я от него эту грязную ложь, я перестану доверять, и брошу тебя. И так ты постепенно лишишься всех друзей. – протянула она, и тут, хлопнув в ладоши, с улыбкой посмотрела на Аню:

— Я знаю! Я придумала, как припереть его к стенке! – радостно провозгласила она.

— Как? – подперев щеку ладонью, спросила Аня. На что подруга ответила:

— Я ему скажу, что если он не закроет свой большой и трепливый рот, то я расскажу всем всю правду о том, что случилось. А если не поверят, то доказательством будет твоя гематома.

— Думаешь это сработает? – хмыкнула Аня. – Ну попробуй.

Соловьева кивнула.

— Ага. Вот прямо завтра ему и скажу. – пообещала она.

Утром девушку разбудила мама.

— Аня, вставай. У тебя сегодня важный день. – улыбнувшись, сказала она.

— Что? Какой еще день? – проворчала та, пытаясь зарыться носом в подушку. Евгения Андреевна выпрямилась:

— Как это какой? Ты сегодня идешь в новую школу. – удивленно сказала она. – Так что не отлынивай, душа моя! Поднимайся! – она стянула одеяло с юной лолиты, и отправилась готовить завтрак. Аня, недовольно ворча, приподнялась на локте, и одним глазом оглядела комнату. «Сегодня вторник, значит мне идти в эту пресловутую частную школу.» — недовольно подумала она. Девушке хотелось только одного – спать, но поборов это желание, она встала, и умывшись, стала укладывать свои вещи в сумку.

Одежда, всякие мелочи, набор красок и карандашей, бумага, любимая книга…

Аня разогнулась, и ее взгляд уперся в музыкальную шкатулку, стоящую на тумбочке возле кровати. Немного подумав, девушка кинула ее туда же. Ни к чему, чтобы она оставалась тут. Слишком опасно, ведь ее музыку не должен слышать никто из смертных. А в ее, Анино отсутствие, в деревянную коробочку может сунуть нос кто угодно, хоть та же Алинка.

Позавтракав, девушка оделась, и уже стояла около двери. Евгения Андреевна взялась проводить ее до здания.

— А то вдруг заблудишься. – сказала она дочери. – К тому же, я хочу побыть с тобой, ведь мы не сможем видеться так часто, как хотелось бы. Папа ужасно расстроен, что не сможет проводить тебя вместе со мной. Он присылал sms-ку из командировки. У него опять на «базе» беготня. – улыбнувшись, произнесла мама. Аня хмыкнула. У ее отца была на редкость маятная работа – переговоры.

Они вместе вышли из дома, и направились к остановке.

Анна посмотрела на здание. Оно было старым, но не лишенным некоторого шарма, которое присутствует во всех вещах, которые когда-то затмевали всё своим великолепием. Лолита обрадовалась. Такие дома она очень любила. В них была жизнь, история, своя какая-то особенная душа. Высокое, четырехэтажное здание, кое-где обвитое плющом, пряталось среди дубов и кленов, словно таинственный фокусник за своим плащом. Аня, волнуясь, сглотнула. Рука Евгении Андреевны ободряюще стиснула ладонь дочери.

— Пойдем, – шепнула она ей, потянув Аню за руку.

Когда они подошли к ступенькам, ведущим к тяжелым дубовым дверям, Аня остановилась.

— Ну, что же ты? – спросила ее мать. Тут дверь открылась, и к ним вышел пожилой мужчина с короткими серебристыми волосами. Он был в затемненных очках, что смотрелось как-то немного нелепо на морщинистом лице. Словно он хотел выглядеть круто. Аня чуть улыбнулась, но тут же спрятала это выражение.

— А, здравствуйте, Леонтий Брониславович! – поприветствовала мужчину Евгения Андреевна.

— Доброе утро. – улыбнулся он. – Очень рад, что вы вовремя. А это должно быть… наша новая ученица? – он посмотрел на девушку. – Анна Ровенская, не так ли? – спросил ректор. Лоле захотелось поежиться. Что-то такое в поведении мужчины ее настораживало. Нет, где-то она уже видела такое…

— Да, вы правы. – ответила она, надеясь, что беспокойство и волнение не отразятся на ее лице. Он почтительно наклонил голову, и повернулся к матери Анне:

— Что ж, все формальности у нас улажены? – спросил он.

— Да, конечно. – ответила Евгения Андреевна. – Я надеюсь, что вы как следует позаботитесь о моей дочери. – она погладила Аню по голове.

— О, не сомневайтесь. – растянул губы в улыбке Леонтий Брониславович. – Наше учебное заведение стоит практически наравне с Гарвардом и Сорбоной. Все будет просто великолепно.

Мать Анне вздохнула:

— Я рада это слышать. Ну пока, милая, не скучай. – шепнула она, и обняла Аню.

— Пока, — тихо ответила лолита, и повернулась к ректору. Тот подал ей руку, и повел к дверям. Лола обернулась. Мать улыбаясь, помахала ей рукой. Аня вошла в открытую дверь из темного дерева.

Она оказалась в просторном холле с мраморным полом, от которого наверх вели две роскошные лестницы, с красивыми витыми перилами. Все в помещении было отделано деревом, мрамором и еще каким-то материалом, названия которого Аня не знала.

— Как красиво…— едва слышно выдохнула она, оглядев холл.

— Вы так считаете? – растянул губы в улыбке ректор. Анне повернула к нему голову.

— Да. Это просто великолепно! Как во дворце. – сказала она. Тот наклонил голову в знак благодарности:

— Спасибо, стараемся. – ответил он. — Госпожа Ровенская…

Аня вздрогнула от неожиданности.

— …мне нужно отлучиться. Очень много дел. Ваша комната на последнем этаже, последняя дверь по коридору. Найдете? –спросил он.

— Да, разумеется. – ответила она, все еще находясь в шоке от того, как к ней обратились. Тот взглянул на часы. Они были старинные. На цепочке.

— Вот и чудно. Располагайтесь, как вам удобно. – сказал он. – После можете заняться изучением школы, только осторожней. Тут, Аня могла поклясться, глаза за темными очками сверкнули.

— Д-да, спасибо…— чуть запнулась она. Ректор кивнул и вышел из холла. Анна немного постояла, приходя в чувство, а после, мотнув головой, поднялась по мраморной лестнице на четвертый этаж.

Она оказалась в коридоре, выстланном коврами, который освещался при помощи свечных светильников. Вдоль стен шли двери.

«Последняя по коридору» — вспомнила она, и направилась к ней, толкнула дверь.

Анна оказалась в светлой комнате с большим окном, рядом с которым находилась полутороспальная кровать, накрытая шелковым, лавандового цвета, покрывалом. У дальней стены был письменный стол и шкаф. Чуть в стороне, в углу стоял…мольберт.